— Он имеет какое-либо отношение к делу?

— Скорее да, чем нет. Отрыв от преследования был совершен профессионально. С использованием специальных средств, как то: разлитое на дороге машинное масло, фейерверк. К тому же за четыре дня до бойни во Дворце тот же «мерседес» стал причиной крупной аварии трех милицейских машин. Аналогичная ситуация — преследование нарушителя. Водитель ослепил патрульных вспышкой специальной лампы и благополучно скрылся. Мне представляется маловероятным, что эти два случая — простое совпадение.

— Что известно о личностях террористов?

— Из двадцати двух погибших опознаны трое.

— Почему так мало?

— Отсутствуют документы. И вообще, вероятнее всего, они приехали в Питер недавно, в расчете на одну операцию. Фенотипически большинство убитых — чеченцы или ингуши. Правда, есть и славяне.

— Кто эти трое опознанных?

— Один житель Санкт-Петербурга Ахмет Сагдиев и два москвича: Хож Али Зелимгаев и Павел Гусев. Первые два уроженцы Грозного, Гусев родился в Казахстане. По поводу остальных ведется расследование. Но быстрых результатов не обещаю. По нашему мнению, там было еще минимум десять человек, однако им удалось уйти до приезда сотрудников милиции.

— Что говорят наши источники в чеченской диаспоре?

— С ними никто не связывался и помощи не просил. Сагдиева они знают, он держал несколько коммерческих ларьков. Вероятно, для прикрытия.

— Специалисты уже разобрались с устройством?

— До конца нет. Ясно, что боеголовка наша, но откуда она и как попала в руки террористов — непонятно. Атомщики отрицают любую возможность хищения подобных боеприпасов.

— Я знаю, сам консультировался, — Штази поджал губы, — но против факта не попрешь. Заряд не мог появиться ниоткуда.

— Есть версия, что это изделие с какого-то полигона. Намечали испытание, потом по каким-то причинам отменили, шахту законсервировали. Если это случилось в девяносто первом, то полигон мог остаться на чужой территории. А что происходит сейчас в «братских» республиках, вам не хуже меня известно. Бардак полнейший… Кто-то продал документы о заряде, его вытащили и доставили в Питер. К сожалению, за деньги можно провезти все, что угодно. Само по себе изделие невелико, умещается в небольшой транспортный контейнер.

— Логичнее было бы везти в Москву, — секретарь Совбеза перекатил по столу карандаш.

— Это нас тоже настораживает, — согласился Лазарев. — Отовсюду, кроме Прибалтики, до Москвы ближе. Я уж не говорю о том, что в столице лучше проворачивать такое дело. Резонанс гораздо больше. Я не хочу вас обидеть, но Питер — это все же не Москва.

— Бросьте, какие могут быть обиды… Но в Прибалтике не было полигонов.

— И тем не менее. Факты — штука упрямая. Если не Прибалтика, то остается только морской путь доставки.

— Согласно, сводке за прошедший месяц, недавно в здании таможни произошло убийство, — напомнил Штази.

— Никак не привязывается к бомбе, — вздохнул кряжистый полковник. — Убит некий Орленко, старший инспектор. Как следует из материалов дознания, был по уши замазан в криминале. Вместе с ним убиты трое сотрудников службы безопасности. Все говорит о столкновении интересов преступных групп.

— Значит, крепкой версии пока нет?

— Увы…

Секретарь Совбеза бросил взгляд на часы.

Пятнадцать тридцать две.

Через двадцать восемь минут у него назначена очередная встреча. С генерал-полковником Виктором Васисуальевичем Чаплиным.

Штази недовольно передернул плечами.

Чаплин был чрезмерно услужлив и льстив. Как только молодой полковник из действующего резерва занял высокий пост директора ФСБ России, генерал тут же начал искать к нему подходы и даже записался на аудиенцию. Боится, гаденыш, что всплывут прошлые делишки: купленные по балансовой стоимости двухсотметровые квартирки, подписи на сомнительных документах, оформленные на жену офшорные фирмы по торговле цветными металлами. В прессе уже пошли намеки, которые в скором времени могут вылиться в крупное позорище. И генерал-полковник это чувствовал.

Чаплин был секретарю Совбеза неприятен.

Но у Штази, как, впрочем, и у Президентов России и Беларуси, не существовало особого выбора. Приходилось искать кандидатуры на государственные посты не среди профессионалов, а выбирать из кучкующихся у пирамиды власти подонков и жополизов. Нормальные люди открыто не желали идти в кремлевские кабинеты.

Хотя подлецов проще удерживать на коротком поводке папочкой с компрометирующими документами…

Но все равно противно.

Секретарь Совбеза отогнал грустные мысли.

— Жаль, что нет единой версии. Однако давайте-ка еще раз вернемся к той самой «третьей силе», которая приняла участие в данном деле…

— Как я уже говорил, это, по всей вероятности, профессионалы, — Лазарев втянул голову в плечи. — Мгновенный удар, достижение поставленной цели и стремительный отход. Минимум затрат при максимальном результате. Но не совсем ясно, откуда у них информация о заряде.

— Ведомственная конкуренция? — осторожно предположил Секретарь Совбеза.

— Тогда бы они постарались зачистить местность и блокировать все подходы, чтобы никто не оспорил их успех, — полковник вздохнул. — Подобное мероприятие дорогого стоит…

Штази согласно кивнул.

Предотвращение убийства Главы Государства означает золотой дождь наград и званий, который посыпался бы на ту спецслужбу, что провернула столь важную операцию. И добровольно от поощрений никто не отказывается. Равно невозможно сохранить все в тайне.

— Независимая группа — это из области фантастики, — рассудил Секретарь Совета Безопасности.

— Либо означает, что нам перестали верить, — грустно констатировал Лазарев. — Некто наваливается на террористов, гасит их и уходит, чтобы не связываться с государственными структурами. На самом деле, если так все и было, то ничего удивительного…

— Вы серьезно?

— Серьезней некуда, — тихо сказал полковник.

Жанна Литвинович приехала в северную столицу всего на один день — передать «демократическим» журналистам огромную стопку «свидетельств» о преступлениях режима Лукашенко и обсудить совместную пропагандистскую кампанию по наращиванию напряжения между Минском и Москвой.

Юлий Рыбаковский и Руслан Пеньков приняли белорусскую гостью в офисе санкт-петербургского филиала «Союза Правых Сил», где со стен на посетителей скалились портреты «отцов основателей»: крысенка Киндера, толстомясого Гайдара, похожей на ниндзю-неудачницу очкастой дамы с труднопроизносимой фамилией Хамакада, манерного кучерявого Немцовича и Чубайсенко. Последнее фото будто сошло со стенда в горкоме комсомола. Чубайсенко гордо взирал в прекрасное будущее, откинув назад прядь волос с низкого лба и втянув щеки.

С самого утра Жанна была раздражена.

Купленная на Витебском вокзале доза героина оказалась совсем дерьмового качества. Вколов себе привычную порцию, Литвинович через минуту почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту и головокружение. «Приход» был безнадежно испорчен. Козел-наркодилер переборщил с добавлением в порошок толченого мела и анальгина.

Жанна еще не знала, что вместе с наркотиком ей посчастливилось подцепить гепатит С. Через это рано или поздно проходят все наркоманы. На следующей неделе желтую Литвинович доставят в инфекционное отделение второй минской больницы, где она проваляется до осени.

Рыбаковский с Пеньковым, напротив, были веселы и общительны.

Вчера они наконец пришли к соглашению с лидером местного «Яблока» господином Михаилом Ароновичем Артемьевым о делении города на зоны влияния. Юго-запад и север отошли к «СПС», остальные районы продолжали оставаться вотчиной Яблонского и компании.

— Итак! — бодро заявил Рыбаковский и потер руки. — Как дела у наших друзей?

— Ни шатко ни валко, — Литвинович тупо уставилась куда-то в пространство, — тиран опять хочет закрыть нашу радиостанцию…

На самом деле Президент Беларуси был ни при чем. Он даже не знал о том, что налоговая проверка обнаружила в офисе оппозиционного радио документы о сомнительных коммерческих сделках, не предусмотренных уставом предприятия. Но по привычке все валили на Батьку. Раз случились какие-то неприятности у оппозиции, значит, торчат уши спецслужб.