– Я полностью согласен с вами! – отозвался шотландский граф. – Они ведь и не подозревают, что неподалеку от них стоит враг.

– А по-моему, это – безумие! – возразил сэр Саймон Берли. – Не рассчитываете же вы разбить наголову столь большое войско; а куда нам отступать, что делать, если неприятель отбросит нас? Слово за вами, сэр Оливер Баттестхорн!

– Клянусь яблоком Евы! – воскликнул дородный рыцарь. – Не кажется ли вам, что с ветром доносятся запахи какой-то вкусной снеди из их походных котлов? Я за то, чтобы сразу нагрянуть на испанцев, если только мой старый друг и соратник того же мнения!

– Есть у меня план, – сказал сэр Найджел, – совершить небольшую вылазку, а потом, если богу будет угодно, унести отсюда ноги, что представляется мне при других обстоятельствах почти безнадежным, как верно заметил сэр Саймон Берли.

– Какой же это план, сэр Найджел? – хором спросили присутствующие.

– Весь день мы проведем здесь, в засаде: среди таких зарослей они нас наверняка не обнаружат. А наступит вечер – и мы сделаем вылазку в их стан, и, надеюсь, нам представится возможность совершить славный подвиг!

– Зачем же ждать до вечера?

– В темноте легче отступать и уйти через горы. Здесь, в проходе, надо будет расставить десятка два лучников, укрепить на выступах скал все наши знамена и встретить испанцев, если они погонятся за нами, громом барабанов, звуками горнов и труб – может быть, в полумраке они примут наш отряд за армию Принца и отступят. Ну как, мой план удачен, сэр Саймон?

– Он мне очень по душе, честное слово! – одобрил сэра Найджела старый, мудрый командир. – Трудно придумать что-нибудь лучшее, если четыреста воинов вынуждены напасть на шестидесятитысячное войско.

– И я так полагаю, – пылко откликнулся Фелтон, – эх, скорее бы прошел этот день, а то несдобровать нам, если испанцы пронюхают, что мы здесь.

Едва он высказал свое опасение, как раздался грохот катящихся камней, звонкое цоканье копыт, со стороны гор выехал на белом скакуне смуглолицый всадник и, промчавшись через кусты, понесся вскачь по долине. Он ехал с поднятым забралом, в легких доспехах, на его левой руке сидел сокол, рыцарь беззаботно поглядывал по сторонам, как человек, настроенный на веселый лад и далекий от мысли о какой-либо опасности. Но вот взор его случайно упал на суровые лица людей, смотревших на него из зарослей. Вскрикнув от ужаса, он вонзил шпоры в бока лошади и помчался во весь опор к узкому выходу из ущелья. Он уже было достиг цели, отбросив заступивших ему дорогу лучников или свалив их наземь в бешеном галопе, когда Хордл Джон схватил его за ногу и мощным рывком стащил наземь, а двое других воинов поймали шарахнувшуюся от испуга лошадь.

– Ого-го! – загоготал Большой Джон. – Говори прямо, сколько коров получит с тебя моя мать, если я отпущу тебя?

– Брось нести вздор! – оборвал его сэр Найджел. – Подведите этого человека ко мне. Клянусь апостолом, мы с вами уже где-то встречались. Если я не ошибаюсь, вы дон Диего Альварес и прежде бывали при дворе Принца?

– Вы правы, это именно я, – ответил по-французски испанский рыцарь, – и я прошу вас, пронзите мне сердце мечом, ибо как же мне, кастильскому кабальеро, смотреть на белый свет после того, как меня стащил с коня своими грязными руками человек низкого звания, простой лучник!

– Об этом не печальтесь, – ответил сэр Найджел, – не стащи он вас наземь, ваше тело было бы уже истыкано английскими стрелами.

– Клянусь святым Иаковом! Все лучше, чем быть опоганенным его прикосновением! – воскликнул испанец, и черные глаза его засверкали злобой и ненавистью. – Во всяком случае, надеюсь, что я пленник какого-нибудь достойного рыцаря или джентльмена?

– Вы пленник человека, который вас взял, – ответил сэр Найджел. – И скажу вам в утешение, что английским лучникам случалось брать в плен и более высоких особ, чем мы с вами.

– Какой же выкуп он требует с меня? – спросил испанец.

Когда вопрос был переведен на английский, лицо Большого Джона расплылось в блаженной улыбке и, почесав свой рыжий затылок, он заявил:

– Скажите ему, что я требую десять коров и одного бычка, хотя бы маленького; да еще два платья – из синего кашемира для матери и красное для Джоан; затем пять акров пастбища, две косы и хороший новый оселок; и еще небольшой домик, коровник и тридцать шесть галлонов пива – в жару пригодится…

– Хватит, хватит! – воскликнул, смеясь, сэр Найджел. – Это добро можно приобрести и за деньги; я полагаю, дон Диего, что пять тысяч крон не слишком высокая цена для столь знаменитого рыцаря?

– Они будут ему выплачены в должный срок.

– На несколько дней мы вынуждены задержать вас. И я прошу отдать нам ваш щит, оружие и лошадь.

– Они принадлежат вам по законам войны, – хмуро ответил испанец.

– Я прошу их только на время, именно сегодня они мне весьма пригодятся, но вам возвратят их в полной сохранности. Эйлвард, позаботьтесь расставить караульных с натянутыми луками в обоих концах ущелья на случай, если еще какой-нибудь знатный кавалер вздумает не вовремя наведаться сюда.

Весь день маленький отряд англичан наблюдал из своей засады за полчищем врагов, не чуявших грозившей им опасности. После полудня в лагере вдруг возникло необычайное оживление, раздались воинственные клики, сливаясь с возгласами ликования, и на зов боевой трубы начали стекаться воины. Взобравшись повыше, лучники увидели облако пыли, клубившееся на восточном горизонте, – там реяли знамена и поблескивали на солнце копья большого кавалерийского отряда, двигавшегося по равнине. В первую минуту у англичан зародилась надежда, – уже не удалось ли Принцу, продвинувшись быстрее, чем он рассчитывал, переправиться через Эбро и не его ли это авангард идет в атаку.

– Право же, я различаю алое знамя Чандоса впереди эскадрона! – воскликнул сэр Ричард Костон, всматриваясь вдаль из-под ладони.

– Вы ошибаетесь, – ответил сэр Саймон Берли; и по мере того, как приближалось войско, лицо его все мрачнело. – Этого-то я и опасался! Смотрите, вон там двухголовый орел – герб Дюгесклена!

– Верно, сэр! – воскликнул граф Ангусский. – Это, бесспорно, французское ополчение, я уже вижу герб маршала д'Андрегена, а рядом гербы Антуана и Бризейля да и многие другие, принадлежащие знатным родам Бретани и Анжу.