Лекарь молча кивнул. Открыв сундучок, он извлек из него два небольших узелка. В одном из них оказалось комкообразное серое вещество, в другом желтоватая пыль. Артабан пояснил воину, который с некоторым подозрением следил за действиями лекаря:
- То, что серого цвета, - хаома, нектар Ахурамазды, дарящий бессмертие, желтое - нектар мака. Он вносит в душу успокоение.
Бросив по щепотке каждого вещества в бокал с вином, Гейр отдал его своему господину. Тот поднес вино к губам царя и ласково уговаривал его, пока царь не выпил бокал до дна.
- Сейчас он успокоится, - сказал Артабан, ставя опустевший бокал на поднос. - Гейр, ты можешь идти.
На лице любопытного лекаря появилась тень неудовольствия, однако он не осмелился ослушаться и, поклонившись, вышел. Как только за ним закрылась дверь, Артабан налил бокал вина и залпом осушил его.
- Ужасная ночь! Как и прошедший день, - пожаловался он воину. Подумав Хазарапат налил еще один бокал и протянул его Дитраву.
- Как я смею, - смутился бессмертный.
- Пей! Скромность не всегда похвальна.
Воин повиновался.
- Молодец! - похвалил вельможа.
В этот момент царь, впавший после выпитого лекарства в сладкое забытье, приоткрыл глаза.
- Артабан, - жалобно простонал он.
- Я здесь, мой повелитель.
- А это кто?
Царь с подозрением оглядел Дитрава, заставив того затрястись от страха.
- Это твой спаситель, государь. А теперь поведай мне, что за призрак покусился на твою священную особу?
- Призрак? - пролепетал Ксеркс. В его голосе больше не слышалось прежнего ужаса, лекарство начало оказывать свое воздействие. Размеренно, словно в гипнотическом трансе, царь стал говорить.
- После того как мы с тобой обговорили, что следует сделать с заговорщиками, я отправился к себе в опочивальню. Женщины в эту ночь не интересовали меня, так как в сердце поселилась печаль по злокозненной, но столь прекрасной Таллии. Слуги умастили мое тело и облачили его в ночную рубашку. Затем они оставили меня. Я уснул. Не знаю, как долго продолжался мой сон, но проснулся я от легкого дуновения ветерка, точно кто-то открыл окно.
- Двадцать локтей над землей и двадцать стражников на земле. В окно невозможно залезть, - скороговоркой пробормотал Артабан.
Не обратив никакого внимания на реплику хазарапата, царь продолжал:
- Я открыл глаза. Мерцали свечи. Окно было закрыто. Как и дверь. Но я ощущал чье-то присутствие. Я хотел крикнуть стражу, но в этот миг он предстал передо мной. Это был огромный, огромный человек, облаченный в черный халат и такого же цвета плащ. Лицо его было скрыто маской, выражение которой было пределом безумной жестокости. Не раскрывая рта, ночной гость сказал мне, я помню его речь дословно: "Дерьмовый царек, я слышал, ты опять пытаешься отменить поход на Элладу. Запомни, если завтра же ты не отдашь повеление собирать войско, я приду вновь и отрежу твои свиные яйца". Свиные яйца. Причем здесь свиные яйца? - Ксеркс посмотрел на Артабана, словно сам удивляясь своим словам. - Затем его фигура вспыхнула и растворилась в столбе пламени.
Царь замолк, полусонно оглядел своих слушателей. Артабан прошелся по опочивальне, пристально вглядываясь в пол. Затем он подошел к Дитраву и шепнул:
- Все ясно. Царь переутомился. Здесь нет и следов пламени. Кроме того, ни один человек не смог бы проскользнуть мимо стражи. Так? Ведь вы не спали?
- Стража бодрствовала! - так же шепотом отчеканил бессмертный.
- Верю. Значит царю все пригрезилось. У него был очень трудный день. А значит, все надо забыть...
- А я ничего не видел, - мгновенно смекнув, куда клонит Артабан, сказал Дитрав.
- Молодец! Тебя зовут Дитрав? Я знавал твоего отца. По-моему, из тебя мог бы получиться неплохой сотник бессмертных...
Не слушая благодарностей, слетающих с губ Дитрава, Артабан продолжал:
- Об этом надо забыть и царю. Налей вина!
Свежеиспеченный сотник повиновался и протянул бокал Артабану. Тот бросил в вино щепотку темно-красного порошка.
- Это пыльца лотоса. Она порождает сказочные сны, которые при пробуждении тут же забываются. Наутро царь совершенно не будет помнить, что случилось с ним ночью. Пей, повелитель!
Дитрав уловил в голосе вельможи иронию, смешанную с презрением.
Ксеркс послушно выпил. Руки его бессильно опустились, роняя зазвеневший бокал, и царь повалился на постель. Артабан закинул его ноги на перину, небрежно накинул сверху простыню.
- Пойдем отсюда.
Забрав недопитое вино и шандалы со свечами, они покинули царскую опочивальню. На лестнице, что вела в покои Артабана, хазарапат сказал Дитраву:
- Сейчас ты объявишь сотнику Куррану, что я назначаю тебя на его место. Сам он получит полк в Бактрии. Туда же, на восток должны отправиться все те, кто дежурил ночью в царских покоях. Кочевники вновь подняли голову и я думаю твои бывшие друзья не проживут слишком долго. Ты должен проследить лично, чтобы они отбыли из Парсы еще на рассвете. Я не хочу, чтобы по городу поползли слухи о сумасшествии царя.
- Все будет исполнено в точности! - Сотник поклонился.
- Значит, призрак! - хмыкнул Артабан. И задумчиво тронул пальцами губы. - Здесь можно было бы просто посмеяться над одуревшим от подозрительности царем, но я слышал о некоем существе, которое любит черные одежды и прячет свой лик под ужасной маской.
- Кто это? - чувствуя как холодеет сердце, спросил Дитрав.
- Бог тьмы Ариман!
6. КАКОЙ БЫЛ БАЛ!
После этих слов призрак, как показалось Ксерксу,
улетел. На следующий день Ксеркс не придал никакого
значения сну и, вновь созвав совет тех же персидских
вельмож, сказал так: "Персы! Простите меня за внезапную
перемену решения! Еще нет у меня зрелой мудрости, и люди,
побуждающие начать войну, никогда не оставляют меня
одного. Так, когда я услышал мнение Артабана, тотчас
вскипела моя юношеская кровь и я нечаянно высказал
старшему недостойные слова. Ныне же я должен признаться,
что был не прав, и решил последовать его совету. Итак, я
раздумал идти войной на Элладу, и вы можете спокойно
оставаться дома".
Геродот, "История", 6,13
Бросив поводья подбежавшему слуге, Мардоний ловко спрыгнул с коня и, чуть прихрамывая, направился по мощеной розовым туфом дороге, что вела в ападану - гигантский зал для официальных приемов, равного которому не было во всем обитаемом мире.