{19} Финансовый Комитет в этом заседании решил только просить Государя усилить состав Комитета двумя новыми членами, для того, чтобы ближе следить за ходом дел, в связи с войною. В кандидаты предложили меня и Шванебаха. Участники этого заседания, как передавал мне потом Гр. Сольский, обменялись под конец некоторыми их взглядами, но все были того мнения, что вопрос о способах покрытия расходов войны не представляется еще особенно спешным, потому что военные действия будут несомненно развиваться медленно, на первое же время имеются, хотя и небольшие, ресурсы, в сокращениях, произведенных в бюджете.

Общий тон разговоров был совершенно спокойный, так как большинство участников заседания разделяло общее настроение о том, что война не может принять слишком значительного объема. Назначение новых членов Финансового Комитета состоялось 3-го февраля. Помню хорошо этот день. Это был вторник. Плеве позвонил ко мне по телефону и спросил, что обозначает такое назначение? Я объяснил ему только то, что знал от Сольского, и в шутку прибавил: "как бы эти броненосцы Финансового Комитета не подверглись той же участи, какая постигла наши суда в Порт-Артурской бухте. - Не знаю, какую пользу принесут они делу".

На другой день, в среду вечером, Плеве опять позвонил ко мне и сказал, что "из двух броненосцев "Паллады" и "Ретвизана" - один, не знаю уж который, взорван, ибо ему предстоит занять пост не особенно приятный в настоящую минуту. Сердечно желаю ему успеха, но скорблю о том труде, который выпадает на его долю". Расспрашивать его по телефону я не мог, да и по характеру моего собеседника знал, что больших подробностей от него не услышу, тем более, что для меня было ясно, что идет речь именно о моем, а не Шванебаха назначении, так как Плеве, конечно, не сказал бы мне ни слова, если бы дело касалось Шванебаха.

Ясно было также и то, что решение стало известно Плеве из первоисточника, так как потом, уже в конце этого дня стало известно, что он был в Зимнем Дворце у Государя, вне очереди. Во весь вечер и даже утром следующего дня я не получил никаких подтверждений этого сообщения и после завтрака, около половины первого, пошел, по обыкновению, пешком в Государственный Совет для участия в очередном заседании Департамента Экономии.

Не успел я войти в заседание, как ко мне подошел Камер-Лакей и сказал, что меня вызывают по спешному делу из дома по телефону. Я пришел к себе в кабинет, у телефона была жена, которая {20} передала мне, что из Зимнего Дворца дежурный камердинер при комнатах Государя передает, что мне приказано быть у Государя в два часа с четвертью. Я попросил немедленно прислать мне кучера в санях с лентою и белым галстуком, и ровно в 21/4 я был в приемной Государя, где никогда до того не бывал.

{21}

ГЛАВА II.

Прием у Государя и Императрицы. - Обстоятельства, при которых состоялось мое назначение. - Встреча с Витте. - Необходимость быстро принять решение о том, каким должно быть направление нашей финансовой политики в связи с войною. - Мое решение было принято в тот же день и встретило полное сочувствие. Первые мои действия по изысканию средств на ведение войны. - Чрезмерные требования кредитов со стороны Главнокомандующего ген. Куропаткина. - Моя беседа с ген. Куропаткиным до отъезда его на театр военных действий. Ликвидация лесопромышленных предприятий на Ялу. - Приспособление Китайской железной дороги к требованиям военного времени. - Мой конфликт с В. К. Плеве по поводу его проекта передачи фабричной инспекции в ведение Департамента Полиции.

Государь принял меня немедленно следующими словами:

"В другое время Я должен был бы спросить Вас, не хотите ли Вы доставить Мне большое удовольствие принять вместо Вашего покойного места место более неприятное - Министра Финансов, а теперь, Я просто скажу Вам, что Я уже распорядился о назначении Вас Управляющим Министерством на место бедного Плеске, который давно просил меня освободить его от непосильной ему работы, но теперь, конечно, не может оставаться номинальным Министром, когда нас постигла такая неожиданная беда.

Я знаю Вас давно и не допускаю, конечно, ни на одну минуту и мысли о том, что Вы откажетесь в такую пору, и потому хотел только, чтобы Вы узнали о Моем решении от Меня, а не из Указа, который будет Мною сейчас подписан". При этом Государь перекрестил меня, обнял и поцеловал, прибавив: "Я понимаю как трудно быть Министром Финансов всегда, а во время войны в особенности, но Я уверен, что мы скоро покончим войну полною победою над нашим врагом, и Я обещаю Вам {22} помогать Вам во всем и поддерживать Вас в Вашем труде. Повидайте сейчас же Императрицу. Она очень хочет познакомиться с Вами и очень рада, что Мой выбор пал на Вас, так Мы часто говорили с Нею о Вас".

Я ответил Государю, что повинуюсь Его воле, так как хорошо понимаю, что в таких условиях никто не имеет права уклоняться от исполнения своего долга, и просил только о помощи и поддержке, так как знаю по давнему опыту, что самое трудное для Министра Финансов, - это домогательства всех ведомств о новых средствах, а во время войны нужно думать только о том, как добыть средства на войну, не расстраивая всего будущего страны. Мы расстались на том, что Государь предложил мне осмотреться в течение недели и приехать с первым докладом в следующую пятницу.

Императрица, вышла ко мне в Гостиную, рядом с Малахитовым залом, поздравила с назначением, сказавши (разговор шел по-французски), что она была вполне уверена в том, что я не откажу Государю в помощи в такую трудную минуту, и прибавила, что "Мне уже говорили раньше, что Вы фактически заменяете Министра Финансов более трех месяцев и Вам нет ничего нового в Вашей новой работе. Я хотела Вас видеть только для того, чтобы сказать Вам, что Государь и Я, мы просим Вас всегда быть с нами совершенно откровенным и говорить нам правду, не опасаясь, что она иногда нам будет неприятна. Поверьте, что если даже это минутно неприятно, то потом Мы же будем благодарны Вам за это".

Я обещал неуклонно следовать такому справедливому желанию и сказал, что меня всегда считали скупым и неуступчивым, когда я был еще Товарищем Министра Финансов и только потому, что я всегда одинаково отстаивал интересы государства, в спорах как с сильными, так и со слабыми ведомствами, а теперь должен быть еще более неуступчив, потому, что война не шутка, и потому я прошу Ее Величество оказать мне доверие и дать мне возможность правдиво отвечать на жалобы и на неудовольствия на меня, когда они будут, - в чем я ни мало не сомневаюсь - доходить до Государя или до Нее самой. - Императрица меня также благословила, обещала не верить никаким слухам, а если ей будут жаловаться на меня, то тотчас же вызвать меня и разъяснить всякое недоразумение.

Кто содействовал моему назначению?

Государь мало знал меня лично и никогда не имел случая входить до того в прямые со мною отношения. Он помнил меня {23} в лицо потому, что, в бытность Его наследником престола, он аккуратно приезжал в Общие Собрания Государственного Совета по понедельникам и, сидя рядом с Председателем, видел меня постоянно перед собою читающим журналы предыдущих заседаний, иногда весьма длинные, а, уходя из заседания, не раз спрашивал меня из любезности, "Вы не очень устали от такого чтения. Я бы его просто не вынес".

Не подлежит никакому сомнению, что, вернувшись еще в декабре из Крыма и узнавши, что болезнь Э. Д. Плеске не поддается лечению, он говорил с Гр. Сольским, что Его очень озабочивает вопрос о его заместителе и Ему крайне прискорбно, что рассчитывать на симпатичного Ему человека Ему не приходится. На вопрос заданный Гр. Сельскому, как смотрит он на замещение должности Министра Финансов, Сольский горячо рекомендовал ему меня, но Государь медлил с разрешением этого вопроса и, вероятно, еще долго оставался бы в нерешительности, если бы начавшаяся война с Японией не заставила Его принять то или иное решение.

Гр. Сольский был вызван к Государю тотчас после нападения Японии на Порт-Артур, и вопрос о замещении поста Министра Финансов снова был ему задан Государем, и опять Гр. Сольский повторил Ему то, что было уже оказано им еще в конце декабря. Об этой вторичной беседе Гр. Сольский сказал мне уже после моего назначения, прибавивши, что Государь просил его никому не говорить о происшедшем между ними разговоре, хотя у него осталось впечатление, что Государь вполне склонился на его совет. Прошло, однако, еще несколько дней, а назначения все-таки не было.