Николай Николаевич быстро взглянул на Аню: - Вы недавно были в Восточном порту?
- Да, была... Николай Николаевич, в следующем месяце будут менее благоприятные условия. Я не вижу причин... - Аня протянула руку и с силой отломила свисавшую ветку. - ак торопилась последние дни.- Она улыбнулась. Вы знаете... я ни минуты лишней не провела в Восточном порту, несмотря на то, что встретилась там... притом через несколько лет...
- Вы встретились? - быстро спросил Николай Николаевич.
- Отсрочка невозможна! Да и народу сколько сюда съехалось.
- Я прекрасно понимаю ваши аргументы, Анна Ивановна. Но ведь меня вы еще не выслушали.
Аня смутилась.
- Так ведь вы молчите, Николай Николаевич, как всегда.
- Ах, вот она, эстакада, - заметил Волков, когда они повернули за угол. Он остановился и внимательно оглядывал устремленное в небо решетчатое сооружение, похожее на часть опрокинутого железнодорожного моста.
- А вот и луналет, - указала Аня на раскрытые ворота ангара, где блестело что-то серебристое.
Волков направился к ангару.
- В чем дело, Анна Ивановна, вы узнали? - спрашивали инженеры отставшую Аню.
Заложив руки за спину, Николай Николаевич рассматривал ракетный корабль.
- А я и не знал, что вы с ним уже встретились в Восточном порту, тихо сказал Волков, когда Аня подошла к нему.
- Не с ним, а с ней. Когда-то, еще во время корейской войны, мы вместе работали в корабельном госпитале...
Волков улыбнулся и ничего не сказал.
- Николай Николаевич, - начала тихо Аня, - если вы думаете, что мы сделаем попытку опуститься на лунную поверхность, то даю вам честное слово....
Жестом Волков остановил ее. Они обошли вокруг гигантской ракеты. Потом Аня провела гостя внутрь. Когда они шли по цилиндрическому коридору, Николай Николаевич вдруг сказал: Совсем как в подводном доке Арктического моста. Вам это не напоминает?
Аня вздрогнула.
- Вот рубка управления, - сказала она, открывая герметическую дверь.
Через толстое стекло, занимавшее всю переднюю часть кабины, была видна смотревшая в небо эстакада для взлета ракеты.
- Мы будем лететь к Солнцу, чтобы использовать его притяжение... Завтра Луна окажется на нашем пути... Для окна предусмотрен специальный фильтр. - Аня протянула к пульту руку и нажала кнопку. Послышалось легкое шуршание, и все стекло затянулось розовой пленкой. - Теперь без боли можно смотреть на Солнце.
- И видеть все в розовом свете.
- Да, правда. А я и не подумала об этом, - рассмеялась Аня.
Волков уселся в кресло водителя и потрогал рычаги. Ане пришлось объяснить устройство каждого из них.
- Почти совсем, как в ракетном вагоне, - заметил Николай Николаевич.
Аня нахмурилась.
- Не совсем. Там не было боковых и тормозящих дюз.
Кроме Ани и Волкова, в рубке никого не было. Продолжая сидеть в кресле и внимательно рассматривая приборы, Николай Николаевич спросил: - А вы вспоминаете о нем?
- О ракетном вагоне? Он послужил мне прототипом этого корабля. Пожалуй, без него нам не удалось бы построить луналет.
- Нет, я спрашиваю об Андрее Корневе.
Николай Николаевич искоса взглянул на Аню. Возможно, из-за светофильтра лицо ее показалось ему залившимся краской.
- Об Андрее? - тихо повторила Аня и почему-то прикрыла дверь в цилиндрический коридор. - Вы знаете, Николай Николаевич, не могу объяснить, но в последнее время я себе места не нахожу. Особенно после встречи в Восточном порту. Я вам когда-то рассказывала о Барулиной... Она была врачом на том корабле, где Андрей... Я встретила ее. Столько воспоминаний!.. Я очень, очень прошу вас, не задерживайте наш отлет.
- Нет, отлет я ваш откладываю. Это уже решено, - твердо сказал Волков.
- Но почему, почему? - Аня прижала руки к груди. - Ведь вы ответственный человек, чем вызвано ваше решение? Нет причин...
- Есть причины, - веско сказал Николай Николаевич. - Я хотел вам сообщить, что Андрей Корнев жив и вернулся к нам.
Аня ничего не ответила. Николай Николаевич сидел лицом к пульту и не поворачивался.
За собой он не слышал никакого движения.
Снаружи доносились глухие удары. Вероятно, стучали по обшивке корабля. Перед Волковым прыжками двигалась секундная стрелка хронометра. Он следил за тем, как переползала она из левой половины циферблата в правую.
- Он здоров теперь. Много перенес. Пролежал несколько лет в параличе, потерял память.
Стрелка хронометра поднялась вверх, прошла через верхнюю точку и стала спускаться.
Волков обратил внимание, что средняя часть пульта, по-видимому, опрокидывается. Он протянул руку и, взявшись за специальные выступы, дернул их на себя. С легким звоном доска пульта подалась и стала поворачиваться, превращаясь в маленький столик. С обратной стороны ее было зеленое сукно. В образовавшейся нише стоял красивый чернильный прибор, а около него портрет в рамке.
Николай Николаевич пододвинул к себе рамку и, надев очки, посмотрел на фотографию.
Морщины на лице его разгладились. Держа фотографию в руках, он обернулся.
Аня быстро спрятала платок в карман. Потом она опустилась на колени и, прижавшись щекой к плечу Николая Николаевича, долго смотрела вместе с ним на портрет Андрея.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПОДВОДНЫЕ ГОНКИ
Степан Григорьевич Корнев стоял, скрестив руки на груди и наклонив голову. Он словно внимательно рассматривал мозаичный пол, повторявший рисунок потолка, а потому казавшийся его отражением.
На перроне вокзала "Мурманск-подземный" было тихо. Около колонны выстроилось тридцать молчаливых фигур, одетых в одинаковые черные пары. Это были инженеры - руководители строительства.
Две девушки вынесли из диспетчерской легкий столик, накрыли его красным сукном, потом принесли блестящие металлические стулья.
Отдаленный шум, доносившийся из темных круглых отверстий, куда уходили рельсы, внезапно смолк.
Послышались тяжелые шаги и поскрипывание сапог. Степан Григорьевич оглянулся.
По платформе, сильно сутулясь, отчего его широкие плечи казались еще шире, шел Иван Семенович Седых. Подойдя к столу, он откашлялся и густым старческим басом сказал: - Комиссия закончила приемку сооружения "Арктический мост". Сейчас по традиции строек эпохи Великих работ состоится торжественное подписание акта, после чего по трассе туннеля пройдут два пробных поезда. Правительство поручило мне объявить благодарность всему советскому коллективу стройки и поздравление американскому коллективу. Одновременно я передаю всем собравшимся поздравление президента Соединенных Штатов Степан Григорьевич удовлетворенно кивнул головой.
Присутствующие заметно оживились, головы всех как по команде повернулись к главному входу. Седых выпрямился.
По платформе один за другим шли члены приемочной комиссии. Степан Григорьевич, не меняя позы, искоса взглянул на них. Среди них был Андрей.
- Степан, здравствуй! - Андрей подошел к брату. - Почему ты не показывался все последние дни? Ведь ты член приемочной комиссии. Почему ты не принимал участия в нашей работе?
Степан Григорьевич пренебрежительно пожал плечами.
- Мое дело было построить, - кратко сказал он и отошел к столу.
Андрей на мгновение задержался. Он как бы старался вникнуть в скрытый смысл этих слов. Потом, вспыхнув, он рванулся было к брату, но удержался.
Люди подходили к Седых и подписывали акт и рапорт правительству в полной тишине.
Степан Григорьевич тоже поставил свою подпись. Он расписался размашисто, через весь лист.
Андрей взял перо последним.
- Дай мне акт и рапорт, - протянул Степан Григорьевич руку. - Здесь не хватает американских подписей. С первым поездом я лично доставлю их Кандерблю. К тому времени, когда ты приедешь, акт ужe будет подписан и рапорт правительству отослан.
Андрей удивленно посмотрел на брата и неуверенно передал ему бумагу.
Седых говорил перед микрофоном, обращаясь ко всем участникам строительства: - Я счастлив, что стал современником эпохи Великих работ, создавшей Арктический мост, "луналет", плотину в Беринговом проливе, Мол Северный. Эти грандиозные работы показывают, что может создать труд людей, обращенный на борьбу с природой, покоряющий стихию, пространство, время. Сейчас подо льдом Ледовитого океана помчатся первые сверхскоростные поезда, право вести которые надо рассматривать как величайшую привилегию, как признание в водителе исключительных творческих заслуг перед человечеством...