Едва шкаф задвинулся, Яблочкин и Мушкина включили фонарики, шагнули к стене и осмотрели поверхность, которой коснулась рука Мракобесова перед тем, как открыть себе изнутри проход в кабинет.

- Вот она! - Мушкина указала на чуть заметную каплю, одну и многих, поблёскивавших на щербатой каменной поверхности. - Не трогайте! Это стекло, кнопка. Теперь мы знаем, как выбраться отсюда.

Мушкина просунула руку себе под комбинезон, вырвала откуда-то кусочек белой нитки и повесила этот кусочек на стену рядом с каплей:

- Теперь мы её не потеряем.

Невидимки приблизились к дьявольскому "алтарю" и зажгли свечи. В отблесках пламени физиономия восковой фигурки Мракобесова, казалось, самодовольно улыбается; "генерал Потапов" изображал из себя последнюю степень изнеможения, а "губернатор" пока ещё был только неприятно удивлён происходящим.

Мушкина попросила у Яблочкина зажигалку.

- Что вы хотите делать?

- Прежде всего избавить Михал Михалыча от страданий, если он ещё жив.

Чиркнув зажигалкой, Мушкина слегка нагрела торчащую в груди фигурки Потапова иглу и легко вынула её из воска.

- Позвольте я облегчу страдания губернатора, - вызвался Яблочкин.

- Потерпит.

Одну за другой, Мушкина вынула все тринадцать отравленных иголок из рук, ног, тела и головы "Потапова". После этого она сама облегчила страдания губернатора.

- Теперь нужно промыть им раны. Там в углу есть кран; возьмите ведро и наберите воды.

Яблочкин наполнил ведро, а Мушкина погрузила фигурки в воду и хорошенько прополоскала, промывая отравленные раны-дырочки.

- Я думаю, что эти куклы совсем следует уничтожить, - предложил Яблочкин. - Кто знает, как ещё могут повернуться дела в ближайшие часы.

- Пожалуйста без упаднических настроений. Но вы правы: здесь вообще всё нужно уничтожить, как бы и что бы ни повернулось. Только вот этого оставим.

Мушкина щелчком сбила корону с "императора Всея Руси" Мракобесова, ссадила его с трона, а потом они вместе с Яблочкиным, испытывая садистское удовольствие, воткнули в него все извлечённые из других фигурок иголки. Они были готовы поклясться, что фигурка Мракобесова издавала пронзительный крысиный писк.

Затем Яблочкин развёл огонь в маленькой плавильной печи, а Мушкина собрала все фигурки, в том числе и те, которые ещё находились в бурлящем котле. Их сложили в ведро и поставили на огонь. Котёл опрокинули, и густая темно-красная жидкость ушла в находившееся в полу сливное отверстие. Туда же вылили жидкости из находившихся на полках склянок, а сухие снадобья высыпали на пол.

Как только фигурки расплавились, воск остудили холодной водой, и Мушкина выдавила пальцем на его ещё мягкой поверхности крест. Скороговоркой прошептала молитву, трижды перекрестилась. Глядя на неё, Яблочкин тоже перекрестился, но неправильно.

- Вы верующая? - спросил он с уважением.

- Как видите.

- Вообще-то я тоже, - Яблочкин почувствовал себя неловко, - только не всегда соблюдаю эти... посты и обряды...

- Дело не в обрядах. Пойдемте отсюда.

Невидимки задули свечи, осветили стену фонариком, нашли белую нитку и стеклянную кнопку. От лёгкого прикосновения к ней шкаф с бронированной стенкой послушно отъехал в сторону, образовав проход в кабинет Мракобесова.

В Управлении было пусто, дежурный офицер клевал носом за своей перегородкой. Яблочкин и Мушкина прошли мимо него на цыпочках, скрипнув одной и той же половицей, сдвинули оконные шпингалеты и выпрыгнули на улицу. Уже светало. Теперь - забрать детей у Татьяны Сергеевны, навестить в больнице генерала Потапова и подробно во всём перед ним отчитаться.

9

Генерал Потапов шевелит пальцами ног.

Беспрецедентный случай в медицинской практике.

Шаги и голоса

Этой ночью генералу Потапову час от часу становилось хуже. Его внутренние органы жизнедеятельности, такие как печень, почки, лёгкие, желудок и, наконец, сердце - полностью отказали и были подключены к искусственным приборам. Тело парализовал обширный инсульт, голова, поражённая воспалением мозга, в редкие минуты пробуждения зверски болела. После полуночи консилиум врачей решил делать безотлагательную операцию на мозг, чтобы попытаться хоть немного продлить жизнь этого безнадёжного больного. Светило медицинской науки академик Штакеншнейдер-Вано принял решение лично участвовать в операции, хотя знал наверняка, что после наркоза больной уже больше не очнётся.

Для осуществления операции на мозг требовалось вскрытие черепной коробки, иначе говоря, трепанация, и для этого голову Потапова обрили наголо. Его уложили на ярко освещённый операционный стол, окружили сплошной стеной из людей в белых халатах, и анестезиолог поднёс к его лицу маску, шипящую снотворным газом.

Неожиданно академику померещилось что-то странное.

- Погодите, - отвел он маску от лица больного. - Вы видели?

Десять пар глаз над марлевыми повязками вопросительно на него посмотрели.

- У него шевельнулись пальцы на руке.

- Это невозможно, - возразил старший хирург. - Его тело парализовано.

Однако в следующую секунду послышался слабый характерный звук, все медленно повернули головы и увидели, как пальцы ног генерала Потапова энергично зашевелились, будто разминаясь после долгого сна. Затем с противоположной стороны операционного стола раздался слабый стон.

- Убрать маску! - приказал хирург.

- У него работает печень, - неуверенно сказал кто-то из белых халатов.

- И желудок... - удивленно вторил ему другой.

- И почки...

- Он больше не парализован!..

В последующие минуты на глазах ошеломленных врачей возобновили исправную работу все внутренние органы больного, который уже не был больным; от него едва успевали отключать внешние аппараты и штопать надрезы.

Наконец генерал Потапов прокашлялся, открыл глаза, оглядел склонившиеся над ним ошалелые глаза и лица, закрытые марлевыми повязками, поднялся и, свесив ноги, присел на операционном столе.

- Это чего? - спросил Потапов, прикрывая себя простыней. - Почему меня сюда? Авария?..

Никто не отвечал.

Михал Михалыч ощупал низ живота.