Михайлов поднялся и заглянул через плечо Поляковскому. По его виду нельзя было понять, как относится он к тому, что сказал писатель.

- Давайте, я сделаю с него копию, - предложил дипломат.

- Но здесь же указано, что вся эта группа выехала!

- Я все равно скопирую его, так, на всякий случай. Может быть, встретите этого человека где-то в России или просто сошлетесь на него в книге.

На этом разговор об организации Трофимова закончился, пока Юрий Владимирович не отыскал во второй папке ещё одно его обращение.

- Вот интересно! - удивился он. - Еще одно письмо Трофимова, но его подписали уже другие люди. И опять все они выехали из республики. Выходит, остается здесь только Трофимов? - не то себя, не то Михайлова спросил писатель.

Сергею неудобно было отмалчиваться, и он рассказал Поляковскому об этой ветеранской организации под руководством Трофимова.

- А вам не кажется, Сергей Альбертович, что это какая-то, если не мистическая, то во всяком случае виртуальная организация. И что это за намеки на некие несметные сокровища, которые этот, - он заглянул в бумаги, - Игорь Вячеславович готов предоставить нашей стране?

- Я пару раз, в силу служебной необходимости, разговаривал с ним. Вначале я тоже подумал, что старик не совсем нормальный, но потом убедился в его полной вменяемости.

- Хорошо, я доверяю вашим словам. Но откуда у него такие средства? недоумевал Поляковский.

- Точно не знаю. Но он что-то говорил об архивах, которые можно изучать и по ним писать разные диссертации, научные статьи и книги. Наверное, этим он и его коллеги и зарабатывают?! - предположил Михайлов.

- Дорогой Сергей Альбертович! Если бы вы знали, сколько в нашей стране зарабатывают научные работники, то ваши предположения не были бы столь наивными. Копейки! А настоящие деньги можно заработать только за рубежом. Вы не подумайте ничего плохого, - я считаю себя патриотом своей Родины. Но посудите сами, где сейчас наша умная, научная молодежь - все там. И поверьте, немногие из них горят желанием вернуться в Россию. А почему? Да потому, что там они чувствуют себя востребованными. Не деньги их там держат, хотя они в жизни значат немало, а во-стре-бо-ван-ность, - по слогам сказал писатель. - А что сейчас читают в Москве, да и в других городах России? Детективы и любовные романы. Историей и архивами интересуются только специалисты и любители - это я вам говорю уже как писатель. Так что деньги его никак, ну просто никак не могут быть доходами от издания архивов! - закончил свою речь Поляковский.

- Но ведь архивы стоят хороших денег? - не сдавался Михайлов.

- Стоят, - согласился Юрий Владимирович, - но только в определенных случаях.

- Каких же?

- Ну, во-первых, если они касаются каких-то событий, связанных с Западом. Там люди с трепетом относятся к своей истории и хотят знать о ней как можно больше. Поэтому и денег на такие материалы не жалеют. Во-вторых, если эти документы представляют какую-то сенсацию. В-третьих, если этими архивами можно скомпрометировать кого-то из сильных мира сего, их родственников или приближенных. В-четвертых, в мире существуют просто богатые коллекционеры, которым вовсе неинтересно, о чем тот или иной раритет, главное, чтобы это был подлинный архивный документ. И наконец, в-пятых, это секретные архивы, но располагать ими в полном объеме с целью продажи отдельных документов для оказания помощи нашему государству - это, согласитесь, Сергей Альбертович, абсурд!

- Пожалуй, вы правы, Юрий Владимирович. Но если бы вы встретились с этим Трофимовым, то, как мне кажется, он сумел бы вас убедить в реальности своих планов, - не сдавался Михайлов.

- Хорошо, если вы так настаиваете, сделайте с этих документов копии, а уж потом, по ходу работы посмотрим, стоит ли заниматься ветеранской организацией Трофимова. На том и порешим! - закончил их спор Поляковский.

Вечером того же дня Юрий Владимирович позвонил по городскому телефону, номер которого дал ему при инструктаже Котов. После двух гудков трубку сняли и на том конце провода заговорили на местном языке.

- Извините, я вас не понимаю. Если можно, говорите по-русски, попросил Поляковский.

Абонент несколько секунд молчал, потом не очень дружелюбным тоном спросил по-русски:

- Что вам нужно? Я вас слушаю!

- Я бы хотел поговорить с господином Котэ Карловичем Сванидзе, который полвека назад проживал в Краснодаре в старой части города.

Юрий Владимирович догадывался, что это условная фраза, однако смысла её не понимал.

На том конце снова воцарилось молчание, но на этот раз было слышно участившееся дыхание.

- Алло, алло! - несколько раз повторил Поляков-ский, боясь, что телефон в этот важный момент может отключиться.

Наконец прозвучал голос абонента:

- Здесь такие не проживают, - и трубку повесили.

Поляковского предупредили заранее, что у обладателя этого голоса очень скверный характер, поэтому Юрий Владимирович снова набрал номер телефона. На этот раз трубку сняли сразу же, после первого гудка.

- Слушаю, - ответили по-русски.

- Извините, - начал Юрий Владимирович. - Может, вы меня неправильно поняли. Мне нужен Котэ Карлович Сванидзе, который в начале сороковых годов, находясь в отпуске, проживал в Краснодаре в старом городе, в семействе Бергманнов.

В трубке опять ничего не было слышно.

- Если его сейчас нет дома, то вы мне ска... - продолжил Поляковский, но его неожиданно прервали.

- Кто вам дал этот номер телефона? - спросили недружелюбным голосом.

- Насколько я понимаю, я имею честь разговаривать с самим Котэ Карловичем? - задал вопрос писатель.

- Здесь под именем Котэ Карловича Сванидзе никто не живет. Так кто вам дал этот номер телефона? - не унимались на том конце провода.

- Ну, раз такой здесь не проживает, придется обратиться в местную службу государственной безопасности. Я ведь прекрасно понимаю, идет война, люди находятся в движении, переезжая с места на место в поисках укромного уголка, а в этой службе ведь ведутся какие-то учеты. Тем более, что мне сказали, что по этому адресу, - Поляковский назвал адрес своего собеседника, - некто Сванидзе проживал ещё до войны. А меня его товарищ по фронтовой молодости просил навестить и передать радостную весть.

- Какую ещё весть? - встрепенулся собеседник.

- А почему я вам это должен говорить? Вы ведь не Сванидзе и даже не представились, - сделал замечание Юрий Владимирович.

- Меня зовут Вано Георгиевич, можно просто батоно Вано - так у нас принято, - представился говоривший. - Так что там за приятная новость?

- Я же вам сказал, что эта новость предназначается только для ушей Котэ Карловича, - стоял на своем Поляковский.

- Ладно, хватит со мной играть. Говорите, что за новость. Я её сам Котэ Карловичу передам.

- Ну хорошо, - смилостивился писатель. - Мой знакомый просил передать, что фотография Котэ Карловича, на которой он запечатлен в форме старшего лейтенанта с семейством Бергманн, скоро будет напечатана в иллюстрированном журнале по военной истории.

Батоно Вано, немного помолчав, спросил:

- Когда вам нужно увидеться с Котэ Карловичем?

- По возможности, сегодня вечером. Я живу в гостинице на берегу реки. Охране пусть скажет, что он ветеран и пришел на беседу к писателю Поляковскому. По-ля-ков-ско-му, - по слогам повторил Юрий Владимирович. - А потом мы найдем укромное местечко, где обо всем переговорим.

- Хорошо! Я к вам подъеду через час, - пообещал Вано Георгиевич.

Глава 92

Расставшись с Квасовым, Кононенко в первую очередь направился к своему товарищу и соседу по дому, заместителю начальника вычислительно-аналитической лаборатории столичного ГАИ майору Геннадию Евсееву.

Майор встретил его поднятым кулаком, и Конон сразу же понял, что тот в очередной раз влип в какую-то передрягу. Но он не любил отступать, хотя и получал за это немалые шишки от начальства.