- Ты, наверное, помнишь, - вернувшись с массивным потрепанным томом, сказал тесть, - что Юлию Цезарю, когда он в 48 году нашей эры прибыл в Египет, было пятьдесят четыре года? То есть, по нормам того времени он считался чрезвычайно пожилым человеком? Между прочим, - вскользь отметил тесть, Цезарю тогда было столько же лет, сколько тебе.

- Известное дело, - буркнул Рауф.

- Неизвестно другое, - усмехнулся тесть. - Чем объяснить, что Цезарь, вдруг забросив все важнейшие государственные дела, рискуя свободой и жизнью, совершает в течение двух месяцев, как наряду с другими историками пишет Аппиан, путешествие по Нилу вплоть до южной границы, предаваясь охоте и другим наслаждениям. Поведение Цезаря необычно, оно вызывает откровенное недоумение у современников и ученых позднего времени. Например, такой серьезный исследователь как Гельцер, прямо говорит: "Десятимесячное египетское интермеццо задает любому наблюдателю жизненного пути Цезаря, более чем загадку". Выражает крайнее удивление и Плутарх: "...Непонятно, что побудило Цезаря, крайне рационального человека, столь легкомысленно поставить на карту все, чем одарила его судьба". Плутарх тоже пишет о том, что целью этого странного путешествия была охота. Надо при этом отметить, что ни до, ни после пребывания в Египте Цезарь не увлекался охотой. Вскоре после путешествия у него начался бурный, я бы сказал, юношеский роман с Клеопатрой, 'который приносит им ребенка, а еще позже он возвращается в Рим, неузнаваемо преобразившимся, помолодевшим, пышущим здоровьем и неуемной энергией. А вот свидетельство еще одного автора, он вскользь упоминает об облаве на носорога, которого нужно взять живьем, и о многочисленных жертвах этой нелепой на первый взгляд забавы...

- Мне одно непонятно, зачем им понадобилось ловить носорога, легче же убить его? - спросил Рауф.

- Ты, наверное, в прошлый раз невнимательно слушал, - рассердился тесть, раскрыв книгу на страничке, отмеченной закладкой, - здесь же написано, что для снадобья пригоден только рог от живого носорога, и я уверен, что в этом есть какой-то свой смысл.

- Поймите меня правильно, - сделав пометку в своих записях, сказал Рауф. Для меня в этом деле никакой личной выгоды нет. Просто хочется знать мнение ученого человека. Вы сами верите во все это?

Прежде, чем ответить, старик ненадолго задумался, и Рауфу показалось, что в глазах его блеснули лукавые искорки, но когда тесть заговорил, голос его звучал серьезно и даже торжественно.

- Как ни странно - верю!

- Если бы люди друг друга не мучили, то никаких эликсиров не понадобилось бы. Человек теряет здоровье и раньше времени стареет только из-за переживаний, - входя в комнату, произнесла теща. Сказала она это вроде бы просто так, ни к кому в отдельности не обращаясь, но Рауф, зная о ее навязчивой идее, согласно которой отношение Рауфа к жене каким-то способом отрицательно отражается на здоровье тестя, сразу во всем разобрался. И поэтому на слова Диляфруз-ханум Рауф подчеркнуто не обратил внимания и вообще искусно притворялся, что не замечает ее присутствия, а чтобы у тещи не оставалось на этот счет сомнения, уходя и не посмотрел в ее сторону и попрощался только с тестем.

Оранжевый свет фонарей выхватывал из переполненной шумами ночной тьмы лишь мокрый асфальт безлюдной улицы. Взяв из багажника чемодан и небольшой сверток с нарезанной колбасой, он начал по крутой скользкой тропе восхождение на холм к последнему этапу заманчивой цели.

До полуразрушенного забора на вершине он добрался, насквозь промокнув от пота и дождя. Днем отсюда открывался прекрасный вид на набережную и море, да и сейчас панорама ночного уснувшего города напоминала гигантский гаснущий костер, чьи бессчетные тлеющие огоньки отражались тревожным багровым заревом в черной воде бухты и низком небе с мятущимися серыми облаками. Она бесспорно произвела бы впечатление на любого из тех, кто норовит при каждом удобном случае бесплатно ублаготворить свою нервную систему таким примитивным способом, как лицезрение городских и сельских пейзажей, а также явлений, регулярно происходящих на суше, в мировом океане и в атмосфере.

На всякий случай оглядевшись по сторонам, Рауф протиснулся через заборную щель и, обтерев налипшую на ботинки грязь о кусты, уверенно зашагал вперед по мокрому асфальту. Мимо изолятора, где не так давно выдерживали карантин вновь прибывшие животные, и трансформаторной будки к темнеющим, на расстоянии нескольких десятков метров рядам клеток и вольер. Многие из них пустовали, так как обитатели их нежданно-негаданно для себя получили новое, не сравнимое с прежним, благоустроенное звериное жилье.

Переселение началось дней десять назад и ввергло будущих новоселов, не знавших по ряду уважительных причин о вступлении в строй нового зоопарка в соответствии со сроками реализации генерального плана застройки и реконструкции города, - в панику.

Первое легальное появление Рауфа в зоопарке совпало с началом эвакуации, и с тех пор он в свой каждодневный визит не переставал удивляться действиям работников зоопарка, которые, вплотную приставив к очередной клетке решетчатый фургон с разложенными на полу соблазнительными яствами, уговаривали животное не упрямиться так ласково, словно обращались не к очередному обладателю оскаленных клыков и вздыбленной шерсти, а к единственному сыну престарелого прокурора, малолетнему балбесу, пожелавшему в гостях у отцовского приятеля, завмага, сделать пипи в аквариум с коллекцией редкостных тропических рыбок.

Возмущение Рауфа достигло предела позавчера, когда он набрел на клетку, из которой двое служителей выдворяли упорно сопротивляющееся кривобокое страшилище грязно-бурого цвета, напоминающее огромную собаку с зубастой пастью голодного крокодила. Исходящее от него зловоние отпугнуло бы даже бригадира собачьего ящика, не выполнившего квартальный план, но работники зоопарка как ни в чем не бывало протягивали сквозь прутья пики с кусочками мяса, пытаясь заманить его в фургончик. Наглое животное время от времени стремительно кидалось на мясо и, слизнув его пегим языком, возвращалось в свой угол. Не помогло и появление директора - молодой женщины, которую все называли Алией-ханум. Рауф уже заметил, что несмотря на ее внешность - привлекательное лицо и приятные мужскому взору формы стройного тела, больше подходящие манекенщице или актрисе, чем руководителю государственного учреждения, каким, хоть и с некоторыми оговорками, может считаться зоопарк такого крупного города, - служащие подчинялись ей, не вступая в пререкания и даже с охотой.

На Рауфа никто не обратил внимания - в зоопарке, хоть и закрытом для посетителей, можно было встретить много посторонних, так или иначе связанных с переселением - транспортников, проектировщиков и ветеринаров.

- Хотите, я зайду с другой стороны, - предложил Рауф после того, как все убедились, что на гнусного зверя не подействовал даже ласковый голос прекрасной директрисы, - и дам ему раза два по хребту этой палкой. Посмотрите, он сразу выскочит, - и, правильно истолковав изменившиеся выражения лиц, он поспешил добавить: - Слегка... Символически, как говорится.

- Кого это "его"? - тон у директрисы сразу изменился. - К вашему сведению, это "она" - гиена, причем самка. Она и так доведена до психического шока, а вы предлагаете палку, - Алия-ханум пренебрежительно пожала плечами и повернулась к гиене, которая, несмотря на угрозу близящегося шока, как раз в этот момент ловко сорвала с пики еще кусок мяса. Сейчас было темно, крохотная лампочка тускло освещала небольшую часть клетки, но отсутствие зловония подсказало Рауфу, что гиену все же удалось уговорить на обмен.

"Был бы я прежним Рауфом, лет на двадцать моложе, ты бы со мной по-другому разговаривала, - вспомнив беседу с директрисой, подумал он. - Не вспомнила бы, какого пола эта гиена. Ничего, может быть, мы еще к этому вопросу вернемся". Мысли его перебила собака, выбежавшая навстречу из-под навеса перед слоновником. Сразу же узнав Рауфа, который за последнюю неделю приобрел, благодаря неслыханной щедрости, признание всех без исключения сторожевых псов зоопарка, приветливо замахала хвостом. Вознаградив ее за хорошее поведение куском колбасы, Рауф подошел к слоновнику. Огромный зверь, прикованный за ногу массивной цепью к кольцу, вделанному в бетонный пол, почти целиком заполнил тесное пространство. Слон не спал, маленькими хитрыми глазками он внимательно разглядывал ночного посетителя, и Рауфу это не очень понравилось из-за внезапно возникшего предположения, что он может застать бодрствующим и слоновьего земляка - носорога.