- Десяти дней нет, - ответила за Юсифа тетя Маруся.

- Работаешь?

- Нет ещё...

- Он же контуженный, - объяснила тетя Маруся.

- Это не страшно. С помощью Аллаха все преодолеем, - улыбнулся Виктор. Ты, кажется, что-то хочешь сказать? - спросил он у Джавада.

- Я хочу, чтобы мы подняли бокалы за тетю Марусю, - Джавад говорил по-русски бойко, но смешно коверкал некоторые слова.

- Да пили за меня уже, - для виду воспротивилась тетя Маруся, хотя чувствовалось, что внимание товарищей сына ей приятно.

- Тетя Маруся нам всем как мать, - сказал Джавад, - с детства чуть что - к ней прибегали. Сегодня у всех нас большая радость, но больше всех радуется она. Давайте выпьем за её радость и в её лице за всех наших матерей.

Все дружно подняли бокалы.

- А твоя Гюля, говорят, замуж вышла? - негромко спросил Виктор, пока Джавад говорил тост. - За сына ювелира?

- Тебе кто сказал?

- Сволочи. Пока мы воевали они тут жизнь свою устраивали. Ну ничего, наведем порядок. Теперь наша очередь погулять!

На вокзальном перроне, у раздачи кипятка толкались люди с чайниками, бутылками, кружками. "Подельник" отца Фируз появился за несколько минут до отхода поезда Баку-Ростов в сопровождении родственников. Пока один из них предъявлял билет, а другие шарили глазами по толпе, опасаясь слежки, Фируз торопливо обнял Юсифа и сказал:

- Твой отец ни в чем не виноват. Его обманули. Он не знал, что накладные фальшивые.

- Почему же он на суде признался?

- Сеид-рза уговорил. Это его дела: миллионы наворовал за эти годы, а мы ничего не знали, возили себе хлеб по магазинам. А когда нас задержали, Сеид-рза договорился со следователем, они заменили накладные и получилось, что лишний хлеб как бы краденый: раз в накладных он не указан, значит мы, шофера, его сами украли с хлебзавода.

- А вы почему молчали?

- Сеид-рза уговорил: сказал, что за накладные ползавода посадят. А если мы промолчим, он на суде нас вытащит, мы-то ни в чем не виноваты. И вообще, сказал, что этот ворованый хлеб голодающим детям предназначался, детскому дому какому-то. Ну мы и поверили. А он на суд даже не пришел. И нам влепили по десятке.

- От чего отец умер? - спросил Юсиф, когда родственники уже потащили Фируза к поезду.

- Сердце. Переживал очень, что люди так правду и не узнают. - Фируз уже стоял на подножке; поезд тронулся, - Я все написал куда следует. Ответа жду. Проводник втянул его в тамбур. - Если что со мной случится, знайте, что это дело рук Сеидрзы, - последние слова Фируза были обращены не только к Юсифу, но и к родственникам, оставшимся на перроне...

Ночью Юсиф проснулся от того же преследующего его уже много месяцев кошмара: опять его "полуторку" перевернуло, дверь заклинило, и он не мог выскочить из охваченной пламенем кабины. Видимо, он кричал во сне и разбудил мать. Дождавшись, когда она снова заснет, Юсиф встал, натянул брюки и вышел во двор.

Близился рассвет. Виктор спал во дворе на старой железной кровати. Юсиф присел на каменную ступеньку перед порогом и закурил. В небольшом курятнике под деревом дремали две соседские курицы; тут же неподалеку расположился дворовый пес Тузик; лениво приоткрыв глаза, он вильнул хвостом Юсифу и опять уснул.

Юсиф докурил папиросу, оделся и пошел к моему отцу. На улице уже появились редкие прохожие; в те годы даже незнакомые бакинцы здоровались друг с другом. Ответив на чье-то приветствие, Юсиф вошел в подъезд, поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж и нажал одну из шести кнопок, столбиком выстроившихся рядом с дверью. Отец проснулся от первого же звонка.

- Что случилось? - отец был в трусах, на руке поблескивали трофейные немецкие часы - подарок деда, вернувшегося с войны в звании полковника и без правой руки.

- Поговорить надо.

Отец посмотрел на часы.

- Знаешь, сколько сейчас?

- Сколько?

- Полшестого.

- Извини. Я боялся, что ты в институт уйдешь.

- В такую рань? Что я, псих что ли? Заходи.

- Лучше прогуляемся.

- Одеться можно?

- Можно, - улыбнулся Юсиф.

Мимо Девичьей башни они спустились к Приморскому бульвару, сели на скамейку.

- Я хочу уехать отсюда, - прервал молчание Юсиф.

- Куда? - удивился отец.

- Вот об этом я хотел у тебя спросить. Куда лучше?

- В каком смысле?

- Ну ты ездил с отцом в разные города, много видел...

- Ты тоже немало попутешествовал, пока воевал, - улыбнулся отец.

- Так далеко забираться я не хочу. А Кисловодск? Хороший город?

- Это как посмотреть.

- Что же вы каждое лето туда ездили? И Гюля хвалила.

- Место-то неплохое... Но что ты там будешь делать?

- То же, что и здесь. Поедешь со мной?

- А институт?

- На один день. Поможешь мне дом выбрать - и назад.

- А зачем тебе дом?

- Купить хочу.

- А деньги откуда?

- Будут. Сегодня сможешь?

- Если надо - поеду. Так откуда деньги?

- Наследство получил.

- Нет, серьезно.

- Серьезно. Отец оставил.

- Так много?!

- Он жизнью за них заплатил. Ты сможешь купить два билета? Туда и обратно. Я отдам, когда вернемся.

- В Кисловодск несколько поездов идет. Московский, ростовский.

- Лучше на тот, который попозже уходит. А что такое "Храм воздуха"? спросил Юсиф.

- Это ресторан такой в Кисловодске. А что?

- Гюля рассказывала.

Мимо них пробежала колонна морских курсантов...

Виктор проснулся сразу же, как Юсиф присел на край его кровати. Некоторое время он вглядывался в Юсифа, видимо, не сразу поняв, где находится.

- Это я - Юсиф.

- Вижу, - Виктор улыбнулся. - Который час?

- Рано ещё. Ты извини... У меня к тебе дело. У тебя оружие есть?

- Огнестрельное?

- Да.

- Кортик есть офицерский... Трофейный. Что-то серьезное? - спросил Виктор.

Юсиф кивнул.

- У Джавада спроси.

- У него я не хотел просить, - сказал Юсиф.

- Хочешь, я возьму?

- Лучше купить где-нибудь... Ну ладно, Витя, спи.

- Вечером что делаешь?

- Увидимся. - Юсиф, не заходя домой, вышел на улицу...

А ночью он стоял с моим отцом в тамбуре кисловодского поезда, и они беседовали о муже Гюли.

- Он неплохой парень, - сказал отец и отпил пива из бутылки. - На курс выше меня учится, на промысловом.

- Неплохие парни на фронте воевали.

- Извини, - чуть обиделся отец. - А что делать тем, кому бронь дали? Ты думаешь, мы не просились? Но фронту нефть тоже нужна была...

- Я не о тебе, - Юсиф отпил пива из своей бутылки и посмотрел в окно: поезд пронесся мимо какой-то плохо освещенной станции. - Её заставили. Я точно знаю. Родители.

- Не знаю, - не стал спорить отец, - может быть.

- А что в этом Кисловодске хорошего? Почему туда все ездят?

- Воздух, наверное.

- Дом надо недалеко от этого "Храма воздуха" купить.

- Откуда у тебя деньги все-таки?

- Лучше тебе не знать... А тебе деньги нужны?

- А кому они не нужны?

- Сколько тебе хотелось бы иметь?

- Ты серьезно?

- Вполне.

- От рубля до ста тысяч.

- А зачем тебе сто тысяч?

- Драповое пальто стоит шесть тысяч. Костюм столько же... О Назе не говорю. И вообще... хоть год пожили бы нормально...

- Будут тебе сто тысяч.

- Мотоцикл можно купить, - мечтательно сказал отец. - "Харлей" предлагали недавно.

- Будет тебе "Харлей", - сказал Юсиф.

Отец рассмеялся:

- Ладно, пошли спать.

Они направились к своим местам; вагон был плацкартный, все уже спали.

Прямо на вокзальной площади прибывающих в город ждала небольшая толпа, в основном пожилые женщины, с предложениями снять комнату или койку. Отец мой выбрал солидного на вид дядьку в соломенной шляпе и вышитой косоворотке.

- Нужен дом, - сказал он как можно внушительней, отведя его в сторонку.