Словоохотливый губернатор наговорил Яблочкину и Мушкиной кучу приятных вещей, при этом поворачиваясь к генералу Потапову, и тот был вынужден улыбаться и кивать, хотя в глубине души был убежден, что такое излишнее внимание развращает его подчиненных.

Затем губернатор обратился к детям:

— В другое время и в другом месте, — он наклонился, чтобы никто не слышал, — я всыпал бы вам под первое число.

Славик и Маринка, не ожидавшие такого, зарделись краской и потупились. Дочка хихикнула.

— Но, — повысил он голос, — победителей не судят. Всех бы преступников нам снимать на видео в момент кражи, а? Ха-ха-ха! А вы, молодой человек, — обратился он к Славику Подберезкину, — уже второй раз за неделю вынуждаете меня поздравлять вас. Как бы вам не зазнаться.

— Да, да, победители! — подхватил консул. — Молодые люди пугать воришек едва не до смерти, один сошел с ума! Браво, браво! В конце вечера вы получать очень памятные подарки!

Дети смущенно поблагодарили.

Вскоре началась торжественная часть. В ярком мелькании фотовспышек лейтенанта Яблочкина и младшего сержанта Мушкину награждали орденами Дружбы и Сотрудничества от имени всего мексиканского народа. Затем состоялся небольшой брифинг, во время которого на вопросы за героев отвечал генерал Потапов, а затем все были приглашены в банкетный зал на праздничный фуршет с музыкой и танцами.

Еще во время торжественной части на маленькой эстраде банкетного зала начал настраиваться оркестр. Приглашенных музыкантов встретили и провели через служебный вход, потому что они были все-таки не гости, а вроде официантов. Каждому из них выдали по яркому сомбреро и пончо — индейской накидке, надеваемой через голову, а концертные пиджаки с блестками велели снять. Что касается репертуара, то в этом отношении у ансамбля трудностей не возникало никогда: за четверть века работы на заказ репертуар был накоплен на все случаи жизни.

Пока настраивались, у Котова никак не выходил из ума слесарь в дорогом костюме под ватником и в модельных «тысячедолларовых» ботинках. В конце концов он разыскал в служебном коридоре телефонный аппарат и, полистав справочник, набрал номер своей жилконторы. Дежурная удивилась и сказала, что по субботам все вообще-то выходные, а срочных вызовов сегодня еще не было, но если что, слесаря вызовут прямо из дома. Дежурная сказала, что с соседних участков никто прийти не может, потому что у них свой слесарь здоровый и непьющий.

Еще более встревоженный и озадаченный, Котов вернулся на сцену.

Едва только раскрылся футляр саксофона, Петя мгновенно выскочил наружу и метнулся за плюшевую, доходящую до пола, штору. Вооружившись лазательными крюками, он легко взобрался на подоконник и стал наблюдать за происходящим через щелку. Рядом стоял чей-то металлический кейс, поэтому место было не особенно надежное: хозяин мог сунуться за штору в любую минуту.

Пете все глубоко надоело, и он решился открыться во всем Яблочкину. Для этого требовалось найти его в толпе гостей, выбрать подходящий момент и попросту забраться к нему в карман. Но в зале не было еще никого, кроме музыкантов, поэтому, в ожидании окончания торжественной части, Петя присел и задумался.

С того дня, когда с ним начали происходить эти сумасшедшие события, прошла неделя (если не считать времени, проведенного в клетке с хомяком). Счет игры с достоинствами и недостатками, смысла которой он все еще не понимал, был не в его пользу — 3:2. Очко выскакивало в самый непредсказуемый и, как казалось, не самый существенный момент. То есть, Петя не имел возможности делать осмысленные ходы, и полагался только на везение. По поводу ставок в этой игре он тоже не мог сказать ничего определенного, хотя, кое о чем можно было догадываться…

Послышались голоса и аплодисменты. Виновники торжества, среди которых Петя с изумлением увидел Маринку Корзинкину и Славика Подберезкина, повалили в концертный зал.

Оказавшись в банкетном зале, среди множества улыбающихся лиц Яблочкин вдруг отчетливо увидел нахальную физиономию карточного джокера. На сей раз паяц имел нормальной величины голову и маленькое карикатурное туловище, затянутое в трико, с маленькими крылышками за спиной. Этот дурацкий «ангелок», помахивая крылышками, завис над одним из гостей — элегантно одетым иностранцем. Настойчиво жестикулируя, он указывал пальцем ему прямо в темечко.

— Что!? — прошептал Яблочкин.

— Что, что! В пальто! — заорал джокер во весь голос, перекрикивая гул голосов и оркестр. — Лови, говорю, хватай врага народа! Шпиона хватай, фашиста! Бомбу уже, небось, подложил, сволочь; небось уже тикает!.. Колодцы все потравил, фашистская гадина!.. Хватай, хватай за шиворот, чего рот разинул?!

— Что?.. — глупо повторил Яблочкин и огляделся.

Никто, кроме него, не видел летающего джокера и не слышал его идиотских выкриков. Уже вовсю звенела посуда и несколько пар кружились в танце. Однако слово «бомба» засело у Яблочкина в голове и он посмотрел на Мушкину, намереваясь с ней посоветоваться. Но Валентина Николаевна, а теперь уже просто Валя, что-то увлеченно рассказывала набившей обе щеки Корзинкиной.

Тогда Яблочкин подошел к охраннику, и тот сказал, что у иностранца есть металлический кейс, который он не сдал, как все, в гардероб, а поставил здесь, на подоконнике за шторой.

Бочком-бочком Яблочкин приблизился к окну и, воровато оглядевшись, нырнул за штору. Прильнув ухом к чемоданчику, он стал прислуживаться, и в это мгновение кто-то окликнул его тоненьким, писклявым голосом.

Яблочкин резко распрямился и выглянул за штору. Двигаясь под музыку танго с какой-то женщиной, прямо на него смотрел тот самый иностранец. Ни чем не выказав своего беспокойства, владелец кейса подмигнул Яблочкину, в такт музыки развернулся на сто восемьдесят градусов и утанцевал в противоположную сторону. Но его партнерша…

Господи, час от часу не легче… Волосы у Яблочкина поднялись дыбом и зашевелились. Эта плотная, раскрасневшаяся и густо накрашенная дама в пышном парике была… это был… Вне всякого сомнения, это был начальник Секретного отдела майор Мракобесов собственной персоной!

Не сводя с него глаз, Яблочкин на ощупь взял с буфета бокал с чем-то очень крепким и залпом выпил. Дама встретилась с ним глазами и тоже игриво подмигнула, а Яблочкин едва удержался, чтобы не отдать ей честь. Потом странная парочка затерялась среди танцующих.

Тем временем Петя, оставшийся на подоконнике, чуть не плакал из-за того, что растерялся и упустил такой удобный случай. Оставалось дожидаться, когда Яблочкин снова подойдет к своему чемоданчику, и тут уж не зевать.

Утром этого дня Яблочкин отправился на инструктаж к начальнику Секретного отдела майору Мракобесову Аврааму Люцеферовичу. Об этом человеке с более чем странным отчеством в милиции ходило много разных невероятных слухов. Хотя Мракобесов был майор, его побаивались генералы, не говоря уже о полковниках. Не боялся его только генерал Потапов.

Если бы этот невероятный инструктаж не стоял в ряду других, еще более невероятных событий последнего времени, он точно поколебал бы веру Яблочкина в правильность выбранного им профессионального пути.

Помещение, в котором очутился Яблочкин, находилось на одном из подземных этажей Управления и напоминало скорее не подразделение милиция, а логово какой-нибудь ведьмы. То, что называлось инструктажем, вызвало у Яблочкина чувства столь сильные и противоречивые, что только своевременное вмешательство генерала Потапова спасло его от нервного шока.

Описывая происходившее коротко и обрывочно, можно упомянуть следующее.