14

Нугри шел впереди со смоляным факелом. Узкий коридор почти отвесно спускался вниз, а потом упирался в стену, в которой были высечены ступеньки. Они поднимались вертикально и терялись в темноте. Нугри стал взбираться, сделав знак друзьям следовать за собою. Чем выше он поднимался, тем ступеньки становились шире. Наконец Нугри уперся головой в потолок. Осмотрев его при свете факела, он обнаружил, что над ним плита.

Передав факел Кени, взбиравшемуся за ним, Нугри уперся руками в плиту и сдвинул ее.

Они проникли в темный коридор. Боги и богини, высеченные из гранита, с головами львов, кошек и собак, встречали их на каждом шагу. Иногда попадались статуи богов из зеленого базальта[13] или кедрового дерева. Тинро казалось, что боги удивлялись дерзости людей.

Вдруг Нугри отшатнулся, факел дрогнул в его руке. На повороте, как бы преграждая путь, возвышалась мраморная статуя Озириса. Бог сидел на камне.

Он был с узенькой бородой, в руках держал бич и скипетр. На голове его красовалась египетская корона со страусовыми перьями. Кени и Тинро с суеверным ужасом смотрели на бога. В глаза им бросилась дощечка с надписью: «Горе святотатцам и ворам!»

– Идем, – решительно сказал Нугри, – нас не запугать!

И он с вызовом взглянул на Озириса.

Дальше шел светлый коридор, облицованный белым мрамором, с черными и желтыми сфинксами, хранителями гробницы. Сфинксы были с туловищем льва и лицом Рамзеса. Черный базальт и желтый мрамор резко выделялись на белом фоне.

Вскоре они поняли, что подходят к заупокойному храму. Виднелись колонны, высеченные из красноватого гранита. Большая статуя Изиды с Озирисом на коленях, изваянная из алебастра, светлела впереди.

Войдя в храм, они направились к кирпичной стене, воздвигнутой Тинро.

– Нужно ломать, – сказал Нугри.

– Я думал об этом, – ответил Тинро. – Но шум будет слышен снаружи.

Нугри вспомнил беседу верховного жреца с начальником зодчих.

Несомненно, за гробницей установлено наблюдение. Ведь ночью был замечен свет факела и слышны были крики птиц и животных.

– Стену надо разобрать без шума, – сказал Нугри. – Начинай, Тинро!

Работали осторожно, потихоньку откладывая кирпичи в сторону. Когда образовалось широкое отверстие, Нугри пролез в него. Кени подал ему мешки.

Смоляной факел осветил саркофаг и драгоценности, наваленные на полу. Нугри бросился к самому большому сундуку и попытался взломать его. Окованный бронзовыми обручами, сундук казался неуязвимым. Как ни бился над ним Нугри, ничего не получалось. Пришлось кликнуть Кени.

Посоветовавшись, друзья решили ломать кедровое дерево. После часа упорной работы крышка была сломана. Груда золота и драгоценных камней засверкала перед их глазами.

Обезумев, Нугри и Кени плясали вокруг сундука. Они что-то бормотали и смеялись, хлопая в ладоши. Глаза их блестели.

– Тише, – окликнул их Тинро. – Что случилось?

Он подошел к сундуку и всплеснул руками. Гортанный смех вырвался из его горла. Старик опустился на колени и перебирал драгоценности дрожащими руками.

Первый опомнился Нугри.

– Так можно с ума сойти! – воскликнул он. Успокойтесь, друзья!

Наполняйте мешки – и в путь!

Но Кени и Тинро не слушали его, не спуская глаз с камней.

Нугри встряхнул друзей за плечи.

– Скорее! Пора выбираться отсюда!

Кени и Тинро все еще не могли опомниться. Нугри сгребал драгоценности и полными горстями бросал их в мешок. Он тоже был взволнован, но владел собою. Минутная слабость, охватившая его при виде сокровищ, пропала. Это было не равнодушие к золоту и камням, а разумное спокойствие.

Наконец Кени опомнился. Он принялся помогать Нугри. Но Тинро долго еще не мог притти в себя. Добыча казалась ему собственностью троих. Дрожа, он наполнял мешок жадными руками.

– Все мое, – говорил Тинро, прижимаясь к мешку.

– В этих мешках нет ничего нашего! – крикнул Нугри.

– Как бы не так! – спорил старик. – Разве я полез бы в чертог вечности?

– Опомнись, Тинро! Неужели ты забыл Ани? Разве он не бедствовал и не страдал у тебя на глазах?

– Ани… Ани…

– Он погиб. Так же гибнут тысячи. И ты должен во имя Ани подумать о бедняках.

– Да, да, – заплакал старик. – Бери мой мешок… жизнь… золото…

Зачем мне все это, когда у меня нет Ани?… Ничего мне не надо.

Наполнив мешки, они взвалили их себе на плечи. Всех драгоценностей взять они не могли. Предусмотрительный Нугри предложил захватить с собой продовольствие.

«Еще неизвестно, когда мы выберемся отсюда, – думал он. – Лучше взять еду и питье, чем тащить лишнюю тяжесть. Эти золотые чаши и сосуды только оттянут плечи. Было бы нас пятеро или шестеро, все бы взяли! Но, если боги нам помогут, мы еще вернемся сюда».

Нугри обернулся к друзьям.

– В путь! – воскликнул он.

И они пошли, сгибаясь под тяжестью ношей.

15

По расчетам Нугри, они давно уже должны были дойти до выхода, а коридору не было конца. За статуями, казалось, мелькали тени, и суеверный ужас охватывал людей.

Нугри остановился.

– Мы топчемся на одном месте… заблудились, – сказал он. – Помнишь, Кени, до выхода было совсем близко. Мумию Рамзеса несли не так уж долго.

– Нужно вернуться на старое место и попытаться найти правильную дорогу.

– Ты советуешь, Кени, итти к храму? – вскричал Тинро. – Но это такой путь… такой путь…

– Мы очевидно, повернули вправо или влево, вместо того чтобы итти прямо.

– Не слушай его, – сказал Нугри. – Ты прав, Кени! Нужно вернуться.

Тинро сбросил мешок со спины.

– Я устал таскать на себе эту тяжесть, – сказал он. – Вы, молодые, сильнее старика… А были бы на моем месте…

– Отдохни, потом и пойдем, – прервал его Нугри. – Нужно поскорее добраться до храма.

Тинро молчал, не желая возражать, но он сомневался в удаче.

Опять они шли с мешками на плечах. Нугри был впереди с факелом в руках.

Вдруг он остановился. Путь преграждала темная фигура. Кени и Тинро вскрикнули.

– Кто ты? – спросил Нугри, и сердце его забилось.

Ответа не было.

Нугри подошел ближе. Это была черная базальтовая статуя Тота. Бог мудрости с головой ибиса стоял, устремив на людей блестящие агатовые глаза. В протянутой к ним руке он держал дощечку, на которой писал грифелем.

– Да ведь мы здесь не проходили! – вскричал Кени с испугом в голосе.

– Куда ты привел нас, Нугри?

– Снова сбились с дороги, – подхватил Тинро и швырнул мешок на пол. – Нет, не выбраться нам отсюда! Если ты, Нугри, не знал, куда итти, зачем взялся нас вести?

Нугри вспыхнул.

– Если дорога тебе известна, бери факел и веди нас!

Старик взял факел и свернул влево.

Нугри и Кени молча шли за ним. Нугри думал о том, что Тинро идет наугад и тоже заблудится. А Кени зорко присматривался к статуям духов и богов. Он убеждался с каждым шагом, что старик ведет их по местам, где они не проходили. Так они блуждали очень долго. Еды у них давно уже не было, и они голодали. Но все шли вперед.

Когда они дошли до стены, на которой была надпись: «Стойте, грабители! Еще шаг – и вы умрете», Нугри остановил Тинро:

– Ты тоже, друг, не знаешь дороги.

Старик опустил голову, и слезы закапали из его глаз.

– Что же делать? – вздохнул он. – Бери факел, Кени. Может быть, боги милостивее будут к тебе.

– Боги, боги! – злобно вымолвил Кени. – Они против нас. Знаешь, что написано? – И он указал на стену.

– Что бы ни было написано, – прервал его Нугри, – мы непременно выберемся отсюда. Веди же нас, Кени!

Кени шел неуверенно. Когда они подошли к статуе Изиды и Озириса, надежда мелькнула в сердцах каменотесов. Они ободрились, повеселели. Но не успели они пройти и ста шагов, как наткнулись на нишу, из которой угрожающе выступала ослиная голова Сета, со злыми глазами.