- Кто это - они? - спросил я.

- Я уже сказала, что не знаю.

Какого черта я ввязался в это дело - спросил себя я. И как частному сыщику, и как секретному агенту службы безопасности мне часто приходилось иметь дело с запутанными случаями, но этот был из ряда вон выходящим.

Может, она проститутка, подумал я, и её избили сутенеры? Впрочем, взглянув на нее, я тут же отмел эту мысль прочь. Вдруг она напряглась и сжалась, как пружина. Я быстро поднял голову и какого-то типа.

- Это он! - в ужасе выдохнула она. - Один из них!

Незнакомец был приземистым, грузным и шел походкой, выдающей сильных, уверенных в себе мужчин - медленно и решительно, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Не обращая внимания на ливень, он подошел к машине с моей стороны и властно стукнул по дверце. Я опустил стекло.

- О'кей, приятель, - пробурчал он. - Мне нужна эта девка. Я видел, как ты посадил её в машину. Выпусти её или тебе не поздоровится.

Рожа у него была премерзкая - толстые губы, кожа иссечена шрамами. Я раскусил его прежде, чем он кончил говорить. Профессиональный убийца.

Мне вдруг даже на душе полегчало. Терпеть не могу бандюг и убийц.

- Отдай девку, сука! - прорычал неандерталец и врезал ножищей по дверце. - Или мне самому её вытащить?

- Нет, сэр, - ответил я так кротко, как только мог, и, открыв дверцу машины, вылез под дождь. - Вам не придется вытаскивать её.

Точно определить из-за дождя я не мог, но до полудюжины зубов вылетели у него изо рта после моего мощного хука с левой. Верзила громко взвыл от боли и неожиданности, кровь ручьем хлынула ему на рубашку. Не дав ему опомниться, я нанес сокрушительный удар в живот, затем, когда он сложился вдвое, резким движением врезал ему правым коленом по роже, почувствовав, как треснул нос. Я громко засмеялся, чувствуя себя в своей стихии. Эта свинья теперь дважды подумает, прежде чем ещё раз связаться с Джерри Рэмом.

Затем он сделал то, что я и ожидал от него: попятился и - рука его юркнула за пазуху. Он почти успел достать пистолет, когда я выхватил из рукава нож и нагнувшись, с силой всадил нож ему в правый бок, чуть повыше ремня.

Страшный мучительный крик смертельной боли разорвал ночь. В следующий миг подонок, как мешок с дерьмом шлепнулся прямо на мокрую мостовую, тупо уставившись на груду кишок, медленно выползавших на колени.

Признаю, я ошибся. Этому ублюдку больше никогда не придется дважды подумать, прежде чем снова связываться со мной. Не пройдет и пяти минут, как он сдохнет от потери крови.

- Зря ты так, парень, - с трудом прохрипел он разбитыми губами. Тошнотворное зловоние фекалий, смешанных с горячей кровью, тяжело повисло в сыром воздухе. - Она того не стоит.

- Ты прав, - ответил я, усмехаясь. - Надо было отдать тебе девчонку, чтобы ты ещё раз избил её, прежде чем убить.

- Пожалуйста, мистер, - попросил он дрожащим голосом, - вызовите мне скорую помощь. Умоляю!

- Конечно, - прорычал я в ответ. - Может, тебя ещё сигаретой угостить?

Я прыгнул обеими ногами на его изувеченную, истекающую кровью физиономию! Послышался леденящий душу хруст и - ударившись затылком о мостовую, он уже больше не шевелился. Я схватил труп за воротник и подтащил к обочине.

Я неспешно залез в машину и, взяв девушку за плечи, приподнял её, усаживая на сиденье:

- Послушай, малышка, нам нужно сматываться отсюда.

Дождь ещё более усилился. Я промок до нитки, да и она была такой мокрой, что сквозь тонкую одежду просвечивало нижнее белье.

- Но где... - начала она.

- Не думай больше о нем, - оборвал я её. - Давай подумаем о нас. Куда мы поедем?

- Я уже говорила вам, что у вас доброе лицо, - сказала девушка. - Я поеду с вами куда угодно, но только не в больницу и не в полицию.

- Тогда поедем ко мне. Возможно, я сам сумею помочь тебе, если у тебя внутри ничего не сломано.

- Я поеду с вами, но...

Она замолчала. Затем склонилась к моему плечу со слабым стоном, напомнившим мне о том, что я должен оказать ей помощь, причем как можно быстрее. До моего дома было уже рукой подать.

Слава богу, моя квартира была на первом этаже, поскольку девчушку так колотило, что вытащить её из машины оказалось делом не простым. Я на руках втащил её в гостиную и уложил на кушетку. Она лежала тяжело дыша и дрожа, А вода тонкими струйками стекала на пол с подола её мокрой юбки.

Не мешкая, я пошел в кухню, достал из бара бутылку "Джека Дэниелса", наполнил стакан наполовину, выжал в него сок из четырех лимонов, чтобы заглушить вкус алкоголя, добавил сахара и хорошенько размешал.

- Вот, - сказал я, возвратившись в гостиную. Приподняв девушку за плечи, я поднес стакан к её губам. - Выпей.

Пить она не захотела. Или не смогла. После двух глотков она попыталась оттолкнуть мою руку, а когда у неё это не получилось, просто перестала пить. Но даже двух глотков оказалось достаточно, чтобы она перестала дрожать.

Мой собственный опыт давно научил меня всегда иметь при себе аптечку первой помощи; когда я принес её из ванной, девушка лежала на кушетке абсолютно неподвижно. Скорее всего кости её были целы, иначе она не смогла бы дойти от машины к подъезду, но я ничего не знал об ушибах и кровоподтеках на её теле. Промыл её мордашку водой, я увидел, что она вовсе не в таком ужасном состоянии, как мне показалось вначале, и приложил холодный компресс, чтобы снять отеки.

Взяв ножницы, я начал разрезать на ней окровавленную одежду. Девушка протестующе вытянула вперед руки и я услышал приглушенное "нет" через компресс.

- Что значит "нет"? - воскликнул я. Злости в моем голосе не осталось была только жалость. - Послушай, детка, - сказал я как можно мягче, - ты ведь не хочешь, чтобы я отвез тебя в больницу, поэтому я делаю то, что в моих силах.

Она медленно опустила руки и лежала неподвижно; только слегка раздвинула бедра, когда я разрезал её тоненькие трусики и стаскивал их. Реденькие темно-каштановые пушистые кудряшки еле прикрывали её едва сформировавшийся лобок - должно быть, девчушка ещё моложе, чем показалось мне сначала, подумал я. Она попыталась прикрыть лобок рукой, но сделала это так неловко, что от моего взора не укрылось ровным счетом ничего. Лет шестнадцать, а то и пятнадцать, решил я. Недозрелые грудки чуть больше грецких орехов. Нежные, но уже налитые бедра, что так свойственно юности. Счастлив будет тот парень, который лишит её невинности, невольно подумал я. При одной этой мысли мой член предательски зашевелился.

Я снял компресс с её лица.

- Встать-то можешь? - спросил я, собираясь осмотреть её спину.

Она послушалась. Попочка у неё была нежная и круглая. В иных обстоятельствах показалась бы мне необычайно заманчивой. Не увидев на спине никаких ушибов, я велел ей лечь снова.

- У тебя что-нибудь ещё болит, кроме лица?

- Мне больно везде, - ответила она. - Они били меня мокрыми полотенцами и резиновым шлангом.

- На теле ничего не заметно. Следы остались только на лице, но они скоро пройдут.

- Но мне все равно очень больно.

Я порылся в аптечке и нашел бутылочку со спиртовой примочкой. Когда я плеснул жидкость на нежный лобок и бедра, девчушка опять протестующе прикрылась руками.

- Опусти руки, черт побери! Ты же сказала, что у тебя все болит.

- Но...

- Ты хочешь в Пирсонскую Мемориальную больницу?

- Нет, - прошелестела она.

- Ты хочешь, черт возьми, уйти отсюда и вернуться туда, где ты жила то есть никуда?

- Нет, - опять еле слышно ответила она.

- Тогда убери руки и лежи спокойно. Двигайся только по моей команде.

- Ты жестокий, - сказала она тихо. - Ты беспощадный. Я видела, как ты убил этого человека.

Вместо ответа я большим и указательным пальцами раздвинул маленькую розовенькую щель, спрятанную под мягким пушком, и легонько ущипнул за клитор.

Девчушка слегка дернулась, но её бедра, до этого напряженные, расслабились.