Джим внимательно присмотрелся к нему. Контрин был известен своей склонностью к насмешкам, однако последние несколько часов был совершенно серьезен. Его худые щеки ввалились еще больше, тени под глазами выдавали усталость, терзавшую их всех. Около полудня должна была начаться жара. Все носили солскафы, правда без масок и визиров, со снятыми для удобства рукавами. Ази отдыхали, не покидая позиций, привалившись к камням и стенам. Они старались использовать затишье и поспать хоть немного: ночью это было невозможно. Пол положил голову на камень и закрыл глаза.

– На что нужно время? – вслух думал Макс.

– На туннели, – сказал вдруг Джим. Эта мысль возникла в его мозгу неведомо откуда, и сейчас он пытался убедить самого себя, что ошибается, – но Воины не копают, а Работницы не сражаются.

Пол поднял голову.

– Ази делают и то, и другое, – заметил он и осмотрелся. – Взгляни на щели в стене. Они стали шире.

Так оно и было, Джим закусил губу, встал, подошел к ждущему сзади Воину и коснулся его обонятельных пятен.

– Джим, Да.

– Воин, стена трескается. Пол Холд считает, что они могут копать туннели к дому.

Большая голова повернулась, тело дрогнуло, обратившись к стене.

– Глаза людей… Уверен, Джим?

– Я отчетливо вижу это, Воин. Это трещина в форме дерева, разветвленная и длинная. Она становится шире.

Антенны коснулись его щеки.

– Хорошо. Хорошо, – согласился Воин и убежал. Найдя другого, он коснулся его, и тот бросился к зданию, а первый тем временем касался следующих, передавая сообщение.

Запыхавшийся Джим вернулся на место рядом с Максом и Полом.

– Забеспокоился, – сообщил он, дрожа, несмотря на теплый день, и внезапно понял, что это от страха. Ночью он ни разу не выстрелил, и теперь дрожал от страха при мысли, что их защита может рухнуть.

– Спокойно, – Пол вытянул руку и стиснул пальцы на его ноге. Стало больно. Боль помогла сосредоточиться.

Джим взглянул на Контрин и вдруг понял, что стало тихо, что пронзительный писк внезапно смолк.

– Ты всегда будешь на стороне Морна, – сказал он, поскольку поведение Пола противоречило информации, полученной с лент. – Ты из его клана и не выступишь против него.

– Мы долго были вместе, – ответил Пол. Он все не убирал руки, хотя ослабил нажим. – Редкий случай в Семье.

ИЗМЕНА, – предупреждали ленты. Джим смотрел на Пола, парализованный прикосновением, которого не следовало допускать.

Писк зазвучал с новой силой. Часть сада обрушилась, в черном отверстии туннеля кипела земля и тела маджат.

Голубые бросились в бой, ожили излучатели ази. Стена рухнула в облаке пыли, сквозь дыру ворвались толпы маджат и ази.

Джим поднял излучатель, прицелился, попытался нажать на спуск. Рядом с ним кто-то беззвучно упал. Это был Макс, разряд попал ему в голову. Парализованный страхом, Джим смотрел на него. Ази, охранявший Пола, предупреждающе крикнул и рухнул без сознания. Контрин держал карабин Макса, которым оглушил охранника.

Прицелившись, он открыл огонь, кося ази и маджат.

Джим тоже стрелял в приближающуюся массу, не вполне уверенный, что наносит ей какой-то ущерб.

Перед глазами словно висел туман, он ничего не видел отчетливо.

Звук нарастал: ужасный, жуткий гомон, выходящий за пределы слышимости. Маджат выбегали из дома, больше Воинов, чем он ожидал. Новые появлялись из дыры в земле, вливались в пролом, приближались, словно живая волна. Пол стрелял непрерывно, Джим тоже; новые маджат занимали место павших. Еще один участок стены рухнул, открыв их фланг.

– К дому! – крикнул Пол. – Забирай своих людей!

Пригнувшись, он перебежал на новое место. Джим отдал приказ, переполз, сел рядом с Полом и продолжал стрелять.

Жуткие фигуры появились среди Воинов, словно маджат в человеческом облике, каждая со знаками отличия на рукаве.

Между ними шел человек в одежде цветов Холдов.

– Морн, – прошептал Пол и прекратил стрелять.

Джим прицелился, промахнулся, и выстрел телохранителя ранил его в плечо. Пол дернул его вниз, и тут же над головами засверкала огненная паутина.

Загудели голоса маджат, одна из колонн у входа рухнула под натиском массы тел, высыпавших из дома.

Между ними бежали ази маджат и ази в солскафах, вымазанных грязью и кровью.

Выстрелы густо сыпались с обеих сторон, маджат и ази умирали, их топтали бегущие следом. Одна из фигур, пониже остальных, с развевающимися черными волосами, держала излучатель в руке с хитиновым узором на ладони. Ази рядом с ней упал на землю.

Джим хотел бежать к ней, высунулся и увидел Морна посреди сада. Раен не замечала его.

– Осторожно! – крикнул он.

– Морн! – закричал Пол, вскочил и выстрелил.

Морн упал, лицо его выражало удивление. Точно так же удивлена была Раен и… испугана, отводя ствол излучателя в сторону. Пол упал на колено, выругался.

Джим схватил его за руку, но Пол уже встал без его помощи, расставил ноги и дал серию выстрелов в сторону терпящих поражение врагов.

Раен последовала его примеру. Маджат проскользнули между ее людьми, непрерывно ведущими огонь, и столкнулись с чужими Воинами. Покатились головы, падали тела, сотрясаемые конвульсиями. Рухнула еще одна секция стены, снова открывая фланг. Джим повернулся в ту сторону, с ужасом глядя на приближавшуюся волну маджат.

Точные выстрелы Пола валили атакующих одного за другим.

Кто-то встал за спиной Джима – Мерри, стреляющий по нервным узлам маджат, за ним Раен, чьи выстрелы были не менее точны, чем Пола, Писк стих, маджат выскочили из-за спин людей, промчались мимо. Люди сжались за укрытием.

Пол перестал стрелять. Он лежал с простреленной головой и гаснущим взором вглядывался в пространство. Раен, склонившись, осторожно коснулась губами его лба.

– Первый раз, – прошептал Пол, тело его вздрогнуло и замерло.

Раен отвернулась. Атака была отбита, маджат отступали к стене. Внезапно она выругалась, вскочила и побежала, за ней Мерри и другие ази. Джим выпустил руку Пола, схватил его карабин и выскочил из-за прикрытия скал.

Какая-то темная фигура повалила его на землю. Воин за Воином пробегали по нему, и скоро всякая боль исчезла.

Страдание переполняло Мать, гнездилось в каждом могучем толчке ног, передвигающих ее огромное тело на половину длины. Трутни окружали ее, непривычные к таким усилиям, Работницы бегали взад-вперед, предлагая пищу – иссякающие жизненные жидкости их собственных тел, кормили ее и Трутней.

Их цвета изменились, полосы темной и светлой голубизны перемежались с чернотой. Это зрелище вызвало у нее беспокойство, и она застонала, толкая свое тело вперед по новому туннелю.

– МАТЬ, – пели Работницы, – МАТЬ, МАТЬ.

И она вела их.

– Я ОТКРЫЛ ДОРОГУ, – сообщил Разум Воина, когда кто-то из них коснулся ее. – ВРАГИ ОТСТУПАЮТ. НУЖНЫ РАБОТНИЦЫ, ЧТОБЫ УБРАТЬ ВАЛУНЫ.

– ХОРОШО, – похвалила она, чувствуя жизненные жидкости и победу.

Воин убежал, спотыкаясь от усталости и спешки.

– ИДИТЕ ЗА ЭТОЙ-ОСОБЬЮ, – сообщал его вкус работницам. – ИДИТЕ, ИДИТЕ ЗА МНОЙ.

– Леди?

Раен, запыхавшись, остановилась у стены, огонек ази висел у нее на запястье. Моргая, она вглядывалась в мрак подземного прохода, по которому шли сейчас маджат. Кто-то подал ей бутылку, она глотнула, передала дальше угрюмым людям, скорчившимся под арочным сводом туннеля. Они тяжело дышали, потерянные среди необычайных звуков, среди движения покрытых хитиновыми панцирями тел, топота ног со шпорами. Один из них, раненый, сполз на землю. Раен хлопнула его по плечу, он поднял голову и посмотрел на нее. Кто-то подал ему бутылку.

Их осталось двенадцать, всего двенадцать из всех, кого она забрала с собой. Сглотнув, она оперлась на плечо Мерри, дыхание постепенно выравнивалось.

– Центр там, – вытянула она руку. – Голубые удерживают луч А, красные, видимо, сидят в Е, на пути к порту. Зеленые… не знаю. Золотистые… кажется в С, на юге. Они собираются в Центре, перед зданиями ИТАК.