- Я не беспокоюсь.
Они прошли в спальню, здесь было темно из-за закрытых ставень.
- Можете располагаться, - сказала хозяйка. - Я у подруги буду ночевать. В шкафу чистое белье.
- Нам надо купить кое-что, - напомнила Юсифу Гюля, когда хозяйка ушла.
- Может, сперва позавтракаем?
Они выпили чай с медом, съели по бутерброду с маслом и сыром и отправились по магазинам. Прогулка по Кисловодску доставила Гюле удовольствие: она то и дело вспоминала места, где была в детстве с родителями.
- Обязательно сфотографируемся у Стеклянной струи, - сказала она Юсифу. У меня есть карточка с мамой и сестрой. Перед самой войной...
- Сколько тебе было?
- Пятнадцать, наверное. Или шестнадцать... - Она примеряла платье, разговор происходил в магазине. - По-моему, ничего. Как ты считаешь?
- Мне нравится.
Купив платье и еще много всего, что казалось Гюле необходимым для жизни на новом месте, они отправились домой; Юсиф тащил две большие сумки, набитые до верху покупками.
Гюля ещё раз прошлась по комнатам, подошла к окну, выходящему в сад.
- Я поверить не могу, - она обернулась к Юсифу, который удобно расположился на диване. - Неужели это наш дом, наш сад. И мы будем здесь жить одни. И никто нам не будет мешать.
- Пусть только попробуют, - улыбнулся Юсиф.
- Уже идут, - сказала Гюля.
- Кто?
- Хозяйка с каким-то мужчиной.
- Это Эдик, - Юсиф подошел к окну. - Фотограф.
Эдик, войдя в комнату, вытащил из кармана паспорт и вопросительно посмотрел на Юсифа.
Юсиф кивком показал на деньги - они лежали на столе и были завернуты всё в ту же газету.
- Двести десять тысяч, как договорились.
Эдик взял деньги, подержал в руке, как бы взвешивая, и протянул хозяйке.
- Тетя Клава, сама посчитай.
Та отступила на шаг в испуге.
- Что ты! Что ты! Такие деньги! Сам считай.
- Ну ладно, - Эдик положил деньги на место, - потом вместе посчитаем. Поздравляю от души. Дом хороший. Живите на здоровье, - Эдик с одобрительным интересом поглядывал на Гюлю. - Оформление я беру на себя. Дней через пять получите купчую. Ну, а вообще-то, отметить надо такое событие. Новоселье все-таки.
- Это можно, - встрепенулась тетя Клава, - сейчас накрою.
- А может быть, пойдем куда-нибудь? - спросил Эдик. - Я возьму свою невесту, посидим где-нибудь.
Юсиф посмотрел на Гюлю, предлагая принять решение.
- Ты хотел посмотреть на "Храм воздуха", - неуверенно сказала она.
- Отлично, - Эдик потер руки. - Там как раз новый оркестр. Тетя Клава, одевайся.
- Да я сроду там не была, - категорически отказалась хозяйка.
Эдик посмотрел на часы и взял со стола деньги.
- Вы пока отдыхайте, а часикам к шести будьте готовы, - Пропустив вперед тетю Клаву, Эдик покинул комнату.
- А, может, не пойдем? Зачем нам этот "Храм воздуха"? - сказала Гюля, когда они остались одни. - Посидели бы дома.
- Неудобно, - возразил Юсиф, - договорились уже.
Гюля вздохнула и посмотрела на диван.
- Отдохнуть не мешало бы. Ты вообще не спал.
- Откуда знаешь?
- А я тоже не спала.
Юсиф улыбнулся.
- Правда, не спала. Засыпала ненадолго и сразу проспалась.
- Почему?
- От счастья. - Она обняла его. - Ты знаешь, что этот Джавад с Назой сделал?
- Да.
- Зверь какой-то. Что теперь будет? Я за Эльдара боюсь. Зачем он его ударил? Какой смысл?
- А что он мог сделать? Промолчать?
- Действительно, безвыходное положение, - согласилась Гюля. - Если бы ты видел Назу. Зареванная вся, прямо под корень срезал ногти, скотина, до мяса...
- Бедный Эльдар.
- Если бы ты был там, - Гюля прижалась к Юсифу, - ты бы обязательно за него заступился. Правда?
- По-другому он поступить не мог, - как бы убеждая самого себя, сказал Юсиф, - лучше уж умереть, чем стерпеть такое...
Гюля прижалась к нему ещё крепче.
- Скажи, - спросила она, пряча лицо у него на груди, - а ты меня упрекать не будешь? Потом...
- В чем?
- Ну в том, что я была замужем... сбежала.
- Ты же из-за меня это сделала.
- Все равно. Я точно знаю: это будет висеть над нами. Ты будешь мучиться, что не был моим первым мужчиной.
- Никогда.
- Это тебе сейчас так кажется.
- Я клянусь тебе.
- Не клянись... Я сама такая же. Думаешь, я считаю, что поступила правильно? Нет, конечно. Порядочная женщина так себя не ведет.
- Для меня ты самая порядочная, - сказал Юсиф.
- Это пока.
- Так будет всю мою жизнь.
- Я же знаю, для тебя честь, достоинство, порядочность - самое ценное в жизни.
- Ну, - Юсиф не понимал, куда она клонит.
- Ты же сам только что сказал: лучше умереть, чем так жить.
- Я совсем про другое сказал: есть моменты, когда мужчина должен вести себя достойно, даже если рискует жизнью. Как Эльдар.
- У женщин то же самое. Только вести себя достойно для вас это быть мужественными, а для нас - быть порядочными.
- Это правильно, - согласился Юсиф.
- Ну вот видишь, ты уже соглашаешься, - усмехнулась Гюля. - А что будет дальше? Когда другие начнут говорить.
- Что говорить? - растерянно спросил Юсиф.
- Что ты живешь с чужой женой, неразведенной женщиной.
- Кто это будет говорить?
- Да все вокруг. Люди всегда все знают. Думаешь, Кисловодск - это другой конец света? Следующим летом сюда столько бакинцев понаедет.
- Но ты же разведешься с ним...
- Разведусь, конечно. Это не так просто. Придется поехать в Баку. Судиться. А там-то точно, я для всех - непорядочная... Да я такая и есть. Гюля поцеловала Юсифа.
- Перестань говорить глупости, - довольно сердито сказал Юсиф.
- Непорядочная, - словно дразня, повторила Гюля и ещё раз его поцеловала, - и ты прекрасно это знаешь.
- Ничего я не знаю.
- Знаешь! - Гюля продолжала целовать Юсифа, - Добился своего... Поломал мне жизнь, а потом бросишь. И женишься на порядочной девушке.
- Никогда этого не будет.
- Будет.
- Не будет, я тебе говорил, я один знаю, какая ты, и мне этого достаточно.
- Ты так меня любишь? - Гюля подняла глаза на Юсифа, и в их мерцающей черноте игриво сочетались ирония и надежда.
- Да.
- И ты меня не бросишь?
- Нет.
- Никогда? И мы много лет будем жить в этом доме?
- Да.
- И у нас будет много детей?
- Десять, - сказал Юсиф.
- А если все будут девочки?
- Ничего, девочки тоже неплохо.
- Но мальчики лучше?
- Лучше.
- Ну тогда будем рожать мальчиков. - Она опять поцеловала его.
- Я, пожалуй, окно закрою, - сказал Юсиф.
- Закрой, - согласилась Гюля.
Прикрыв ставни, Юсиф подошел к Гюле. И пока они привыкали к полутьме, воцарившейся в комнате, тела их казались тенями, сливающимися в единое целое...
В "Храме воздуха" гремела танцевальная музыка - народ, уставший от войны, веселился от души. Сидевший на эстраде оркестр перемежал фокстроты с лезгинкой. И посетители, покинув столы, дружно пускались в пляс.
Эдик и его белокурая невеста Зина не пропускали ни одного танца. Выученная Эдиком Зина вполне прилично танцевала лезгинку.
Юсиф и Гюля с удовольствием наблюдали за танцующими. Время от времени Эдик пытался поднять и их, потом он вдруг притих, перестал танцевать. Юсиф невольно связал это с появлением в зале нескольких парней, которые, по-хозяйски окинув взглядами танцующих, прошли к столу, накрытому для них возле эстрады.
- Я что хочу сказать, может пойдем отсюда? - предложил вдруг Эдик.
Юсиф посмотрел на Гюлю. Она кивком дала понять, что не возражает.
- Пошли, - сказал Юсиф.
- Прощальный тост, - объявил Эдик, и поднял бокал, - я хочу пожелать вам, - движением бокала он объединил Юсифа и Гюлю, - многих лет счастья в вашем доме...
- Я присоединяюсь, - подняла свой бокал Зина и чокнулась с Гюлей. счастья вам.