Ни одну из операций, в бытность свою сестрой милосердия, царица не описывает с такими подробностями своей собственной работы ("всё промыла, почистила, помазала... покрыла... подвязала..."). Нигде, в других ее письмах, мы не находим, при описании помощи оперируемым или больным, признания, что ей "приятнее" делать подобные вещи (при которых стыдливо высылается из комнаты молодая девушка) самой. Нигде, наконец, в переписке ее с мужем, касаясь тех или иных операций или болезней, царица не выражает столь горячего сочувствия жены и матери, как здесь, в отношении кастрированных войной и кастрируемых хирургом мужчин. Говоря, что быть "может придется всё отрезать", она пишет тут же: "но я надеюсь спасти"; - не хирург (заметьте!), не наука - надеется она спасет половые органы оперированных, а она, у которой, как у жены, "сердце кровью обливается" за мужчин, могущих перестать быть ими.
Невольно возникает вопрос: да нужно ли вообще было присутствие царицы при таких операциях, при которых надлежало высылать из комнаты молодых девушек? И почему в самом деле царице было приятнее, по ее словам, "делать подобные вещи" самой?
А что она, по-видимому, часто доставляла себе такие "приятности", подтверждает ее кокетливая приписка к письму от 28/29 ноября 1914 г., где царица, посылая привет (Н. П. Саблину) другу ее благоверного, сообщает им обоим: "Рада, что вам, двум старым грешникам, посчастливилось увидеть хорошенькие личики 58, мне чаще приходится видеть иные части тела, менее идеальные".
Мешала ли царице в таких случаях женская застенчивость? А если и мешала раньше, то во имя кого она подавляла ее, при своих разъездах по военным госпиталям?
На этот вопрос ясно отмечают следующие строки из письма ее к Николаю II от 28 ноября 1914 г.: - "Наш Друг желает, чтобы я разъезжала, а потому я должна подавить свою застенчивость".
"Наш Друг" - это отец Григорий, "наш Друг" - это тот, чье желание "преследует" царицу, знающую, что "неисполнение его может стать роковым для нас и всей страны" 59.
Вопрос об "освящении" царицы старцем, стало быть, зависел только от желания последнего. Желание его, надо думать, стояло в зависимости от чувственного характера царицы. Чувственный же характер обусловливается, как мы знаем с его слов, "блудным бесом", могущим быть изгнанным только через чудо, коим старец не пренебрегал ради спасенья даже простых смертных.
Мог ли он не проявить этого "чуда" в отношении чувственной царицы, всё время "преследуемой", по ее словам, желанием святого старца!
Тайна сия велика есть.
Переходя к другим чудесам, прославившим "святого старца" и укрепившим его исключительное положение у трона, надлежит тут же заметить, что ввиду изрядного количества этих чудес, мы можем в этом кратком описании "жития святого" коснуться только некоторых из них, наиболее примечательных.
Начнем с ознакомления с чудом, непосредственный свидетель какового, чуждый веры до сего в чудеса, оставил нам о нем печатное воспоминание.
У Е. Ф. Джанумовой, находившейся в 1915 г. в Петрограде, тяжко заболела в Киеве ее любимая племянница Алиса.
Старец Григорий, в одно из своих посещений Е. Ф. Джанумовой, неожиданно узнал, что больная при-смерти и что тетушка, столь нравившаяся святому, должна в тот же день уехать на юг.
"Тут произошло что-то странное, - пишет Джанумова в своем дневнике, от 26 ноября, - чего я никак объяснить не могу. Как ни стараюсь понять, ничего придумать не могу. Не знаю, что это было. Но я изложу все подробно, может быть потом когда-нибудь подыщутся объяснения, а сейчас одно могу сказать - не знаю. Он взял меня за руку. Лицо у него изменилось, стало как у мертвеца, желтое, восковое и неподвижное до ужаса. Глаза закатились совсем, видны были только одни белки. Он резко рванул меня за руки и сказал глухо: - "Она не умрет, она не умрет, она не умрет". Потом выпустил руки, лицо приняло прежнюю окраску. И продолжал начатый разговор, как будто ничего не было... Я собиралась вечером выехать в Киев, но получила телеграмму: "Алисе лучше температура упала". Я решила остаться еще на день. Вечером к нам приехал Распутин... Я показала ему телеграмму: - "Неужели ты этому помог?" - сказала я, хотя, конечно, я тому не верила. - "Я же тебе сказал, что она будет здорова", - убежденно и серьезно ответил он. "Ну, сделай еще раз так, как тогда, может быть она совсем поправится". - "Ах, ты, дурочка, разве я могу это сделать? То было не от меня, а свыше. И опять это сделать нельзя. Но я же сказал, что она поправится, чего ж ты беспокоишься". Я недоумевала. В чудеса я не верю, но какое странное совпадение - Алиса поправляется. Что это значит? Лица его, когда он держал за руки, я никогда не забуду. Из живого оно стало лицом мертвеца, - дрожь берет, как вспомню" 60.
Другое чудо исцеления, - за истинность которого говорит текстуальное описание его С. П. Белецким со слов самою чудотворца, - еще более замечательно, так как может быть рассматриваемо, как воскрешение из мертвых, происшедшее на глазах царя и царицы.
Чудо это было явлено отцом Григорием на возлюбившей рабе его Анне Вырубовой, пострадавшей при железнодорожной катастрофе между Петроградом и Царским Селом в 1913 г.
"Будучи в бредовом горячечном состоянии, - пишет С. П. Белецкий 61, - не открывая все время глаз, А. А. Вырубова повторяла лишь одну фразу:
- Отец Григорий, помолись за меня! Узнав о тяжелом положении Вырубовой со слов графини Витте, и не имея в ту пору в своем распоряжении казенного автомобиля, Распутин воспользовался любезно предложенным ему графинею Витте ее автомобилем и прибыл в Царское Село в приемный покой лазарета, куда была доставлена А. А. Вырубова женщиною-врачом этого лазарета княжною Гедройц, оказавшей на месте катастрофы первую медицинскую помощь пострадавшей. В это время в палате, где лежала А. А. Вырубова, находились государь с государыней, отец А. А. Вырубовой и княжна Гедройц. Войдя в палату без разрешения и ни с кем не здороваясь, Распутин подошел к А. А. Вырубовой, взял ее руку и, упорно смотря на нее, громко и повелительно сказал ей:
- Аннушка! проснись, поглядь на меня!
И к общему изумлению всех присутствовавших, А. А. Вырубова открыла глаза и, увидев наклоненное над нею лицо Распутина, улыбнулась и сказала:
- Григорий - это ты? Слава богу!
Тогда Распутин, обернувшись к присутствовавшим, сказал:
- Поправится!
И, шатаясь, вышел в соседнюю комнату, где и упал в обмороке. Придя в себя, Распутин почувствовал большую слабость и заметил, что он был в сильном поту".
"Я ясно представлял себе, - справедливо замечает С. П. Белецкий, - какое глубокое и сильное, впечатление эта сцена "воскрешения из мертвых" А. А. Вырубовой Распутиным должна была произвести на душевную психику 62 высочайших особ, воочию убедившихся в наличии таинственных сил благодати Провидения, пребывавшей на Распутине, и упрочить значение и влияние Распутина на Августейшую семью" 63.
Мог ли сей чудотворец-целитель не иметь влияния в этой "августейшей семье", где родители непрестанно дрожали над здоровьем и жизнью их кровоточивого детища - наследника престола!.. 64
Не только находясь вблизи наследника, но даже на далеком от него расстоянии, о. Григорий одинаково чудотворно врачевал его недуги.
Однажды (в 1912 г.), уезжая на родину (куда он часто отлучался, радея о благоустройстве своего имения), старец сказал родителям наследника: "Я знаю, что злые люди подкапываются под меня. Не слушайте их. Если вы меня покинете, вы потеряете в течение шести месяцев вашего сына и вашу корону". Царица воскликнула: "Как можем мы тебя покинуть? Разве ты не единственный наш покровитель, наш лучший друг!" И, преклонив колени, просила ее благословить. И вот однажды юный наследник, возвращаясь с прогулки в лодке на озере, плохо рассчитал свой скачок на берег и ушиб себе бедро о борт лодки. Контузия сначала казалась легкой и невинной. Но через 2 недели, 1-го октября, появилась опухоль в паху, бедро распухло, затем внезапно поднялась температура. Доктора Федоров, Деревенко, Раухфус, поспешно вызванные, определили кровяной нарыв, кровяную опухоль и начинающееся заражение крови. Надо было немедленно произвести операцию, но предрасположение ребенка к кровотечению исключало возможность надреза. Между тем температура с каждым часом всё поднималась. 21-го октября температура дошла до 39,8°. Родители не выходили из комнаты больного; ибо врачи не скрывали своего беспокойства. В церкви в Спале, попы сменялись для молитвы днем и ночью. По распоряжению царя, торжественная литургия была отслужена в Москве перед иконой Иверской Богоматери. Утром 22-го октября царица в первый раз сошла в салон, где собрались: дежурный адъютант Нарышкин, дежурная фрейлина княгиня Елизавета Оболенская, Сазонов, прибывший для доклада царю, и начальник царской охоты в Польше граф Владислав Велепольский. Бледная, похудевшая Александра Федоровна, однако, улыбалась. На обращенные к ней тревожные вопросы она ответила спокойным тоном: "Врачи не констатируют еще никакого улучшения, но лично я уже не беспокоюсь. Я получила сегодня ночью телеграмму от отца Григория, которая меня совершенно успокоила". Затем она прочитала телеграмму: "Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься. Твой сын будет жить" 65.