– Упреждающий удар очень много давал нам в Севастополе, – сказал Крылов. – Обстановка та же. Сил для контратаки мало, но и малости хватало, чтобы сорвать если и не наступление, то хотя бы его график.
– Ты скажи, Николай Иванович, – спросил Чуйков, – куда, по твоему мнению, будет завтра наносить свой главный удар противник?
– Тут двух мнений быть не может! – ответил Крылов. – Мамаев курган! Господствующая высота и через него на Центральный вокзал. Не овладев Мамаевым курганом, город не взять!
– Я того же мнения! – сказал Чуйков. – Потому и приказал перенести командный пункт. Отсюда и задача на контратаку. Утром до рассвета ударить во фланг наступающей группировке…
Ближе к рассвету на новый командный пункт поехали командующий и начальник штаба. И ночью над городом кружили самолеты противника. В отблесках пожаров они искали выборочную цель. Пока машины пробирались через завалы, по ним был нанесен бомбовый удар. Но обошлось.
Царицынское подземелье было надежным укрытием. Пожалуй, в Сталинграде и не было надежнее. Блиндаж-туннель был разделен на десятки отсеков еще в то время, когда здесь размещался командный пункт Сталинградского фронта до его перебазирования на левый берег Волги. Потолки и стены обшиты тесом. Толщина верхнего земляного перекрытия достигала десяти метров. Блиндаж имел два выхода: нижний к руслу реки Царица, верхний на Пушкинскую улицу.
Прежде всего командарм и Крылов проверили работу связи. Связисты поработали добросовестно. Связь была восстановлена со всеми частями и с Заволжьем. Проверяя связь с командным пунктом фронта, Крылов соединился с начальником штаба фронта генералом Г. Ф. Захаровым. Крылов и не решился бы заговорить о подкреплениях, хотя и успел подробно доложить свои соображения о подготавляемом штурме города. Захаров выслушал его и сказал:
– Вам готовится серьезное подкрепление. Пусть Чуйков соединится с Еременко.
Командующий фронтом сообщил Чуйкову, что в армию передается полнокровная 13-я гвардейская дивизия под командованием Героя Советского Союза генерал-майора А. И. Родимцева. Использовать дивизию Еременко разрешил только для обороны города. Комфронта и не догадывался, что это указание на другой день будет излишним…
Чуйков распорядился, чтобы были подготовлены все средства для переправы дивизии и для ее встречи. На переправе она должна была появиться к вечеру 14 сентября, стало быть, планировать ее ввод в бой можно было на утро пятнадцатого…
На бывшем командном пункте армии на Мамаевом кургане остался со своими помощниками начарт Пожарский для того, чтобы руководить централизованным огнем артиллерии. К этому времени в систему огня включалась и дальнобойная артиллерия фронта. Начальник артфронта генерал-майор артиллерии В. Н. Матвеев установил оперативную связь с Пожарским.
В ночь на 14 сентября особой заботой Крылова была артподготовка планируемой контратаки и ее авиационное прикрытие. Фронт выделил все свои резервы истребительной авиации.
Приказ о контратаке подписан, к середине ночи были скоординированы все средства ее поддержки, а перед командующим и начальником штаба армии все еще стоял сложный теоретический вопрос.
Матвей Захарович Герман, начальник армейской разведки, только что доложил о последних своих данных. Пленные на допросах себя вели нагло и вызывающе. Один из них даже заявил, что его плен будет недолгим, что его не успеют переправить за Волгу, как Сталинград будет взят, и всем, кто его сегодня допрашивает, завтра «капут». Столь откровенная наглость полностью подтверждала показания других пленных, что есть приказ 14 сентября полностью захватить Сталинград.
– И все же, – говорил Чуйков, – контратаку отменять не будет!
– Не будем! – согласился Николай Иванович. – Главное сейчас – сбить их с темпа…
Это действительно было главным. Только что закончившийся Военный совет армии на Мамаевом кургане пришел к единодушному выводу, что город к оборонительным боям не подготовлен, что намеченный план строительства оборонительных сооружений не выполнен и наполовину.
Николай Иванович дал полный анализ сложившейся обстановки. Даже Одесса, хотя и в меньшей степени, чем Севастополь, была более подготовлена к оборонительным боям, чем Сталинград.
Мощные береговые батареи, надежно укрытые от огня противника, были большим подспорьем. Можно было бы, если бы на то оказалось достаточно времени, превратить в Сталинграде заводы и ключевые здания в неуязвимые опорные оборонительные пункты. Виновных искать бесполезно, их не было. Обстановка на фронте все время колебалась. Если в Одессе заранее было предопределено, что враг достигнет черты города, то здесь уповали на то, что противник к Волге не прорвется. До последнего времени, даже и в эти суровые дни сентября командование фронтом еще рассчитывало, что удары по северным фасам армии Паулюса дадут результаты и три армии прорвутся к городу.
Много было положено сил сталинградцами на сооружение оборонительных рубежей по Дону, тогда никто, конечно, и в мыслях не держал, что враг прорвется к городу. Когда же в мрачный августовский день 23 августа танки прорвались к Волге, а город загорелся «с края на край» под непрерывными ударами с воздуха, очень трудно было сооружать внутренний обвод и городской. А внутренний и городской обводы стали оборонительными рубежами до того, как они были укреплены.
На Военном совете армии обратились к примеру Ленинграда. Но Крылов тут же раскрыл разницу в обороне этих двух городов. Ленинград опять же имел поддержку флота, мощных фортов, и сама его конфигурация более сложна для захвата города и облегчала оборону. Много воды, много каналов, и на какое-то время советским войскам удалось под Ленинградом стабилизировать фронт. К Сталинграду немцы прорвались с ходу. Для обороны город совсем непригоден. Если бы не крайние обстоятельства, если бы не его стратегическое и политическое значение, то оборонять город с такой конфигурацией не имело бы смысла. Растянутый до 40 километров, почти в линейку, он не создавал глубины для уличных боев. Вместе с тем раскидывал на огромную протяженность силы обороняющихся.
Все это, конечно, не значило, что город нельзя отстоять, но, отстаивая его, надо было искать новые тактические решения. И создавать оборонительные точки в ходе боев.
И все же, надо здесь отметить, что никто тогда из членов Военного совета армии даже и не предполагал, что бои перекинутся внутрь города, к его центрам. И контратака, и возросшая активность в обороне, и близкие уже подкрепления вселяли надежду, что врага удастся не пустить на городские улицы…
В 3.00, еще в темноте, началась артподготовка контратаки. Огонь вели все стволы армейской и фронтовой артиллерии по заранее разведанным и скорректированным целям.
Через полчаса, еще затемно, войска ударной группы на центральном участке поднялись в контратаку.
Контратака явилась полной неожиданностью для тех немецких частей, которые накануне сумели продвинуться вперед, и хотя и закрепились на новых позициях, но не очень-то думали об обороне, ибо знали, что 14 сентября вся их армия переходит в решительное наступление. Фактор внезапности сыграл свою роль. Противник попятился, отдавая то, что было захвачено накануне.
Контратака имела целью подрубить клин немецких войск, врезавшихся накануне в оборону 62-й армии. На обоих флангах клина обозначился заметный успех.
Когда рассвело, на позиции сталинградцев обрушились самолеты противника, но на этот раз, несмотря на их пятикратное превосходство, действия для них оказались не столь безнаказанными, как раньше. Командование фронтом подняло в воздух всю истребительную авиацию. Над городом завязались жестокие воздушные бои.
Противник вынужден был подтянуть резервы на направлении контрударов 62-й армии, чем ослабил свои главные силы. Потери в этих резервах при их переброске на фланги клина были огромны. На них обрушилась всей своей мощью заволжская дальнобойная артиллерия.
Но в штабе у Паулюса не собирались менять планы. Общий штурм города, а точнее, удар по его центру контратака отсрочила, но остановить, конечно, не могла. Сначала возросло сопротивление противника на направлениях контратаки, затем на какое-то время установилось что-то похожее на равновесие, но в бой были введены новые контингенты войск, и все, что было возвращено в первые часы боя, пришлось отдать. Паулюс ввел в бой крупные группировки на узком участке фронта: целил на Мамаев курган и на Центральный вокзал. Путь войскам прокладывала авиация ковровой бомбежкой, на отдельных участках прорыва немцы сосредоточили до тысячи орудийных стволов. Таранный удар остановить было нечем. Противник ворвался в Купоросное, в кварталы пригорода Минина, пересек городскую черту и двинулся по долине Царицы. Главный же удар, как и предполагалось, был нанесен в направлении на Мамаев курган. Там завязалось ожесточенное сражение, оно положило начало многим боям за эту высоту во все время обороны Сталинграда. Курган переходил из рук в руки. В четырех километрах южнее острие немецкого клина достигло вокзала Сталинград-1. Вокзал переходил из рук в руки в течение полного дня.