Сашка вышла на улицу и опять огляделась. И рысью, чтобы побыстрее управиться, рванула в магазин.
– Женщина, вы последняя? Я за вами буду...
Очередь двигалась не быстро, но и не медленно. До прилавка оставалось три человека, когда Сашка почувствовала взгляд.
Темный человек возник в дверях магазина. Шагнул внутрь. Минуя очередь, подошел к прилавку. Остановился, будто разглядывая ассортимент. Глаза, скрытые очками, сверлили Сашку. Просверливали насквозь.
Она не двинулась с места. Сперва потому, что ноги прилипли к полу. Потом – подумав и осознав, что здесь, в магазине, ей ничего не грозит. Ей вообще ничего не грозит... А все бросать, выбираться из очереди, бежать домой – глупо. В подъезде он ее и настигнет.
Вот разве что покричать маме со двора... Пусть выглянет в окно...
И что?!
– Девушка, вы берете?
Она попросила масло. Расплачиваясь, рассыпала мелочь. Старичок, стоявший за ней, помог собрать монеты. Может быть, попросить у кого-то помощи?
Темный человек стоял у прилавка и смотрел на Сашку. От его взгляда у нее мысли путались в голове. Позор, но все сильнее хотелось в туалет.
Закричать «Помогите?»
Никто ничего не поймет. Никто не знает, почему Сашка испытывает такой ужас перед этим обыкновенным, в общем-то, человеком. Ну, бледное лицо... Ну, темные очки... Что же с ней происходит, когда он вот так смотрит на нее из-под непрозрачных стекол?!
Зажав в кулаке сумку с пакетом сливочного масла и бутылкой подсолнечного, Сашка пошла к выходу из магазина. Человек двинулся за ней, будто не собираясь ничего скрывать. Не притворяясь. Деловито и целенаправленно.
Переступив порог, она сорвалась с места, как спринтер. Взлетели из-под ног серые голуби. Перебежав через дорогу, Сашка кинулась, только ветер в ушах, к дому, к маме, в знакомый двор...
Двор оказался незнакомым. Сашка оглянулась – «павлиновые» деревья цвели, как всегда, и бордюр был размалеван мелками, но вход в подъезд был совсем другой, скамейка стояла не так. Может быть, это другой двор?!
Темный человек не бежал – он просто быстро шел, с каждым шагом приближаясь, кажется, на полтора метра. Сашка, обезумев от страха, кинулась в подъезд... этого ни в коем случае нельзя было делать, Сашка знала – но побежала все равно. Внизу хлопнула створка. Сашка бросилась по ступенькам наверх, но этажей было всего пять. Лестница заканчивалась тупиком запертых дверей. Сашка кинулась звонить в чью-то квартиру, звонок отдавался – ди-дон – внутри, но никто не открывал. Пусто.
Человек уже стоял рядом. Перегораживая лестницу. Перегораживая путь к отступлению.
– Это сон! – крикнула она первое, что пришло на ум. – Я хочу, чтобы это был сон!
И проснулась на раскладушке, вся в следах, с отдавленным о подушку ухом.
– Приснится же такое...
Они вышли из дома, как обычно, около восьми. На углу купили йогурт. Сашка, будто ненароком, выманила маму на другую сторону улицы – противоположную той, где туристическое агентство.
И оказалась права. Темный человек стоял возле большого рекламного плаката с фотографией Ласточкиного Гнезда. Из-под непроницаемых очков следил за Сашкой.
– Я так больше не могу... Это какой-то психоз...
– Да что такое?
– Вон он опять стоит, смотрит...
Сашка не успела удержать маму. Та решительно свернула и пересекла улицу, и подошла прямо к темному человеку, и о чем-то с ним заговорила; человек отвечал, не сводя глаз с Сашки. Хотя лицо его было повернуто к маме, и губы шевелились естественно и даже приветливо... если бывают приветливые губы...
Мама вернулась, одновременно довольная и злая.
– Успокойся, это такой же отдыхающий, как ты. Не понимаю, чего тебе от него надо... Он из Нижневартовска. У него аллергия на солнце.
Сашка промолчала.
В обед, возвращаясь с моря, они зашли на базар, и Сашка сама внимательно проследила, чтобы не пропустить ни одной покупки. Явившись в пустую квартиру, по очереди приняли «душ» из ковшика с тазиком (воды, как обычно днем, не было) и взялись стряпать...
Вот тут и оказалось, что кончилась соль.
Темный человек сидел на скамейке у выхода со двора. Сашка увидела его, едва выглянув из подъезда.
Вернулась обратно.
Рыжий кот с рваным ухом доедал сметану из кем-то оставленной плошки. Чавкал. Облизывался. Дико смотрел на Сашку желтым глазом и снова вылизывал посудину.
Сашка стояла, не зная, что делать. Возвращаться? Идти, как ни в чем не бывало? Психоз...
В подъезде потемнело. Человек в синей кепке стоял у входа, закрывая свет.
– Александра...
Она дернулась, будто ее шандарахнуло током.
– Надо поговорить. Можно, конечно, так бегать до бесконечности, но в этом нет ни радости, ни смысла.
– Вы кто? Откуда меня знаете?
Она тут же вспомнила, что мама много раз называла ее по имени – на улице, на пляже. Ничего удивительного, что он знает ее имя. Захотел – и узнал.
– Давайте сядем на лавочке и поговорим.
– Я не собираюсь ни о чем с вами... Если вы не перестанете ходить за мной, я позову... я обращусь в милицию!
– Саша, я не убийца и не грабитель. У меня к вам серьезный разговор. Определяющий всю вашу жизнь. Лучше будет, если вы меня послушаете.
– Я не собираюсь. Уходите!
Она повернулась и кинулась вверх по лестнице. К черной дерматиновой двери с номером «двадцать пять».
На втором этаже все двери были рыжие. С тусклыми стеклянными табличками, и на них совсем другие номера. Сашка обомлела.
За спиной негромко звучали шаги. Темный человек поднимался по лестнице.
– Я хочу, чтобы это был сон! – крикнула Сашка.
И проснулась.
– Мама, какое сегодня число?
– Двадцать четвертое. А что?
– Но ведь вчера же было двадцать четвертое!
– Вчера – двадцать третье. Так всегда на отдыхе – числа путаются, дни недели забываются...
Они спустились во двор, в безветренное и белое, будто молоко, душистое утро. «Павлиновые» деревья стояли неподвижно, как две розовые горы с цветущими на них абрикосами. Веселая толпа пляжников текла вниз по Улице, Ведущей к Морю. Сашка шла, почти уверенная, что это снова сон.
У туристического киоска стояли, изучая маршруты и цены, молодые супруги. Их мальчишка – жвачка в зубах, колени в зеленке – примерял очки для подводного плаванья. Темного человека не было нигде, но ощущение сна не проходило.