Митрофанова задержали вечером того же дня. Это было совсем просто: практически каждый вечер Митроха проводил в одном и том же заведении. Там его и прихватили. Никакого сопротивления он, разумеется, не оказал… Да и вообще — пьян был изрядно. На другой день при обыске дома у Митрофанова обнаружили магазин к карабину «Вепрь» и патроны. Патроны, кстати, той же серии, какими пользовался убийца Людоеда.

Бодулю задержали только спустя месяц с лишним. Хитрый Бодуля залег на одной из съемных хат, поменял тачку и, в принципе, мог бы так существовать достаточно долго. (Авторам известен случай, когда человек, находившийся в розыске, спокойно жил себе в Ленинграде-Санкт-Петербурге… пять лет! Разумеется, по чужим документам и без прописки, что не мешало ему заниматься бизнесом и «решать вопросы». По истечении срока давности за инкриминируемое ему преступление он перешел на легальное положение.) Но Бодуля ни умом, ни трезвостью не отличался… В пьяном виде был остановлен сотрудниками ГИБДД. Откупиться сразу не сумел и был задержан. А уж там и выяснилось, что он в розыске. В «Крестах» он получил маляву от Митрофана с «пожеланием крепкого здоровья»… Что уж там будет дальше, мы не знаем, но на момент написания этой повести персонаж, выведенный под фамилией Коровин, был жив…

А вот Александра Крушинникова задержать вовсе не удалось. В Тверь ушла шифротелеграмма с предложением задержать гр. Крушинникова, и Саню приготовились встречать. Но на вокзале он не появился, а засаду возле дома сумел обойти… О том, что ночью он побывал на участке, свидетельствовала вырытая в углу огорода ямка. Скорее всего, Крушинников держал там деньги, полученные за Людоеда. А может, и еще чего. Где всплывет Александр Крушинников? — нам знать не дано.

Зато напарника снайпера — Андрея Петрова — взяли сразу. Он вола не крутил, вмиг раскололся… Да и улик против него была тьма: паспорт, украденный у Нечаева, телефон, зарегистрированный в Питере за день до убийства Людоеда, и почти две тысячи долларов.

Константину Зеленцову работу в «Фениксе» пришлось оставить. Купцов ощущал некую вину перед — ним и предлагал переговорить с Брюнетом насчет трудоустройства. Но Костя сказал:

— Не надо ничего. И вины вашей нет никакой. А с этими уродами, комсомольцами бывшими, я бы все равно работать не стал. У Людоеда кликуха была страшная, но характер вполне человеческий… А с этими кусками говна только такие же сумеют сработаться. Я сейчас в деревню уеду — есть у меня домишко в Вологодской губернии. Поживу там с годик, отдохну… Может, курить брошу…

Уходя, Зеленцов пытался оставить пухлый конверт.

— Вот, — сказал он, — стряхнул пять штук со своих комсомольцев. Что вы — зря пахали?

Петрухин предложил вычесть из этой суммы потраченные им тысячу триста баксов, а остальное поделить на троих. Так, невзирая на протесты Зеленцова, и поступили.

Брюнет, когда выслушал «отчет о проделанной работе», сказал:

— Ну вы, блин, даете… А в баню когда пойдем?

Ну вот, кажется, все… А-а, вот еще что: морда лица у Петрухина только через неделю в норму пришла.