Олег Ильич в этом месте хмыкнул и хотел что-то возразить,но воздержался,а я принялся перечислять тех свидетелей.И в этот список попали и детский танцевальный ансамбль,и руководство Дворца культуры,и очередь,стоявшая в магазине за сосисками,и грузчик Карифан,и дачница Фаина... и даже начальник научно-технического отдела завода Сибцветмет Закусило Геннадий Прохорович.
Перечисленные лица,кажется,не понравились Пендерецкому.Он сложил на столе руки,как школьник,нахохлился и стал думать.И думал успешно.Потому что задал правильный вопрос.Он спросил,глядя проницательно:
- А как такие факты объясняются с научной точки зрения?
- Никак, - отвечал я. - Я,к примеру,объяснить их никак не берусь.Может,гипноз какой-то странный...
К моему удивлению,такой ответ ему понравился.Он взглянул приветливо,произнёс добродушно:
- Гипноз! Вот морока на нашу голову...
И принялся размышлять вслух,кого из местных научных светил можно было бы привлечь в качестве эксперта по этому необычному вопросу.Я сидел,окрылённый таким взаимопониманием,как вдруг Пендерецкий спросил:
- А что такое рефлектор Кассегрена? Вы в курсе?
- Рефлектор Кассегрена... - задумался я. - Что-то знакомое.Из какой области?
- Из области науки.
- Наука многообразна.Поточнее бы.
Олег Ильич на секунду задумался,потом полез в стол,вынул папку,вытащил из неё лист бумаги и положил передо мной.
- Вот.Что это?
На листке небрежными линиями был изображён прибор,похожий на телекамеру,стоящую на треноге.Там,где полагалось быть объективу,художник сделал разрез и в нём прямые линии,пересекаясь,отражались внутри камеры от какого-то полумесяца и вырывались наружу.С другого конца в камеру входили мощным параллельным потоком какие-то стрелы,а поперёк них было написано торопливым почерком: "Ин.ген." Внизу стояла надпись,сделанная крупно: "Рефлектор Кассегрена.От Яся".
- Хм... - удивился я. - Вот так сразу не пойму.Нечто странное на треноге.
- А Ясь кто?
- Ну и вопрос! - возмутился я. - Ясь какой-то... Я же не знаю,у кого вы взяли эту бумажку.
- У Лупырёва.В лаборатории.В рабочем столе, - сказал Пендерецкий.
Тут в кабинете возникло молчание и длилось несколько секунд.
- Вот как... - произнёс,наконец,я - Странно.Эта штука похожа на оптический инструмент,а он оптикой не занимался.
- А чем занимался? - не без ехидства вопросил следователь. - Херомо... нидами?
Я крякнул и признался:
- Шутка с моей стороны.
- Угу, - согласился следователь. - У меня шутники каждый день бывают.А вот кот,ходящий сквозь стены,тоже шутка?
В ответ я горестно всплеснул руками.И сказал: "Так и знал,что не поверят...".И снова начал перечислять свидетелей...
- Знаете,почему я вам верю? - перебил следователь. - Пока верю.Если бы вы взялись сочинять туфту,то придумали бы что-нибудь правдоподобное.А вы такое рассказываете... Невозможно поверить.
И он с осуждением покачал головой.
- Невозможно,вы правы, - подтвердил я. - Я сам не верю.Но ведь видел собственными глазами...
Следователь скорбно пожевал губами.Согласитесь,такие логические головоломки способны задурить голову,кому угодно: я вам верю,потому что вы несёте ахинею,в которую невозможно поверить...
По этой причине или по какой-то другой,но Пендерецкий вскоре беседу закруглил,взяв с меня обязательство разузнать непременно,кто такой Ясь.С тяжёлым сердцем я согласился,но в отместку спросил,зачем в кабинете висит портрет философа.
- Философа? Какого? - удивился Олег Ильич. - Ах,этого.А я думал... Впрочем,это неважно.Иногда помогает.Глаза проницательные,я его за ясновидящего выдаю.Допрашиваемый тогда стесняться начинает.
Я изумился изощрённости ума хозяина кабинета,после чего раскланялся и ушёл.Философ Томас Хилл Грин задумчиво смотрел со стены,вероятно,прозревая дальнейший ход бурных событий.
* * *
Приключения,назначенные мне в тот день,ещё не кончились.
После беседы в кабинете номер пять множество вопросов возникло в моей голове и каждый из них ждал своего ответа.
Вследствие чего,вернувшись домой,я сейчас же предался размышлениям.Кто такой Ясь? И Кассегрен? А что такое "Ин. ген."? Рефлектор - это отражатель,но что значит - рефлектор Кассегрена? Надо бы раздобыть где-то хороший справочник и полистать его.А по поводу Яся...
Тут я призадумался,походил по комнате,подошёл к телефону и набрал номер.После второго гудка мелодичный женский голос сказал:
- Вас внимательно слушают.
- Замечательно! - восхитился я. - Нам так не хватает вашего внимания,Таисия Ивановна.
- О,Филипп Лукьяныч! - отвечала Таисия Ивановна. - Ваш звонок событие.Я польщена.
Мы позанимались изысканным словоблудием,а потом я попросил у неё помощи в одном деликатном деле: в местном научном обществе,сообщил я,процветает некто по кличке Ясь,и этот человек мне очень нужен.Если в досужем разговоре между титанами науки вдруг ненароком проскочит такое имя,пусть она знает,что телефонного сообщения об этом я буду ждать от неё в любое время.Днём и ночью.
- Даже ночью? - ужаснулась Таисия. - А что скажет твоя жена?
- Она всё поймёт правильно, - твёрдо обещал я.
- Ну,не знаю, - засомневалась она. - Вдруг недопоймёт чего-нибудь.Лучше я днём сообщу.Прямо сейчас можно?
- О мудрейшая и всезнающая! - завопил я в восторге. - Сообщай скорее!
- Ты будешь разочарован, - сообщила Таисия. - Это тот,который... ну как там его... прощелыга,который написал про вас статью.Помнишь? Ясиницкий его фамилия.
На несколько мгновений я потерял дар речи.
- Ты не рад моему сообщению? - проворковала Таисия.
Я,наконец,опомнился.
- Я безмерно рад,я почти счастлив.Но... он ведь не занимается оптикой?
- Он занимается,чем угодно,даже в газеты статьи пишет.Но оптикой не занимается.Зачем она ему? Он и очки не носит.
- Ага... Я бы на его месте носил.Чёрные.Со стыда.
Конечно,Тая сделала тут же попытку разузнать,в чём состоит мой интерес к прощелыге Ясиницкому,однако я заявил,что это не телефонный разговор; но при личной встрече я непременно удовлетворю её любознательность.
Положив трубку,я довольно долго сидел,уставясь в пространство.От Яся... Оказывается,Лупырёв и Ясиницкий неплохо знали друг друга.Ну и что? Ничего здесь нет особенного.Почему же мне это не нравится? Потому что опять попался на пути человек,написавший про нас ту мерзкую статью.И осталось неизвестным,что его на это подвигло.
* * *
А вечером произошло вот что.
Когда я появился в подвале,Павел клеил на резиновом коврике сачки из реактивной бумаги,а за моим столом сидел Саваренский,углублённо изучая чертежи какого-то заумного механизма.Дверь во вторую комнату была прикрыта.
При моём появлении Саваренский конфузливо привстал.
- Сиди! - я махнул рукой и кивнул на дверь. - Там кто-то затворился?
Ответил Павел,не отрываясь от работы:
- Пётр Петрович с этим... который в прошлый раз приходил.
- Э-э... Наумов?
- Ну.
- Давно сидят?
- Ага.
- Чёрт бы их взял.
- Почему?
Не отвечая,я сунул руки в карманы и с хмурым усердием оглядел помещение.Опять за нашей спиной идёт какой-то торг.Можно ли оценить научные идеи планетарного масштаба в рублях и долларах? Даже если нельзя - всё равно оценят...
Я вздохнул,возмущённо пожал плечами и отправился к своему столу беседовать с Саваренским.
- Гриша, - сказал я,присаживаясь сбоку, - ты помнишь,мы обсуждали как-то байку про сверхсветовую скорость?
- Помню, - отвечал Гриша. - Это была байка про инерционное поле,которое распространяется быстрее света.Конечно,если это не туфта.
- Вот-вот.Вообще сверхсветовой в природе не может быть,потому что тогда возникает куча неприятностей: масса становится мнимой,то есть виртуальной,и возникают мысли о всеобщей виртуальности мира.А время может рваться на части,как струя воды - на капли...