- Стрелять или нет? Пусть первый выстрелит...

Осетин дергает за руку... Легли вплотную к земле... Фигура неподвижна... Подползли ближе... Осетин вынимает кинжал изо рта и берет в руку...

Но вот моряку попадает что-то под руку...

Холодное, скользкое, разбухшее и мягкое... отвратительный запах мертвечины... Гардемарин отдергивает руку; как ни коротко было прикосновение, но моряк убедился, что это была нога трупа... Чувство гадливости охватило его до мозга костей... Он начал вытирать руку о землю, о тулуп... Осетин что-то проворчал... Дальше влево виднелось еще несколько темных силуэтов убитых... Тут только моряк вспомнил, что все это пространство покрыто трупами неприятеля, оставшимися после вылазки 4 января...

Поползли далее... Все более и более обрисовывается силуэт подковки... Есть ли там кто-нибудь? Мертвая тишина не нарушается никаким звуком!.. И выстрелы даже прекратились... Тучи начали расходиться - стало немного светлее... шагах в тридцати виден бруствер подковки... Вдруг эта темная линия озарится светом залпа? Осетин пополз бесшумно вперед... Прошло несколько мгновений ожидания... Моряк также двинулся.

- И я с вами, - послышался голос графа Орлова, заставивший от неожиданности вздрогнуть моряка.

Вот и бруствер... Затаив дыхание, поднимаются оба офицера на него и свешивают внутрь голову, держа наготове револьверы... В тот же момент черная папаха лезет им навстречу... Быстрее молнии опускаются два дула... Секунда - и грянули бы выстрелы...

- Это я, - говорит гортанный голос осетина.

Невольно глубоко, с чувством облегчения вздохнул моряк и опустил револьвер.

- До самого рва нет никого, - прошептал осетин. Через несколько минут вся команда была в подковке. Внутри этот редутик представлял из себя довольно узенькую

полукруглую траншейку. Земля из середины не была вынута, и таким образом на высоте груди человека была плоскость в виде стола. Немедленно воспользовались этим обстоятельством, поставили сюда ящик с динамитом, открыли крышку и вложили между динамитными патронами запал с гремучей ртутью и со вставленным в него куском фитиля Бикфорда, длина которого была рассчитана на две минуты горения. Минер Забелкин расположился в траншее на земле с батареей.

В это время небо начало очищаться от облаков. На горизонте стало светлеть - признак скорого появления луны. Надо было торопиться. Стена ясно виднелась, раза два или три послышались голоса текинцев...

- Ступай ты, Остолопов, со своими минерами вперед, иначе вы можете мне оборвать проводники, - прошептал гардемарин.

Два человека подняли ящик с динамитом и, пригнувшись, двинулись по траншейке...

За ними медленно потянулись, шаг за шагом, и другие... Оставшиеся в подковке с замиранием сердца вглядывались в постепенно исчезавшие во мраке фигуры... Со стены не было сделано ни одного выстрела.

- Пора и нам... Смотри же, Забелкин, не замыкай тока раньше, пока я не крикну "готово"! А теперь дай больше слабины катушке, я сам возьму проводники, смотри, чтобы не заело на катушке...

С этими словами гардемарин взял в руку концы проводников и, пригнувшись, быстро направился по траншейке в ров...

Проводники свободно тащились за ним.

Вот уже близко ров... Слышен шепот охотников Остолопова... Вот кончается и траншея... Дно рва ниже немного - фута на два... Легко спрыгнул моряк, но все-таки зашумел... Сердце упало... На стене кто-то кашляет... Вот какая-то гортанная фраза, к кому-то обращенная... Разговаривают... На стене шорох... Моряк, ни жив ни мертв, прислонился к стене... Прижался к сырой глине, как бы желая вдавиться совсем в нее... Шорох прекратился, но разговор ясно слышен...

Вот подходит Остолопов и едва слышным голосом спрашивает, пора ли закладывать мину и не пойти ли смотреть начатую брешь.

Оставив команду, прижавшуюся к стене, оба офицера бесшумно крадутся к темному пятну шагах в двадцати левее выхода из траншейки в ров...

Еще не доходя до бреши, оба офицера споткнулись несколько раз о валявшиеся обломки глины... Вот, наконец, и груды осыпавшейся земли... Довольно пологий подъем... С сильно бьющимся сердцем поднялись, крадучись, Остолопов с гардемарином... Земля осыпается под ногами и с шумом падает вниз... От волнения шум этот кажется способным разбудить мертвых... Вот и вершина бреши... Голова моряка на уровне стены... Он приподымается и заглядывает внутрь крепости... Полный мрак. Где-то далеко блестит огонек... Собака залаяла внизу... Направо в нескольких шагах от него, на стене, разговор текинцев - слышно каждое слово... Шорох, шаги...

- Хорошо бы вскочить неожиданно на стену... - шепчет Остолопов.

Вместо ответа моряк сползает назад по бреши... На дне рва его поддерживают дюжие руки одного из охотников... И кстати... От волнения ноги дрожат, из-под козырька фуражки катятся капли холодного пота...

- Начнем работать, - говорит Остолопов.

- Пора, пора... - шепчет прерывающимся голосом моряк и идет влево от бреши, Остолопов - направо.

- Вот тут, ребята, - указывает гардемарин. - Ну, начинай ломом... У кого лом?

- У меня, ваше б-дие...

Раздается глухой удар в основание стены.

- Чего ты лезешь?.. Мне их благородие приказали начать, не тебе!..

- Пошел вон! Я - матрос... Раньше с их благородием служил... А ты что!..

- Не шумите, черт бы вас подрал... Давай лом... - И гардемарин начал осторожно ударять в глину, стараясь выворачивать побольше куски... Удары глухо раздавались по рву...

На стене смолкли голоса, но послышался шум у самого края парапета, и несколько кусочков глины упало около работавших... Должно быть, обеспокоенные шумом текинцы заглядывали через парапет...

Работа приостановилась... Вот снова раздался говор на стене... Но ни тревоги, ни выстрела... Опять заработали ломы и кирки... Гардемарин передал лом одному из охотников и, прижавшись плечом к стене, следил за работой... Как-то невольно часто подымались глаза его наверх, где он ожидал увидеть силуэт врага, перегнувшегося через парапет... Но все было покойно... Углубление под стеной увеличивалось...

- Ваше б-дие! Почитай, уж довольно, - обратился к нему матросик Гребенщиков.

Гардемарин стал на колени и ощупал рукой углубление...

- Нет, ребята, еще мало... Валяй теперь лопатой... Выгребай всю мелочь оттуда и еще немного подкопай...

- Ну, как твои дела? - послышался тихий шепот Остолопова, вынырнувшего из мрака.

- Сейчас буду закладывать... А ты?

- У меня тоже кончают... Не забудь же крикнуть, когда будет готово...

- А где граф Орлов?..

- Во рву, около моей мины. - И поручик исчез.

- Ну довольно, ребята... Закладывай мину... Где она?..

- Вот...

Как перышко поднял один из охотников объемистый трехпудовый медный цилиндр и засунул в углубление...

- Осторожно, не порви проводников или фитиля...

- Никак нет, ваше б-дие!..

- Ну, ребята, хорошенько теперь замните весь промежуток кусками глины...

Гардемарин нагнулся осмотреть, хорошо ли вложена мина, и убедился, что весь цилиндр скрылся под землей... Фитиль Бик-форда выдавался на пол-аршина из обломков глины, которыми была сделана забивка мины...

- Ребята, уходите все по траншейке... Живо!.. Ты, Гребенщиков, беги к поручику Остолопову и скажи, что сейчас буду зажигать фитиль, и вместе с его людьми выскакивай изо рва... Слышишь?..

- Есть, ваше б-дие!..

Гардемарин остался один... Дрожащими руками вынул он коробку спичек, кусок фитиля и фальшфейер из кармана полушубка... Чиркнул спичкой... Загорелась... Стал зажигать кусок фитиля - не горит... Руки ли чересчур дрожат, или фитиль отсырел... Снова зажег спичку... Фитиль затлелся наконец... Распла-стырил фальшфейер, размял смесь... Вот в стороне работы Остолопова - шум... Слышно, как бегут люди... Доносится крик "готово!". Над головой на стене шум, говор многих голосов... Огненная точка фитиля коснулась фальшфейера... В момент яркий, дневной почти свет залил весь ров... В глазах зарябило... На секунду моряк ослеп... Загремели над головой выстрелы... Крики... Посыпались около комки глины... Пламенем фальшфейера дотронулся моряк до конца фитиля Бикфорда, торчавшего из мины... Каучук фитиля затрещал, что-то вспыхнуло, и фитиль, зашипев, начал выбрасывать сноп искр...