Некоторые из сидящих за столом офицеров встретили адмиральский взор с каменными лицами, другие отвели взгляды на своих коллег-офицеров или на записные экранчики перед собой.

– Разумеется, более всего меня разочаровывает то, что мы не сумели захватить в плен ни одного мокака или повианина.

– Сэр, – заметил капитан Мияши, который не смог пропустить это мимо ушей, – их стратегия такова, чтобы не позволять брать себя в плен.

– Как будто мне это не известно, – мрачно отозвался Смоллвуд. – Только наша предельная бдительность удержала тех мокакских пленных, которыми мы все-таки располагаем, от самоубийства. И тем не менее, наша стратегия состоит в том, чтобы брать в плен ценные объекты для контрразведки. При этом я бы предпочел, чтобы именно наша стратегия реализовывалась.

– Мокаки хотели бы того же, – сказал Мияши. – И они заявляют, что, лишая их права на самоубийство, мы тем самым запрещаем им практиковать их религию.

– Не нравятся мне эти люди, – пробурчал Смоллвуд. – Эти мокаки скорее погибнут за свое дело, чем станут за него жить. Что же касается повиан, то, насколько нам известно, у них там какая-то разновидность группового сознания. Так что потерять одного индивида для них, может статься, так же несущественно, как для нас – отстричь себе ноготь на мизинце.

Ненадолго воцарилась угрюмая тишина.

– Что ж, – наконец сказал адмирал, – полагаю, невозможно удержать сидящего в «спиде» мокака от самоубийства, если он очень того пожелает. И наших пилотов следует поздравить с тем, что они не позволили им врезаться в главный купол станции. Это будет сделано официально, – продолжил он, оглядывая стол. – Если у вас, дамы и господа, больше никаких замечаний не имеется, совещание можно считать закрытым. Благодарю всех за участие. – Адмирал Смоллвуд встал и вышел из зала. За ним последовали его адъютанты.

– Входите, коммандер, – обратился к Редеру молодой младший лейтенант.

Стоя в дверях, он обвел рукой небольшое помещение у себя за спиной. На диване, закинув ногу за ногу, с ридером в руке сидел адмирал Смоллвуд. Не поднимая взгляда, адмирал указал на стул.

– Прошу садиться, коммандер. Я сейчас. – Он взглянул на своего адъютанта. – Вы свободны, младший лейтенант. Позаботьтесь о том, чтобы нас никто не беспокоил.

– Есть, сэр.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Редер. Усевшись на стул напротив дивана, он оглядел кабинет. «Странно, что адмирал не сидит за столом, – подумал Питер. – Такому низкорослому мужчине, как Смоллвуд, по-моему, в особенности следует этим преимуществом пользоваться».

Сам стол был небольшой, зато кресло по ту его сторону выглядело просто громадиной. Почему-то оно было повернуто к столу спинкой. Редер задумался, как оно может выглядеть спереди. Спинка, похоже, была обтянута настоящей кожей. Весьма экстравагантно для такой маленькой базы.

Смоллвуд выключил ридер и убрал его в карман, а затем положил одну руку на спинку дивана и подался назад, чтобы внимательно рассмотреть Редера.

– Как там дела на «Непобедимом», коммандер?

– Очень хорошо, сэр, – сказал Питер и сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть, как это будет воспринято. Затем с улыбкой продолжил: – Капитан Каверс с каждым днем выглядит все лучше и лучше.

– Капитан Каверс чертовски скверно выглядит, – заявил Смоллвуд. – А его старпом – еще хуже. Но оба они потенциально сохраняют свою дееспособность, так что вам не следует думать, будто Космический Отряд намеревается поскрести по сусекам и кем-то их заменить.

Редер не смог открыто этому не порадоваться. Конечно, ему не очень понравилось, с какой легкостью адмирал прочел его мысли, однако новости от этого хуже не стали.

– Ваша преданность делает вам честь, коммандер.

– Если так, сэр, то эта честь целиком принадлежит капитану Каверсу. Он выдающийся офицер.

Смоллвуд поднял бровь, но улыбнулся. Затем, сменив свою позу на диване, он развернулся лицом к Редеру и сложил руки на коленях.

– Как вам известно, коммандер, эта война складывается для Содружества не слишком успешно. Несмотря на исключительные усилия «Непобедимого» и подобных ему кораблей, используется слишком много антиводорода. Как вы сами только что испытали, повианский флот предпринимает все более глубокие рейды на территорию Содружества, а потребности обороны и конвоирования все стремительнее истощают наши скудные запасы горючего. По крайней мере, с пиратами мы имеем некоторый прогресс. Здесь большую помощь оказывает то, что в военное время мы можем обращаться с ними несколько иначе, нежели в мирное.

«С этим сложно не согласиться», – подумал Редер. В мирное время с пиратами требовалось обращаться предельно корректно, пока не будет доказана их вина, даже если их ловили с поличным. Теперь же, в военное время, когда с ними было позволено обращаться как с врагами Содружества, все становилось гораздо проще.

– Однако, – продолжил адмирал, – как ни трудно в это поверить, учитывая, сколько планет им противостоит, мокаки медленно, но верно выигрывают эту войну.

При этих словах адмирала Редеру потребовалось волевое усилие, чтобы не разинуть от удивления рот. «Услышать такое от человека в его положении, – подумал он, – да еще вот так напрямую…»

– Думаю, вы весьма определенно выражаетесь, сэр, – сказал коммандер.

– Оставляя в стороне ту фактически непреодолимую сложность, что наши враги держат под своим контролем все топливные ресурсы… На самом деле, – вдруг перебил сам себя адмирал, – тот факт, что мы не выиграли эту войну в первые же несколько недель, чертовски склонил чаши весов в их пользу. Однако, как я уже сказал, оставляя все это в стороне, они также имеют союзника, который, судя по всему, располагает неограниченным числом кораблей и членов личного состава. Если всерьез задуматься о повианах, наши проблемы с мокаками могут показаться просто цветочками. Но задумывались ли вы, коммандер, зачем повианам все это нужно?

Пожав плечами, Питер ответил:

– Из-за антиводорода. Не иначе. Я бы ничуть не удивился, если после окончания войны повиане просто отобрали бы у мокаков все антиводородные месторождения. Собственно говоря, сами мокаки вполне могли пообещать отдать их в обмен на повианскую помощь. Толкователи уже давно в голос воют о тлетворном влиянии антиводорода. Это вполне может быть подготовкой их молодняка к такой возможности.