Подошел к осине. – Дрожишь? С тех пор все? Ну дрожи, дрожи.
Как вспомнишь, что есть нечего, так смех берет.
Вот еврей – виноват в том, что он еврей. Француз заслуженно родился французом. А быть русским – это легкая провинность.
А она говорит: я люблю только социально опасных мужиков.
Заметный рост банкротских настроений.
Почему я такой большой дядя, а веду себя, как маленькая тетя?
И как жаль, что у нее только две коленки!
Я, если мне заглянуть вовнутрь, напичкан экстравагантностями, но чудаком меня никто не назовет.
Вот какие мы разные. Крот погибает уже после 14-часового голода. Зато клещи могут по нескольку лет совсем не есть.
Анекдоты: жених, чтоб развеселить публику на свадьбе, нахлобучил на голову чугун и не смог снять. Доставлен в больницу. Диагноз: «голова в инородном теле». (Было.) Вот и у меня так: голова на инородном теле.
«На волнах мистики» в «омут порнографии».
«Катя идет, как пишет. Одной ногой пишет, другой1 зачеркивает».
Правда, к тому времени из меня уже будет струиться песок, ну так что же, должно же из человека что-нибудь да струиться, пусть не из души, так хоть откуда-нибудь.
Меня еще спасает то, что каждый из них – один, а меня много.
В апреле, в больнице: один интеллигентик-шизофреник спрашивает ни с того ни с сего: «Вениамин Васильевич, а трудно быть Богом?» – «Скверно, хлопотно. А я – то тут при чем?» – «Как же! Вы для многих в России – кумир».
Баба должна быть совершенно натуральной: понятливой, но одновременно глупой и многогранной. Т.е. быть и тонкой, и толстой, и слепой. И двенадцатиперстной.
Я такой безутешный счастливчик в кругу этих неунывающих страдалиц.
Не хочу быть полезным, говорю я, хочу быть насущным.
Она по размерам и роскоши превосходит Версаль.
Я бы пропил все сокровища Оружейной палаты, оставил бы только булыжник.
Всю жизнь здесь лежу – но зато бесплатно– у врача спросил: сколько еще лежать? «Пока не подохнешь – бесплатно».
Хочу быть самым мыльным из всех пузырей.
Что ж, и я Россию люблю. Она занимает шестую часть моей души.
Я, например, считаю, что если на Францию правильно глядеть – то она расположена справа, а Германия – слева.
Почему это я должен быть приятным? Даже и в новой Конституции нет такой статьи – быть приятным.
Если и стрелял, то только глазами стрелял, если кто острое-доброе скажет. Если и вешал, то буйну головушку на грудь. И топил если, то горе свое в вине топил. И правду-матку резал, а больше никого не резал. А если иногда и насиловал – то разве что факты в угоду предвзятой идее. И т.д.
Междометия – самые старые из человеческих выражений, поэтому их надо уважать. «Ой» и «тьфу» намного старше Добра и Истины и следовательно почтеннее намного.
Бертран Рассел, побывав в России в 20 г., обратил, во-первых, внимание на ненавистнический догматизм в большевистских взглядах: «это сулит миру века беспросветной тьмы и бесполезного насилия».
(Рассел, «Практика и теория большевизма», 1920 г.)
Любимое кантовское изречение Фридриха II: «Умствуйте сколько угодно и как угодно, но пребывайте в послушании».
Чародейке пусть приснится чародей
С толстым пузом и с заклепочкой в носу.
Глядя на меня, у меня волосы встают дыбом.
А вот еще мнение о трагедии: «это издевательство над человеческим духом, вообще над литературой… Я бы в 5 минут такую сочинил» и пр.
«Нечего церемониться с иноземцами!»
ее, мою лапушку, тиснению предавали
К маленькой плачущей еврейской девочке надо обращаться так: «Ну, ты чего, Ревекка?»
Поступают охлаждающие суждения о драме («Вальпургиевой ночи». – В. М.): плагиат «Кукушкиного гнезда»; «этот человек внимательно смотрит программу „Время“.
У меня хоть и серые глаза – но душа, душа у меня черноокая.
Лондонская «Times» 23 окт. 1917г.: «Большевизм надо лечить пулями».
Всенародные летние лозунги 1985 г.: «Не дадим отнести зеленого змия в Красную книгу!» и «Белой горячкой по красному террору!»
В. Делоне «Портреты в колючей раме» (Ср. Терц «Голос из хора»). Блатные о Гамлете: «Тоже он, все на придурка косил, на шизика! Быть или не быть! Надо было сразу мочить короля, а то ходил, ходил, вот и доигрался! Не сумел толком за папаню постоять».
Ты становишься болтливым, Ерофеев, как всякий немой. Прекратить.
Я – сторонник труда безударного.
Меня спрашивают, почему я люблю цветы и птичек. Цветы я люблю за хорошие манеры, а птичек – за наклонность к моногамии.
«Богом не дадено – в аптеке не купишь».
О фатализме знать только по Михаилу Лермонтову, о метафизике по Хемницеру etc.
меня не лелеять надо, меня надо тютюшкать.
Чем я занят в свободное время? Высеваю цветы, строю далеко идущие планы относительно АСЕАНа, муссирую миф о советской угрозе.
Почему она клюенчатая, а шурстит? совершенствоваться в бескорыстии
О предсмертном жизненном кредо пасечника: «Всё в мире хуйня, кроме пчел. А вообще-то и пчелы – тоже хуйня».
Байкало-амурское иго и татаро-монгольская магистраль.
А вечером росистым
Даем отпор расистам.
И всё-то у них в ладонях. У Эдуарда Межелайтиса солнце в ладонях. У Мариэтты Шагинян «Столетие лежит на ладони».
Кто в тереме живет? Я, Венька-вахтер, на язык востер.
Простим угрюмство. Разве это
Сокрытый двигатель евонный?
Он весь – дитя добра и света,
Он псих и диссидент говенный.
Але, это автобаза? – Какая тебе к хую, еб твою мать, автобаза? Это Министерство культуры.
Шутят: чукча – это состояние, русский – это судьба, грузин – это профессия. Еврей – это призвание.
Впусти меня в твою отверстию Рабинович, вы член партии? – Нет, я ее мозг. С небольшой душой, с деловой головой. могильщики социализма
да, и Христос говорил: не надо клясться, не надо неверморничать.