– Неспортивно, – пробасил физрук. – Саша, не хотите поиграть?

Сашка мотнула головой.

– Ты что, не слышишь? – Егор обиделся. – Я говорю...

– «Давай поженимся», – закончила Сашка с тяжелым вздохом. – Давай.

– Похоже, что тебе каждый день кто-то делает предложение, – уязвленно сказал Егор.

– Извини, – пробормотала Сашка. – Это все Стерх... Знаешь...

– Что?

– Ничего, – Сашка взяла себя в руки.

– Приходи сегодня ко мне, – сказал Егор. – Степки не будет, Мишу попросим погулять...

Сашка взглянула на свою руку. Наклейка-рожица краснела маковым цветом, но чего бояться, если завтра никогда не наступит?

– Хорошо. Приду.

Она проснулась в своей кровати, уже ощущая запах жженых волос. Вика перегрела щипцы и теперь ругалась, счищая со стального зажима прилипшие к нему оплавленные волосинки.

– Через двадцать минут звонок! Ты идешь на специальность?

– Нет, – сказала Сашка и снова закрыла глаза.

Когда она снова открыла их, рядом стояли и Вика, и Лена.

– Чего вам?

– Не боишься?

– Да ну их всех, – сказала Сашка и перевернулась на другой бок.

– Здравствуйте, Саша. Вы работали? Давайте посмотрим...

Сашка зажмурилась от резкого света в глаза.

– Есть маленькая подвижка, – успокаивающе сказал Стерх. – Пока крошечная, но все-таки это работа. Работайте, Сашенька, не сдавайтесь. А сейчас сделаем вот что: вернемся к первому фрагменту и медленно, один за другим, пройдем все по порядку. Садитесь поудобнее, сосредотачивайтесь, смотрите на «якорь». У нас много времени, некуда спешить.

– Только не говори, что нам надо пожениться.

Егор хлопнул глазами:

– Сань... Ты чего?

– Разве ты не собирался мне сказать, что давай, мол, поженимся?

– Собирался, – тихо признался Егор. – Только... почему ты злишься?

– Я не злюсь, – сказала Сашка.

И по себя подумала: я схожу с ума.

Костя вошел на кухню, когда она отливала холодной водой только что сваренное яйцо. Вокруг было полно народу, кто-то ел, кто-то пил чай, мыл посуду или просто болтался – но Сашке сразу стало ясно, что Костя ищет ее. И вот – нашел.

– Тебя сегодня не было на специальности. Что случилось?

– Надоело всем объяснять, – Сашка вытащила яйцо из кастрюльки десертной ложкой. – Портнов разрешил мне сегодня не являться.

– Портнов?!

– А что такого? Я лучшая студентка на курсе, могу и отдохнуть немножко... Почему нет?

Она яростно колотила по яйцу ложкой, снимала скорлупу, будто вражеский скальп.

– Чего они от тебя хотят? – тихо спросил Костя. – Что они опять с тобой сделали?

Сашка подняла глаза. На кухне громко работало радио, на завтра обещали потепление, снег, порывистый ветер... Сашка подумала, как это здорово – иметь «завтра». Слушать прогноз погоды. Составлять расписание. Отрывать листки на календаре. Множество людей живут так изо дня в день – и даже не осознают своего счастья.

– Я в кольце, – сказала она Косте неожиданно для себя. – У меня все время один и тот же день. Они так сделали... он так сделал, чтобы я научилась... смогла... для Стерха выполнить задание. А я не могу.

Костя сел на табуретку, будто у него подкосились ноги.

– Поэтому Портнов разрешил мне не ходить... Сегодня. Потому что у меня всегда сегодня.

Костя долго молчал.

– А как же, – сказал наконец. – Если я завтра приду в аудиторию... Разве там не будет тебя? Завтра ?

– Не знаю. Ты ведь не можешь сходить на день вперед, вернуться и сообщить мне, что там.

Яйцо остывало на блюдце. Сашка опустила подбородок на сплетенные ладони.

– Я все это тебе говорю потому, что завтра... то есть сегодня с утра... Ты все равно ничего не будешь помнить.

Костя помотал головой, будто отказываясь принимать всерьез такую вероятность.

– Да-да. Все сначала. Будешь удивляться, почему меня нет на паре. Может быть, еще раз спросишь... А я что-нибудь придумаю. Не объяснять же каждый раз, каждый день, до бесконечности...

Костя двумя руками взлохматил короткие волосы. Ожесточенно потер ладонью нос.

– А что ты должна сделать для Стерха?

– Долгая история. Сначала он дал мне плеер и диск с... треками. Не вышло. Тогда он дал мне альбом... с черными картинками. И я морочусь с этим альбомом. Такое впечатление, что оно в меня стучится, стучится, стучится... а я не пускаю.

– А оно хочет выломать дверь, – тихо сказал Костя.

– У тебя было что-то похожее?!

Костя огляделся. На кухне шумели, дымили, хохотали первокурсники. Не осталось ни одной свободной табуретки.

– Идем... куда-нибудь, где потише?

Они прошли в самый конец коридора и, спрятавшись за широко распахнутой дверью душевой, уселись рядом на подоконник.

– Стерх мне дал распечатку, – сказал Костя. – Такую, на ленте, длинную, вроде свитка. Велел читать вертикально – столбиками. Я начал... и похожая история случилась. Как будто ломится внутрь что-то чужое. Я закрылся. А оно – бам! – и дверь мою выломало... Или что там вместо двери... Вот. Потом это чувство гадостное исчезло, музыка слышится, приятно даже. Стерх меня хвалит... – Костя помолчал. – Все потому, что у меня воля слабая. У тебя – сильная. Так просто не вломишься.

– Он сказал, что я какая-то особенная, – пробормотала Сашка. – А потом – что ошибся, и я, как все... Тебе что-то подобное говорил?

– Нет. Знаешь, как он, мягко стелет... «Очень хорошо, Костенька, на завтра вот этот столбик, что я пометил красным...»

Костя очень похоже изобразил Стерха. Сашка невесело усмехнулась.

– Чем я могу тебе помочь? – спросил Костя.

– Подойди ко мне завтра... то есть сегодня... вот так же. И снова спроси, почему меня не было на паре.

Костя повернул голову. По его взгляду Сашка поняла: он думает, что над ним издеваются.

– Я серьезно, – она потупилась. – Мне... не с кем поговорить.

– А Егор?

Сашка задумалась.

Не о Егоре. Сейчас, на стылом подоконнике продуваемого сквозняками коридора, она впервые поняла, что этот день, прожитый начерно, никто не будет помнить, кроме нее... и еще, разве что, Стерха с Портновым, но их здесь нет, и им нет дела до Сашкиной личной жизни. А значит, она может говорить Косте все, что угодно. Все спишется. Все уйдет. Завтра утром Костя снова удивится и встревожится, почему Сашка не пришла на специальность.