Мужчины полагали, что президент испускает лучи уверенности, и только он способен привести страну к полному благополучию. Женщины считали его необычайно элегантным и сексуальным. Следуя сложившейся традиции, как мужчины, так и женщины называли Петера не иначе как "наш любимый президент". Почта Петера была переполнена письмами женщин и мужчин не только с откровенными объяснениями в любви, но и неприкрытыми предложениями разделить с ним ложе. Секретарь не знал, что делать с этими письмами, и несмотря на все попытки их уничтожить, некоторая часть все-таки попадала на президентский стол.

Петер был растерен, он не знал, как должно реагировать на эти любовные письма, - со всеобщей любовью было все ясно, - и даже показал несколько из них Брунгильде.

"Я могла предположить все, что угодно, только не это. Никак не ожидала, что мы такой сексуальный народ. Теперь уж наши соседи - французы, итальянцы и испанцы, - считавшие нас недостаточно темперементными и рассчетливыми в любви навсегда замолкнут, ты выбил у них из рук основной козырь. И, конечно, ты можешь гордиться тем, что стал первым в истории сексуальным президентом." - говорила она между приступами безудержного смеха.

Несмотря на успех, - во всяком случае, не провал, - первого президентского декрета, никто не заметил особых изменений климата в стране, хотя по данным Министерства экологии содержание углекислоты в атмосфере страны стало заметно ниже, чем в соседних государствах.

"Мне кажется, что, наконец, наступило долголжданное время для провозглашения наших националистических идей. Народ меня любит и мне верит. Надо сначала получить поддержку интеллектуалов. У этих всегда свои особые взгляды на жизнь, если они и выступают против общего мнения, то из чувства противоречия или из желания покрасоваться и показать свою неповторимость. Среди них могут оказаться несогласные, но их задавит большинство." - подумал Петер и приказал собрать видных ученых со всей страны.

"Дорогие друзья! После долгого раздумья я понял, что цвету нашей науки нужно доказать свою преданность нашей родине, народу и президенту. Пора очистить страну от пришлого люда, мешающего нам жить нормально. Я пригласил вас, людей различных профессий, надеясь на вашу помощь." - сказал он собравшимся.

В зале раздался шопот недоумения.

"Я не очень отчетливо понимаю, в чем будет заключаться наша помощь." сказал один из ученых, человек уже немолодой и воспитанный в ставших уже немодными ложнодемократических традициях.

"А я, коллега, прекрасно понимаю нашего любимого президента." - сказал другой. - "Как психолог и психиатр, как опытный ученый, ученый с мировым именем, могу с уверенностью сказать и, думаю, меня поддержат мои коллеги, что иностранцы, люди приехавшие из южных стран, приносят в нашу страну чуждый ей темперемент и менталитет. Они разлагают наиболее ранимую и подверженную чуждым влияниям часть населения - нашу молодежь, наше будущее. Я давно об этом писал в моих научных статьях и монографиях, но никогда не находил понимания. Может быть сейчас, при поддержке нашего любимого президента, меня поймут лучше."

Пауль улыбнулся. "Я был уверен, что цвет нашей науки правильно понимает поставленную перед ним задачу."

Неожиданно несколько человек встали, сказали, что не собираются принимать участия в этом шабаше, который не имеет ничего общего с научным заседанием, и покинули зал. В зале раздался шум негодования.

"Пусть уходят, они нам только мешают. Они - не граждане нашей великой страны." - раздались выкрики с разных сторон.

"Спосибо за поддержку и понимание важности ситуации. Я был уверен, что лучшая часть наших ученых останется и согласится со мной." - сказал Петер.

Уверенными широкими шагами к трибуне направился высокий широкоплечий человек и заговорил, находясь еще в середине зала.

"Я - физиолог, мои труды извстны во всем мире. Так вот, как физиолог, специалист по обмену веществ и дыханию, могу с уверенностью сказать, и это подтверждают мои исследования, что иностранцы, люди, приехавшие к нам из южных стран, на что совершенно справедливо указал уже мой уважаемый коллега, обладают более интенсивным обменом веществ, я уже не говорю о том, что они едят значительно больше мяса, сахара и хлеба, чем мы, а по сему потребляют значительно больше кислорода при дыхании и выделяют больше углекислога газа, чем наши дорогие граждане. Я думаю, что всякий здравомыслящий человек меня поддержит - им не место в нашей стране. Они только загрязняют атмосферу."

"С нашими уважаемыми коллегами трудно не соглситься, - сказал президент Академии наук. - Позвольте мне подвести итоги. Как это ни печальным и недемократичным это может показаться, нужно признать, что настало время сказать иностранцам: хватит есть наш хлеб и загрязнять нашу природу. Я полностью поддерживаю мнение нашего любимого президента - долой иностранцев! Вот чего я не знаю, как поступить с теми людьми, у меня язык не поворачивается назвать их коллегами, которые покинули наше уважаемое собрание. Уверен, что наш любимый президент знает, что нужно с ними сделать. Не правда ли?"

"Пусть это вас не беспокоит, мои дорогие сограждане. А быть ли им членами такого высокого учереждения как Академия Наук должны решить вы, ее представители и никто другой, даже не президент нашей великой страны. Я же хочу поблагодарить вас от всего моего сердца, которое бьется только во имя счастье нашей прекрасной родины, за понимание роли науки в жизни общества." - сказал с улыбкой Петер.

Через несколько дней газеты сообщили, что на общем заседании Академии Наук часть ее членов была исключена за недостаточные успехи в области науки и за непонимание задач, стоящих перед страной.

Несмотря на жару, Петер появился на балконе президентского дворца для очередной встречи с согражданами в черном костюме и при черном галстуке.

"Вы все хорошо знаете мои демократические убеждения. Но для счастья и процветания нашей прекрасной страны мне ничего не остается, как поступиться частью демократических свобод. После встречи с видными учеными страны, которые доказали, что присутствие иностранцев нарушает экологическое состояние нашей родины, я долго размышлял над тем, что же важнее - позволить иностранцам продолжать губить нас или твердо заявить, что им не место в нашей прекрасной стране, что им нужно немедленно уехать. Поверьте, это было не простое решение." - В глазах президента появились слезы. - "Но я должен быть твердым, ведь счастье сограждан сейчас в моих руках."