Из-за ее широченной спины выглядывал худосочный лейтенант-участковый.

- Здрасьт-те-здрасьте, - недружелюбно бросила хранительница дома престарелых. - Не признается ваш фрукт... хорошо хоть приехали. Вот, - кивнула она на лейтенантика, - арестовывать его собрался... А ваш плачет.

- Ваш, ваш, - мягко поправил ее Медведев.

- К великому сожалению, да.... - развела руками Раиса Георгиевна. Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит...

- Давайте по порядку, - я мягко улыбнулся, призывая ее к спокойствию, кого и как обокрали?

Пока шли к кабинету директора, участковый вкратце поведал: разнорабочий дома престарелых Михаил Кукушка подозревается в краже у кастелянши Евдокии Семеновны маленького замшевого кошелька с деньгами.

- Живет одна... сыновей вырастила... уехали. И зарабатывает-то у нас копейки... Как могу, помогаю ей продуктами... У нас и живет. И у нее украсть?! Подонок! - заклеймила несокрушимая директриса.

ВОЛЯ. КУКУШКА

Нам привезли свежую рыбу. Я в разделочной помогал Дуське, уносил тазы с кишками на помойку. Быстро мы с ней справились с рыбой, у нее работа горит в руках... она пашет как молодая, Дуся-то... Я тут чего-то рядом с ней забегался послед-нее время. Хочется ей помочь, почему - не знаю, но страсть как хочется. И люблю смотреть, как она ловко работает, и думаю: "Не видел досель такой работящей женщины... Как много интересного упустил в этой тюряге в своей гадкой жизни..."

ВОЛЯ. МЕДВЕДЕВ

- Работать он любит, - говорит директриса. - Но вот шашни заводить здесь я не позволю! У нас не публичный дом, а дом престарелых.

- Какие шашни?

- А такие... Он стал ухлестывать за нашей Евдокией. Потому на кухне и трется. Вот кошелек там и спер, а в нем вся ее пенсия... семьдесят четыре рубля.

- Как-то не принято у дамы сердца воровать... Он...

- Уверена! - рубит директриса. - У нас до него за пятнадцать лет ни одной кражи не было. А я вас предупреждала, товарищ майор, - с радостным подозрением щурится на меня и словно рентгеном просвечивает, - а вы поручились за него... Вот теперь и расхлебывайте. Пользуясь ее беспечностью, он наверняка подобрал ключи от склада и продал половину имущества... Будем делать проверку! торжественно заключила она.

Вот куда она гнет... списать на старика все растраты - наконец понял я.

Привели Кукушку. Плачет беззвучно, обижен как малое дитя. Мямлит едва слышно:

- На кой черт мне эти деньги! У меня своих четыре сотни...

А тут влетает та самая Дуся. Оглядела нас и негодующе затараторила с порога:

- Не воровал он деньги, не воровал! Пропали... и все! Хватит! И заявление на него я писать не стану! - Она твердо взглянула на директрису. - Успокойся, Миша... - Она ласково погладила старика по сивой голове.

У директрисы рот от удивления открылся. Дуся закрыла собой от участкового Кукушку и торжественно продолжила:

- Он смелый и сильный, в молодости с волками дрался, сам рассказывал... Он же мне то шоколадку несет, то пряников. Как тут воровать?

- Значит, так, - пользуюсь паузой, - все само собой уладится. Вряд ли он украл кошелек. Подождем. А тюрьмой его не испугаешь, - это я говорю директрисе, ловя ее ускользающий взгляд, - тюрьма для него дом родной. Подумайте хорошенько...

- И чего я за него буду думать?! - взвилась директриса. - Избавьте нас от него... Ворюга в коллективе.

- Не надо так... обвинять опрометчиво, - строго оборвал я ее, еле сдерживаясь, поймал ее взгляд и ляпнул: - От тюрьмы да от сумы...

Ее как током прошило... поняла мой намек, и заимел я с этой минуты лютого врага. Такое бабы не прощают...

ВОЛЯ. КУКУШКА

Вот молодец майор! А я уж в истерике хотел вину на себя брать. Только бы отвязались. Майор уехал, а директриса как-то странно затихла, только фыркает от злости... Участковый исчез. Слава богу... Буду жить.

НЕБО. ВОРОН

А кража случилась вот как... Видимо, злополучный кошелек выпал из кармана Дуси в лохань с рыбными очистками, а не заметила этого суетливая старушка. Тамошний мой тезка, кот Василий, выудил из рыбьих кишок пахнущий ими тяжелый предмет и уволок во двор, где и бросил несъедобную штуку.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

И все же директриса рискнула списать на Кукушку много разных полезных вещей, которые давно были у нее дома: тюль, гардины, ковры, пылесос, пара цветных телевизоров и так далее и тому подобное. Она уже подготовила заявление, но все испортила опять шебутная старуха... Она ворвалась в следственный изолятор со своим кошельком, где уже две недели томился Кукушка, и всех достала, показывая следы кошачьих зубов на замше как неопровержимые доказательства невиновности ее Миши... Но машина-то уже закрутилась. Как прокурору докладывать? Невинного человека засадили...

Пришлось опять вмешаться Медведеву, и он сумел отстоять потерявшего веру в справедливость старика. Дело прикрыли. Кукушку отпустили... Директриса была сама не рада, когда проницательный майор напрямую с усмешкой заявил, что просит включить его в комиссию по инвентаризации имущества...

Кукушка вернулся в дом престарелых, и работавшая на кухне Дуся увидела то, что повергло ее в слезы умиления: на пороге стоял свежевыбритый, подтянутый кавалер с седой копной волос... он держал в руках букет полевых цветов...

Свадьбу старики наметили на конец октября и заранее пригласили почетным гостем Медведева...

Так нашел свое остатнее счастье человек, потерявший в Зоне сорок лет своей жизни. И старик доказал, что никогда не кончается надежда на счастье, какие бы преграды ни ставила на пути к нему судьба.

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

Здравствуй, дорогая Надежда!

Заранее извини, что так обращаюсь к тебе. Но это именно то чувство, которое я испытываю, и лучше писать правду, а не скрывать. В моей жизни произошли большие перемены, я стал бригадиром, а значит, активистом. Во многом это благодаря тебе. Во мне проснулась вера в жизнь и надежда, что я еще кому-то нужен и не до конца потерянный человек. Пусть недолго я бригадирствовал и ушел с этой должности сам, по собственному желанию, не хотел унижаться и участвовать в сдаче товарищей. Оказывается, на этой должности для всех хорошим не будешь, надо лебезить и подлаживаться, а я этого не умею. Теперь просто работаю, устаю меньше, как ни странно, чем при бригадирстве, там была большая нерво-трепка, наши ведь гаврики еще те.

При мне человека из моей бригады убило, все из-за халатности. Но ничего сейчас меня не пугает, искупаю вину, а значит, приближаю время, когда мы сможем с тобой встретиться на воле. Ну а пока есть возможность увидеться, хоть через стекло, - но все же. Подумай и напиши, можешь ли ты приехать. А если да, то когда сможешь, в каком месяце.

Часто думаю о тебе, о Федорке, как он там? Слушается ли тебя? Он пишет, чтобы я написал ему какую-нибудь историю. А я рассказывать истории не мастер, даже не знаю, что придумать.

Жду вас обоих с нетерпением.

Обнимаю, ваш Иван.

Сентябрь 1983 года.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Робко переступили Надежда с сыном порог одноэтажного здания и очутились в небольшом полутемном коридорчике. Здесь стоял тяжкий казенный дух гуталина, горелой бумаги, хлорки и еще чего-то неприятно-чужеродного для пришедших из свободного мира. То был запах неволи, но только зэк безошибочно его определял. Постояли в нерешительности. Впереди была плотно закрытая дверь да слева стеклянная перегородка, за которой недвижно сидел подтянутый солдат. Феденька прижался к матери, а она растерянно заозиралась, не зная - чего же ждать сейчас? Или идти, или звать?

Солдат медленно повернул к ним лицо, спросил сонно:

- На свиданку?

- А... - кивнула Надежда.

- Минутку. - Он встал, прошелся, прикурил от плитки, взял неспешно телефонную трубку.

Казалось, прошла целая вечность.

Солдат что-то нудно говорил, поглядывая на Надежду. Положил трубку и снова замер.

Стояли в растерянности.

Через две минуты заскрежетал автоматический упор и открылась дверь. Показался молодой, но какой-то уже траченный и равнодушный прапорщик. Он поманил их пальцем, а когда быстро подошли к нему, пропустил, закрыл за ними дверь и повел в следующий коридор - шире, но еще темнее.