В комнате стало тихо. Адиль очнулся от своих мыслей.
- Что случилось? Ты почему замолчала, Мансура?
- Ты так сильно изменился, Адиль. - В голосе девушки прозвучала обида. - Совсем меня не слушаешь...
- Да что ты, Мансура? Я слушаю тебя, продолжай... - Желая поддержать разговор, Адиль задал вопрос: - Как вы здесь ладили с Дилефруз? Ты что-то умалчиваешь... И в письмах ничего не писала.
Мансуре показалось, что Адиль неспроста завел об этом речь.
- Тебе, наверное, дядя что-нибудь говорил?..
- Да нет же... Просто мне интересно.
Мечтая о приезде Адиля, Мансура думала, как она расскажет ему о всех проделках Дилефруз. Однако сейчас ей не хотелось омрачать радость встречи. "Да и как бы там ни было, Дилефруз ему все-таки мать, пусть даже неродная, думала девушка. - Зачем его огорчать?"
- Что мне умалчивать? - Мансура старалась сделать равнодушное лицо. Я с кем угодно могу поладить. А у Дилефруз-ханум дом - полная чаша: ни забот, ни печали. Дядя Рахман, наверно, уже рассказал тебе новость?
- Какую новость?
- Неужели не знаешь? Дядя выиграл десять тысяч.
- Десять тысяч? Когда?
- В прошлый рейс. Он и деньги в Москве получил. Привез мне в подарок шотландку на платье.
Известие нисколько не обрадовало Адиля.
- У тебя, оказывается, много новостей, Мансура! "Может, она знает что-нибудь о Джейран?" - подумал он и добавил: - Ну, расскажи, что еще нового?
Адиль отхлебнул глоток чая. Девушка протянула ружу:
- Наверно, остыл? Давай подолью горяченького.
- Нет, нет, большое спасибо, Мансура, я не хочу. Рассказывай дальше.
- Что рассказывать? Я уже кончила. Теперь ты расскажи, как там у вас в Москве?
- Сегодня твоя очередь. Я буду рассказывать завтра.
Адиль хотел напрямик спросить о Джейран, но постеснялся и начал издалека:
- Кто-нибудь из моих товарищей или знакомых приходил в мое отсутствие?
Девушка пожала плечами.
- К нам каждый день приходит много народу, но я никого не знаю. По-моему, это не твои товарищи. Все взрослые мужчины и женщины...
Мансура сидела перед Адилем на коврике, поджав ноги. В ее лице, движениях, манере разговаривать было еще очень много детского. Однако за эти годы она сильно выросла, похорошела. От прежней худенькой девочки, с тоненькими косичками, которая носила хлеб в ласточкино гнездо, не осталось и следа. Что-то в ней Адилю напоминало Джейран. Может быть, голос, такой же нежный, приятный, задушевный. Или жесты, движения - быстрые, ловкие, как у Джейран? А может, все девушки в этом возрасте чем-то походят друг на друга?
Мансура встала, собрала посуду и вышла на кухню. Вернувшись, она увидела, что Адиль спит. Девушка осторожно сняла с него носки, укрыла одеялом, потушила свет и на цыпочках прошла в комнату.
Светало...
Адиль с бьющимся сердцем взбежал по лестнице на третий этаж и нажал кнопку звонка. Как он волновался! Наконец-то он увидит Джейран!
Дверь открыла мать девушки. Тонкие брови, черные глаза напомнили Адилю Джейран. Посеребренные сединой волосы были совраны сзади в тугой пучок. Адиль видел ее впервые.
- Кого тебе, сынок? - спросила женщина.
- Джейран... Будьте добры, позовите...
Мать ушла. Через минуту в коридор выбежала Джейран. Она была в белом платье и белых босоножках, которые нравились Адилю. Казалось, она ждала его прихода и специально так оделась. Девушка нисколько не изменилась. Та же приятная родинка на щеке. Глаза, задумчивые, умные, по-прежнему напоминали два горных родника. Нежные, алые, похожие на лепестки розы, губы улыбались все той же легкой, грустной улыбкой.
- Входи, - пригласила она гостя,
- Нет, Джейран, мне надо с тобой поговорить наедине. Выйдем на улицу.
- Что ты можешь мне еще сказать?!
Девушка нехотя вышла на лестничную площадку, захлопнула дверь. Они начали спускаться по лестнице.
Адиль понимал причину столь холодного приема.
- Ты, наверно, обижаешься, что я редко писал из Москвы? Да, Джейран?
- Я не получала от тебя писем. Не лги.
- Что ты говоришь, Джейран? Называешь меня лгуном?
- Да, ты лгун. Обманул меня красивыми словами. Ты не достоин любви. Я не желаю тебя знать! Никуда с тобой не пойду!
Джейран остановилась, повернулась к Адилю спиной и горько заплакала. По щекам поползли ручейки слез.
- Не плачь, Джейран... - Адиль приблизился к девушке. - Что случилось? Ты ведь не была такой?
- Ты тоже не был таким! - слезы душили девушку. - Помнишь нашу прогулку на морском трамвае? Ты говорил о честности, дружбе, верности... Говорил: "Буду юристом, буду стоять на страже правды!" Где все это? Куда девалось? Ты растоптал мое чувство. Кто тебя накажет? Молчишь?! Тебе нечего ответить? Конечно, это твое единственное спасение... Как не стыдно! Я еще никому в жизни не отдавала своего сердца. Поверила тебе. А ты вон каким оказался... Это твоя верность? Уходи, я не хочу тебя видеть!
Джейран резко повернулась и побежала. У Адиля потемнело в глазах. Он слышал, как удаляются ее шаги.
... Адиль открыл глаза и увидел Майсуру с самоваром в руках, которая пыталась ногой распахнуть дверь галереи.
Девушка улыбнулась.
- Прости, Адиль, я тебя разбудила...
- И очень хорошо, Мансура. Я видел скверный сон, Мансура поставила самовар у порога и подошла,
- Я в сны не верю. Видел одного из своих старых друзей...
- Я тоже в сны не верю...
Мансура подняла самовар и вышла. Адилъ был весь в поту, даже подушка и майка взмокли. Стучало сердце.
Он встал, надел брюки, умылся. Рубашки на стуле не оказалось.
- Где мои вещи, Мансура?
Девушка принесла рубашку, носовой платок и носки.
- Э, да ты, я вижу, с утра стиркой занималась, - улыбнулся Адиль.
- И глажкой...- также с улыбкой ответила девушка.
- Вот спасибо. Для меня это сюрприз. И брюки выгладила?! Ну и хлопот же я тебе задал!
- Да нет, ничего...
Сказала и покраснела. Стыдливо опустила голову. Примолкла.
ГДЕ ТЫ, ДЖЕЙРАН?
Вот и сегодняшний день не принес Адилю удачи. Он возвращался домой грустный, удрученный. Казалось, сама судьба шла против него. Случается же такое на свете!
От дома Джейран на набережной не осталось и следа. На его месте был разбит уютный скверик, окруженный низким железным заборчиком.
Третье утро он приходил сюда, к тому месту, где когда-то стаял с Джейран, разговаривал, прощаясь, пожимал руку.
Адилю казалось, что рано или поздно он встретит ее именно здесь. Однако пока этого не случалось. Прождав несколько часов на скамейке в сквере, он поднимался, шел к центру и долго бродил по улицам города опять-таки в надежде встретиться с девушкой, ради которой приехал в Баку.
В конце концов, Адиля начало охватывать отчаяние.
"Может, она куда-нибудь уехала, - думал он, - уже не живет в Баку? Иначе бы мы обязательно с ней встретились за эти три дня... Впрочем, разве легко найти человека в таком большом городе? Эх, неужели мы не увидимся? Где ты Джейран?.."
Прошло еще два дня.
У Адиля оставалась последняя надежда: встретить. Джейран у учителя Салеха. Он знал, девушка часто наведывалась к нему. Юноша зачастил к старому соседу, сидел часами, разговаривал, несколько раз порывался спросить о Джейран, но так и не решился.
Едва раздавался стук в дверь, у юноши замирало сердце: "Джейран! Неужели я сейчас услышу ее голос?" Он не мог усидеть на месте, вскакивал и бежал открывать:
- Не беспокойтесь, муэллим!
Однако, как правило, это был либо почтальон с кожаной сумкой, набитой газетами и журналами, либо кто-нибудь из соседей.
Его первая встреча с учителем Салехом была теплой и радостной. Адиль прибежал к своему седому другу в первое же утро после приезда. Они обнялись, расцеловались.
- Я еще вчера ночью узнал, что ты прикатил. Ведь через забор все слышно. Только не хотел беспокоить с дороги... - Учитель Салех сделал шаг назад и оглядел гостя с ног до головы: - Как возмужал! И усы тебе очень идут. Значит, скоро кончаешь университет?