Только вот одной есть скучно. Поболтать бы сейчас с кем-нибудь. Посмеяться. Обсудить приключения, что наверняка начнутся в Южнороссийске. Но вокруг были только поле и тишина раннего лета. И ее друг «пежик» рядом. Ее единственный друг.

Лена проводила Марию Петровну на автобусную остановку и заторопилась домой. «Вдруг он там без меня еще дом спалит?» – виновато сказала она о муже. Они скупо попрощались. Говорить было не о чем: и мать все понимала, и дочь знала, что та все понимает...

Мария Петровна пристроила тяжелую сумку на скамейку, чудом сохранившуюся на разоренной остановке. Расписание было вырвано с корнем. Да и без расписания ясно, что сидеть ей тут и сидеть. Может, час, а может, и два... Пока автобус не соизволит приехать. Попутку ловить бесполезно – кто ж ее, старуху, да еще и без денег, возьмет? У остановки мягко притормозила красивая заграничная машина.

Таня до того соскучилась и загрустила наедине с собой, что решила взять попутчика. Даже бесплатно – просто поболтать по дороге. После обеда ее клонило в сон, да и одиночество надоело. А попутчик и сон разгонит, и расскажет что-нибудь интересное...

Она держалась в правом ряду и смотрела, не проголосует ли кто-нибудь с обочины. Два парня в кирзовых сапогах... Не подходит. Крашеная девица в вызывающей «мини»... Нет, эта ждет явно не ее, а какого-нибудь изголодавшегося по ласке дальнобойщика. Наконец на остановке она увидела сухонькую бабулю. Бабуля не голосовала – она терпеливо сидела на лавке и явно ждала автобуса. Долго же ей ждать придется! Таня помнила, что единственный междугородний автобус она обогнала с час назад.

«Пежик» притормозил аккуратно и плавно – чтобы не испугать старушку.

Таня высунулась из машины и приветливо предложила:

– Давайте подвезу!

Увидев испуг в глазах старой женщины, добавила:

– Я в машине одна. И подвезу бесплатно!

Мария Петровна уютно устроилась на переднем пассажирском сиденье. Сумку они положили в багажник. Мария Петровна сначала хотела взять ее себе на колени, но девушка сказала:

– Зачем вам такую тяжесть на руках держать? А заднее сиденье у меня все завалено...

Марии Петровне никогда раньше не доводилось ездить в таких шикарных машинах. Дороги не чувствовалось – они вроде как по реке плыли. Не то что этот автобус, который прыгает на каждой кочке. И сидеть так мягко и удобно – ее спина как на перине, ни одна косточка не ноет.

Девушка молча смотрела на дорогу, с вопросами не приставала – давала ей возможность прийти в себя. Машину она вела уверенно и спокойно, обгоняла грузовики непринужденно и быстро.

Старушка устроилась на сиденье еще удобнее – оказалось, что можно спокойно вытянуть ноги и они ни во что не упрутся, – и завела разговор...

Они ехали вместе три часа. И все три часа проговорили, как равные. Как будто и не было у них разницы в возрасте. Как давние друзья – без секретов, без недомолвок. Таня рассказывала о своей семье, о своей жизни, о том, как ей везет в работе и не везет в любви. Мария Петровна говорила о дочке и о своей нелегкой жизни на одну только пенсию – помочь-то некому, муж давно умер...

За окном пролетел Воронеж. Они объезжали город по кольцевой дороге, которая проходила через чудесную сосновую рощу, и остановились там – подышать волшебным хвойным воздухом и перекусить. На том, чтобы остановиться, настояла Мария Петровна:

– Ты, дочка, с лица уже совсем спала. Отдохнуть тебе пора!

Мария Петровна попробовала Таниных «неправильных» бутербродов и с удовольствием съела целых два острейших помидора. Сказала, что очень вкусно и она в свои соленья теперь тоже станет добавлять больше уксуса и перца.

Поев, они стояли у машины и наблюдали чудесный летний закат. Смотрели, как молодое, сильное солнце неохотно опускается все ближе и ближе к сосновым вершинам...

И вдруг Марию Петровну как кольнуло. Она почувствовала что-то не то. Перед глазами поплыло, как тогда, в день свадьбы ее дочери Лены. Таня же ничего не замечала – она не сводила глаз с уже неяркого солнечного диска. Мария Петровна тихонько оглянулась... и увидела. Рядом с машиной стоял человек в черном. И внимательно смотрел на Таню, протянув к ней руки. От этой мнимой фигуры – Мария Петровна ни секунды не сомневалась в том, что ей опять видится, – исходила какая-то огромная тревога. И мольба. Мольба, обращенная к Тане.

Через секунду черный человек слился с наступающим сумраком и исчез.

– Танечка, а зачем ты едешь в Южнороссийск? – первым делом спросила Мария Петровна, когда они наконец отправились дальше.

Таня пожала плечами:

– Да так, маленькое семейное дело.

Она совсем не собиралась посвящать попутчицу – пусть и милейшую бабулю! – в свои планы.

«Как же ей рассказать о видении? Да чтоб поверила? Чтоб за психическую не приняла?» – ломала голову старуха.

Они уже свернули с трассы и подъезжали к ее дому.

– Дочка, переночуй-таки у меня! – в который уже раз предложила Мария Петровна.

Но Таня хотела добраться до Богучара и заночевать там. Это еще сто пятьдесят километров. Значит, за день получится семьсот тридцать, и еще столько же останется на завтра. К будущей ночи она уже будет в Южнороссийске – доберется туда за два дня, как и планировала. А Таня любила исполнять намеченные планы.

– Нет, баб Мань, на полчасика заскочу чайку выпить – и дальше.

– Упрямая ты, доча, – не переспорить. Со мной-то упрямься, мне не жаль, а вот мужики-то этого ой как не любят...

– Да я и сама уже поняла, что не любят, – сердито ответила Таня. – Только что ж с собой поделаешь...

Они подъехали к унылой пятиэтажке. Выгрузили сумку. Таня вызвалась нести ее сама. В квартире («Боже мой, неужели бывает такая бедность?» – подумала столичная девушка Таня) Мария Петровна захлопотала над чаем. А Татьяна прохаживалась по единственной комнате, оклеенной выцветшими, драными обоями, рассматривала фотографии, которыми вместо ковров были украшены стены. Вот баб Маня, совсем еще молодая, и рядом ее муж. Вот маленькая дочка Леночка... Леночка в школе... А вот уже Леночка с женихом – тем самым, непутевым. Таня сняла фотографию и всмотрелась в лица молодоженов. Красивая девушка с робко-влюбленным взглядом. И матерый, нахальный парень. С виду – идеальная пара. Но Таня поняла, что имела в виду Мария Петровна, когда говорила, что она раскусила жениха дочки с первого взгляда.