Военная карьера оберлейтенанта Роммеля круто изменилась после появления в составе Вюртембергской армии горнопехотного батальона, чье формирование началось в Мюнзингене в октябре 1915 года. Решение специфических боевых задач, стоящих перед альпийскими частями, требует от каждого горного пехотинца той меры инициативы, самостоятельности и самодостаточности, которая не нужна или даже вредна в других родах войск. Слиться с суровой и величественной альпийской природой, раствориться во льдах и скалах – и внезапно атаковать неприятеля. Это была стихия Роммеля!

Как боевой командир Роммель состоялся в горных войсках Баден-Вюртемберга, в окружении своих соотечественников, ведущих кровавые бои на фронтах 1-й мировой войны. Он принял под свое командование 2-ю роту Вюртембергского горнопехотного батальона, заслужив любовь и уважение всех чинов своей новой роты. Все без исключения восхищались молодым ротным командиром. По воспоминаниям сослуживцев, он был «строг и требователен на службе, общителен и приветлив вне казармы». В роте царил дух солдатской взаимовыручки и товарищества. После всесторонней общевойсковой подготовки и не менее тщательной специальной горнолыжной выучки в Арльберге (Роммель на всю оставшуюся жизнь стал поклонником этого военно-прикладного вида спорта и первоклассным лыжником) горный батальон был отправлен на фронт. Боевое крещение состоялось в конце 1915 года в Вогезах, в боях с французскими альпийскими стрелками и отборными частями противника. Как опытный скульптор оберлейтенант постепенно «вылепил из сырого материала» одно из самых боеспособных подразделений вюртембергской армии. Во время румынского похода горный батальон не посрамил честь боевого знамени в боях под Валарией, Одобешти и Кошной. Роммель временно исполнял обязанности командира батальона и особо отличился во время штурма Кошны. Несмотря на полученное ранение, он остался на переднем крае и продолжал руководить штурмующими вражеские укрепления войсками. В те далекие осенние дни 1916 года проявился особый дар Роммеля сполна использовать военную хитрость в бою. Уже в то время будущий полководец умел скрытно перебросить резервы, мастерски обойти неприятеля с флангов, прорваться в тыл, окружить, расчленить и уничтожить вражеское подразделение. Преисполненный боевого азарта, он мог лично возглавить батальон горных егерей, штурмующий боевые порядки врага, если того требовала логика боя. Суть его командирского таланта заключалась в умении найти парадоксальное и неожиданное для неприятеля, но логически безупречное решение боевой задачи любой степени сложности. На фронте проявилась еще одна ошеломляющая грань его воинского таланта: умение найти самое уязвимое место в обороне противника и, не оставляя ему времени на размышление, атаковать вопреки всем и всяческим ортодоксальным канонам воинского искусства – когда самым главным козырем становится… отсутствие козырей!

Начавшийся сразу же после завершения румынской кампании поход в Италию стал очередной, еще более сложной проверкой на прочность для горного батальона Вюртембергской армии. Тяжелейшие горные баталии закалили характер и укрепили дух Роммеля, теперь молодой офицер не сомневался в том, что сделал правильный выбор в жизни – армия навсегда стала его судьбой. Чем сложнее и запутаннее становилась оперативная ситуация, тем изобретательнее действовал двадцатичетырехлетний «вундеркинд». Многие боевые операции Роммеля времен итальянской кампании уже отмечены печатью гениальности – он стал добиваться неслыханных для того времени тактических успехов, если исходить из численности бывших под его началом подразделений. 10 декабря 1917 года за решивший исход всего сражения захват населенного пункта Монт-Матажур Эрвин Роммель был награжден высшей германской наградой за храбрость – медалью «За заслуги». Прорыв под Толмейном, Лонгароном и Пиавом прославили молодого офицера и горную пехоту Баден-Вюртемберга! Не щадящий ни себя, ни противника, идущий напролом Роммель даже умудрился попасть в плен, когда в горячке рукопашного боя преследовал отступавшего врага и далеко оторвался от своих солдат. Удача не покинула его – очень скоро ему удалось совершить побег и вернуться в расположение германских войск. Блестящий молодой командир, идеальный пехотный офицер, он лишний раз доказал всем, что для него не существует слово «невозможно».

Появление оружия массового поражения и новейших средств ведения боевых действий уже в годы 1-й мировой войны угрожало превратить древнейшее искусство воевать в кровожадную привычку убивать своих ближних. И только высоко в горах, где не применялись новейшие системы вооружений, воюющие стороны соблюдали правила игры и воевали по неписаному кодексу рыцарской чести. Здесь каждый боец ощущал себя личностью, а не безымянным винтиком бездушной машины для убийства. В горах все было иначе, чем во Фландрии или в окопах Вердена, когда тысячи солдат и офицеров ждали неминуемой смерти во время массированного артиллерийского удара по площадям или после безжалостной газовой атаки. Монументальное величие устремленных в небо горных вершин, покой и возвышенная гармония природы навсегда остались в сердце Роммеля. Наверное, он не раз вспоминал свою боевую молодость и белоснежные пики далеких гор, когда четверть века спустя судьба бросила его в безбрежный океан африканских песков.

В октябре 1918 года Эрвину Роммелю было присвоено очередное воинское звание гауптман, а после заключения перемирия он как опытный офицер-фронтовик продолжил службу в рейхсвере,[5] командовал пулеметной ротой в Штутгарте… С 1929 года преподавал в пехотной школе Дрездена. Роммель всегда был аполитичным человеком, поэтому индифферентно воспринял известие о приходе к власти Адольфа Гитлера в 1933 году. Ханс фон Зеект, командующий рейхсвером, настойчиво рекомендовал своим подчиненным не «увлекаться» политикой даже во внеслужебное время, а всецело посвятивший себя армейской жизни гауптман Роммель совершенно не интересовался «политической злобой дня». Один из многочисленных биографов полководца так описывает его отношение к бурным политическим событиям того времени:

– Он любил свое Отечество так, как это принято у большинства людей всего мира. Он никогда не был шовинистом или милитаристом, в 1918–1933 он страдал от выпавшего на долю его Родины унижения и надеялся, что Гитлер исправит эту несправедливость.

Он вполне искренне считал, что вопросами внешней и внутренней политики должны заниматься профессиональные дипломаты и государственные деятели, поэтому никогда не стремился глубоко проникнуть в политическое «закулисье».

В 1933 году Роммель стал майором, а в 1935 году был произведен в оберстлейтенанты и назначен старшим преподавателем пехотной школы Потсдама. В 1937 году получил чин оберста, а через год стал начальником военного училища в Винер-Нойштадте. После начала войны с Польшей, 1 сентября 1939 года, Роммель был произведен в генерал-майоры и назначен комендантом штаб-квартиры фюрера. Теперь в круг его знакомств стали входить люди, определявшие в то время судьбу немецкой армии и немецкого народа. Роммель стал одним из многих «новоиспеченных» генералов возрождающегося как птица Феникс вермахта. «Генеральское пополнение» поверило в предначертания Адольфа Гитлера и его счастливую звезду и не утруждало себя размышлениями о сути происходящего и закулисной политике нового канцлера Германии.

«Старый вояка» Роммель не был вполне удовлетворен комендантской должностью. Его сердце осталось в действующей армии! Раз уж война началась, то он считал своим профессиональным долгом находиться на переднем крае. Зимой 1939/40 ему удалось уйти с престижной, но рутинной тыловой должности и добиться перевода в действующую армию: Ставка назначила его командиром 7-й танковой дивизии, которая была отправлена на Западный фронт во Францию.

На этом этапе военной карьеры его характеру и амбициям, наверное, больше всего соответствовала служба в танковых частях вермахта. Этот род войск предназначен для ведения маневренной войны, для нанесения внезапного удара по противнику. Чтобы решить исход сражения в свою пользу, командир бронетанкового соединения должен находиться не на наблюдательном пункте, а в эпицентре событий. Законы танковой войны были законами Эрвина Роммеля! Он следовал им еще во время 1-й мировой войны, когда командовал горными пехотинцами. Он руководствовался этими законами, когда читал курс лекций по тактике в военных школах Дрездена, Потсдама и Винер-Нойштадта. В научном трактате «Пехота наступает», переведенном на многие европейские языки, Роммель обосновал эти законы с присущим его академической манере блеском.