В книге прослеживались вместе с тем и позитивные сдвиги в настроениях руководителей федеральных военных учреждений, а также местной администрации Сибири и Дальнего Востока, оказывавших чем далее, тем более решительное противодействие прояпонскому курсу А. Козырева и его приближенных. Рукопись, объем которой составил около 12 печатных листов, завершалась призывом к кремлевскому руководству страны обратить внимание и понять, что козыревская политика заискивания и обещаний идти навстречу японским территориальным домогательствам бесплодна и несовместима с интересами нашей страны, что беспринципный флирт российского мидовского руководства с японским "движением за возвращение северных территорий" ничего, кроме ущерба, нашей стране принести не мог и не принес. А далее говорилось: "Хотелось бы надеяться, что в руководящих верхах российского общества начался процесс прозрения и осознания неспособности нынешнего мидовского руководства вывести российско-японские отношения из той порочной колеи, на которую оно сбилось три года тому назад. Авторам пресловутого плана "два плюс альфа" - плана необоснованных и беспринципных территориальных уступок Японии нельзя доверять дальнейшие судьбы российско-японских отношений. Да и вообще сурового осуждения заслуживают те государственные деятели, мидовские чиновники, ученые мужи и журналисты, которые в силу корыстных карьерных или иных непорядочных соображений инициировали в последние годы политику потакания японским территориальным домогательствам, продавая умышленно или по недомыслию интересы русского народа"168.
Завершив рукопись, я занялся поисками спонсора, готового оплатить расходы по ее изданию. И спонсор вскоре нашелся. Его подыскало для меня руководство ЦК профсоюза работников рыбного хозяйства. Таковым спонсором стало объединение "Дальрыба", кровно заинтересованное в сохранении Южных Курил в составе российской территории. Осенью 1994 года книга "Кто и как продает Россию" вышла в свет. Значительная часть тиража разошлась по профсоюзным и патриотическим организациям, а другая, меньшая часть была направлена мною в книжные киоски Москвы. В дальнейшем я не раз видел, что уличные торговцы продавали ее в числе антиправительственных изданий в местах проведения массовых митингов патриотической общественности.
Естественно, как и любой автор, я был рад тому, что в последующие дни книга получила похвальные отзывы в печати. Разумеется, это была печать оппозиционных власти Ельцина политических сил. В "Правде", в частности, была опубликована большая статья-рецензия вице-президента Российского союза промышленников, профессора В. П. Федорова. Автор озаглавил ее так: "Японская (пятая) колонна в Москве. Размышления о предательстве". Оценивая в этой статье мой труд, Федоров писал: "Книга И. Латышева пригвоздит к позорному столбу предательство в политике и будет способствовать утверждению правильного подхода к важной области российско-японских отношений"169.
Конечно, ни Козырев, ни его единомышленники из числа японоведов не изменили своих прояпонских настроений под влиянием как моей, так и других подобных ей патриотических публикаций. И более того - лица, которые подвергались в моих книгах и статьях резкой критике за слишком тесное сотрудничество с Японским фондом и потакание японским территориальным притязаниям к нашей стране, прониклись ко мне недобрыми чувствами. Но иначе и быть не могло. Во вражде к себе со стороны японофилов я видел неизбежные издержки войны, начатой мной в печати против прояпонского лобби, стремившегося к установлению своего контроля над отечественным японоведением. В отместку за мои нелицеприятные публикации проводники японского влияния в московских академических учреждениях подвергли меня в 90-е годы бойкоту, отказывая мне в приглашениях на заседания и дискуссии, связанные с японоведческими проблемами. Но этот бойкот нисколько не повлиял на мою решимость отстаивать национальные интересы своей страны против японских посягательств на них.
Да я и не был одинок: на собраниях активистов Комитета защиты Курил вместе со мной участвовали мои единомышленники - видные специалисты по Японии, доктора наук и профессора А. А. Кошкин, В. П. Зимонин, А. М. Шарков, В. К. Зиланов, И. А. Сенченко, а наряду с ними и более молодые японоведы, в том числе специалист по истории российско-японских отношений А. Ю. Плотников, взявший на себя бремя организаторской работы.
Всех нас объединяли общие политические убеждения, тревога за территориальную целостность нашей страны и возмущение той прояпонской возней, которую вели и президент Ельцин, и руководители МИД России, и ублажавшие японцев научные работники и журналисты. В середине 90-х годов все мы вместе занялись таким важным, на наш взгляд, делом как противодействие попыткам японской стороны и отечественных японофилов ввести в заблуждение нашу общественность и внушать ей ложную мысль о неправомерности включения Южных Курил в состав российской территории. Непосредственным поводом тому послужил выход в свет подготовленного тогда МИД России совместно с МИД Японии сборника документов по истории российско-японских и советско-японских отношений. В этот сборник, как выяснилось при его ближайшем рассмотрении, оказались включены лишь те официальные документы и правительственные заявления обеих сторон, которые нравились японцам, а ряд других важных документальных материалов, свидетельствовавших о законности нахождения Южных Курил в составе России, был в этом сборнике опущен. Когда на собрании активистов комитета мы обратили свое внимание на это и осудили трусость и беспринципность наших мидовцев, допустивших публикацию в сборнике заведомо прояпонской версии истории взаимоотношений двух стран, то было решено в противовес прояпонской стряпне наших дипломатов издать такой сборник документов, который давал бы общественности правдивое, объективное освещение истории территориального спора двух стран.
И мы безотлагательно взялись за дело. В работе участвовали и историки-японоведы, и несколько женщин-энтузиасток, взявших на себя неблагодарный труд технического порядка: снятие копий с архивных документов, перепечатку рукописей на компьютерах, доставку материалов авторам и т.п. Расходы по подготовке и публикации сборника взял на себя Конгресс русских общин, в руководстве которого находился тогда ряд видных думских деятелей. В результате в конце 1995 года рукопись была напечатана и вышла в свет под заголовком "Русские Курилы: история и современность". Ее содержание раскрывал на титульном листе подзаголовок: "Сборник документов по истории формирования русско-японской и советско-японской границы".
Документы в сборнике были размещены в хронологическом порядке. Авторами комментариев к разделам с документами, относившимися к дореволюционным русско-японским отношениям, стали И. А. Сенченко и А. Ю. Плотников. Разделы, включавшие документы советского периода (включая довоенные, военные и первые послевоенные годы), были подготовлены А. А. Кошкиным и В. К. Зилановым, а я подобрал документы и написал комментарий к двум последним разделам, касавшимся истории отношений Японии с Советским Союзом и Россией с момента подписания Совместной декларации 1956 года и до наших дней. Приложил я также руку к тем первым страницам предисловия, где излагались задачи, поставленные составителями сборника. Главная наша задача состояла в том, чтобы не позволить враждебным России силам вводить в заблуждение российскую общественность относительно так называемой "проблемы северных территорий" и создавать у русских людей ложное впечатление, будто у Японии есть какие-то исторические и юридические основания для претензий на Южные Курилы.
Публикация названного сборника вооружила нашу общественность целым рядом малоизвестных документов, убедительно опровергавших утверждения японской пропаганды, будто Курилы никогда прежде не входили в состав России. На страницах сборника мы поместили, например, "Карту Иркутского наместничества", извлеченную из "Атласа Российской империи" - официального издания екатерининских времен, вышедшего в свет в Санкт-Петербурге летом 1796 года. На этой карте вполне четко и определенно все Курильские острова, включая Итуруп и Кунашир, были обозначены как территория Российской империи. Карта эта как официальный документ Российской империи обладала убойной силой для всех измышлений по поводу приоритета японцев в открытии и освоении Южных Курил. Когда я вручил этот сборник документов заместителю председателя Государственной думы С. Н. Бабурину, обратив его внимание на эту карту, то он тут же пообещал мне увеличить ее и закрепить на стене своего думского кабинета - и действительно сделал это, в чем я убедился при следующей встрече с ним. "Я теперь,- сказал он,- показываю эту карту и японцам, и американцам, да и другим посетителям всякий раз, когда речь заходит о японских территориальных требованиях".