Я понимаю, он прав, но как страшно уйти в другую нищую жизнь, да еще неизвестно сохранят ли ее.
- Давай подождем еще немного Игорек. Впереди большие события. Уже давно идет битва между старым ЦК и так называемыми, реформаторами. Смена власти, ведет смену кадров, может наши новые друзья нам помогут.
- Я не уверен, но... давай, подождем. К сожалению, время сейчас работает против нас.
_._
Это было жаркое лето. Генерал Антонов психовал. Те дела, которые разгребались в южных республиках, всеми нитями тянулись в Москву, в самые высшие эшелоны власти. На генерала Цвигуна и Антонова давило старое политбюро, требуя радикальных действий против Андропова. Я был в работе. Проклятый андроповец, генерал Васильев, копал одно дело за другим. Был схвачен Медунов, замахнулись на секретарей некоторых республик.
Антонов без конца теребил меня и наверно, таких же мне подобных. Опять новое задание и опять убийство.
- Анатолий Михайлович, вы уже начали топорно работать, - выговаривал мне генерал. - Раньше вы ликвидировали людей изощренно, а сейчас... даже неприятно смотреть...
- Но, товарищ генерал, работы стало много, все нужно быстрей и никакой подготовки. Если на Кулакове и Машерове были тщательно отработанные операции, то теперь все не так.
- Ладно. Может быть ты и прав. Идет последняя стадия этой скрытой войны. Давай-ка нанесем им еще один удар...
Следователя по особо важным делам Горгелидзе, мне пришлось утопить в его собственной ванне, а бумаги найденные в доме сжечь. Но самая лучшая операция, которую я провел, можно считать, свела к нулю многие обвинения, представленные к схваченным андроповцами людям.
Дом в переулке ни чем не выделялся, если бы не обилие машин перед его входом. Это следственная часть КГБ. Сюда привозят арестованных, здесь хранятся дела обвиняемых. Вот сюда то и наметил операцию мой начальник. Мне сделали форму полковника, немного изменили лицо и выдали документы на имя Копрова, представителя КГБ из сибирского городка Дедуны. В моем портфеле вместо документов находились особые горючие плитки, которые через шесть часов должны загореться. Под вечер я явился в этот особняк.
- Вам к кому, товарищ полковник, - спросил меня дежурный прапорщик.
- К следователю Фатееву.
- Вы по вызову.
- Да, посмотрите в списках...
Он проверяет несколько листков бумаги.
- Да, вы есть. Извините, что долго искал. Приписали вас буквально час назад, вы в самом конце списка.
Мне выписывают пропуск.
- Не забудьте его отметить, - наставляет прапорщик.
Я прохожу охрану и поднимаюсь на третий этаж в секретную часть. Симпатичная девушка смотрит через окно.
- Вам что-нибудь нужно, товарищ полковник?
- Сдать портфель.
- Заполните карточки и укажите, какие документы там находятся.
Она протягивает мне несколько бланков. Я их заполняю, выдумывая сверх секретные документы и представляю ей, вместе с портфелем. Только бы не проверила содержимое. Но девушка мнет пластилин и при мне запечатывает портфель.
- Ваш номер 14327. Запомнили.
- Да.
- Тогда, все.
У двери следователя Фатеева никого нет. Я стучу и вхожу в комнату. От стола, заваленного бумагами, оторвалась замученная голова.
- Вы ко мне?
- Да к вам. Подпишите мне пропуск на выход.
- А почему я?
- Потому что так надо.
- Я не знаю кто вы?
Пришлось вытащить свой пистолет с глушителем.
- Вам придется это сделать. Только не тяните руку к кнопке, а то я ее прострелю.
- Вы покойник, ниже второго этажа не спуститесь, вас схватят.
- Не разговаривай, пиши.
- Не буду.
И тут я стреляю. Пуля пробивает его левую руку. Следователь вскрикивает.
- Следующая пуля в голову.
Теперь он сдался. Кривя рот от боли, дрожащей рукой, расписывается на пропуске и ставит свою печать. Я все же стреляю ему в голову. Подскакиваю к двери и захлопываю французский замок. Пока все тихо.
В сейфе три толстых папки, на столе две. Бегло их просматриваю и вырываю необходимые листы. Листов десять сжигаю в пепельнице, а остальные набиваю себе под китель. Пора смываться. Выхожу из комнаты и захлопываю на замок дверь.
Часовой беспрепятственно выпускает из здания.
Ночью выгорел секретный отдел, а так же архив с вещественными доказательствами, расположенный рядом.
Сентябрь 1981 года.
В стране идет невидимый бой. Под одной крышей КГБ две группировки убивают, режут друг друга, жгут документы. Мне уже становиться страшно. Я не знаю, кто победит, но быть в жернове смерти мне очень не хочется. Поэтому звонок Андропова я приняла как манну небесную.
- Ты решила, Надя?
- Да. Я согласна перейти в МИД.
- Ты хорошо подумала?
- Я хочу по человечески жить...
- Ну что же, раз решила, то иди. Я все же сожалею...
Он бросил трубку. В этот же день пришел приказ об моем увольнении.
Министр иностранных дел Громыко, сам принял меня в своем кабинете.
- Тебя выгнали или ушла сама? - прямолинейно спросил он.
- Меня... ушли...
- Ага. Значит не сошлась характером.
- Нет. Просто попала не туда.
- Языки еще не забыла?
- Нет.
- Тогда давай, иди в отдел Иванова и... работай.
Он все же посчитал, что я приставлена Андроповым к ним в МИД. По документам, прошедшим в КГБ через меня, я и так знала, что МИД забит внештатными доносчиками, так что зря он так ко мне отнесся.
Январь 1982 года.
В Москве паника. 19 января на конспиративной квартире был убит двумя выстрелами в голову генерал армии Семен Кузьмич Цвигун, а 22 января в газете "Правда" был выпущен некролог, где сказано, что после тяжелой и продолжительной болезни скончался верный сын партии и народа...
В 11 часов вечера в моей квартире раздался звонок.
- Кого это несет? - удивилась мать.
Я пошла открывать дверь. В проеме стоял, переодетый в серый ватник, небритый генерал Антонов.
- Надя, привет. Пропусти меня.
Он втолкнул меня в квартиру и спешно закрыл дверь.
- Ты извини, но мне нужно переночевать одну ночь. Я поэтому решил, что безопасней будет у тебя.
- Входите. Раздевайтесь здесь.
Он скидывает ватник и проходит со мной в гостиную.
- Мама, это один мой товарищ по службе, не мог найти места в гостинице, ему надо переспать здесь ночь, а завтра он уедет.
- Хорошо, Наденька. Я ему устрою на раскладушке в этой комнате.
Мы попили чай, генерал Антонов был неразговорчив и часто все отвечал невпопад. Но вот мама ушла в свою комнатку и я решила все же расспросить генерала обо всех последних событиях.
- Так как погиб Семен Кузьмич?
- Обыкновенно, - ответил Семенов, - пришел на встречу на конспиративную квартиру и ему там неизвестные друзья всадили две пули.
- За вами тоже гонятся?
- Похоже. Только странно одно, после гибели Семена Кузьмича я сразу поехал в управление и мне никто не препятствовал. Я даже сумел уничтожить всю цвигунскую картотеку на его агентов.
- А может у Андропова уже давно была копия?
- Я тоже так думаю.
- Как же Брежнев отнесся к гибели своего шурина?
- Никак. Андропов со своими сыскарями сразу обыскали квартиру Семена Кузьмича и выволокли от туда полтора миллиона долларов, 35 килограмм золота, камней и брильянтов- мешок. Когда этот список представили Леониду Ильичу с ним чуть опять удар не произошел. Свою фамилию в некрологе он приказал не ставить.
- Куда же вы дальше, генерал?
- Меня ищут, чтобы убить. Вы слыхали, вчера умер Суслов.
- Да. Его тоже убили?
- Он дурак и идиот. Когда узнал, что Цвигун застрелен, то потерял совсем голову. Позвонил по ВЧ связи и приказал командирам Таманской и Кантемировской дивизии бросить танки и пехоту на Москву.
- Но, мы ничего этого здесь не слышали и не знали?
- Естественно. Этой глупости не мог допустить ни я, ни другие члены политбюро. Пришлось послать своего человека..., но уже поздно. С Михаил Андреевичем произошел... удар и как следствие, паралич. Ночью он умер.