— Очень вам благодарен, но только я всегда занят, и днем и вечером.

Тем не менее Белла вознаградила их за все неприятности, очень мило ответив на их авансы, так что добродушные супруги остались, в общем, очень довольны и сказали, что миссис Боффин заедет сообщить Белле, как только у них все будет готово к ее приему. Миссис Уилфер санкционировала это предложение величавым кивком головы и мановением перчаток, словно говоря: "К вашим недостаткам отнесутся снисходительно и милостиво, жалкие люди".

— Кстати, сударыня, — сказал мистер Боффин, оборачиваясь по дороге к двери. — У вас, кажется, есть жилец?

— Один джентльмен действительно занимает у нас верхний этаж, отвечала миссис Уилфер, заменив грубое слово более деликатным.

— Можно сказать, "наш общий друг", — заметил мистер Боффин. — А что за человек наш общий друг? Нравится ли он вам?

— Мистер Роксмит очень пунктуальный, очень спокойный и очень приемлемый в общежитии человек.

— Надо вам знать, что я не так-то близко знаком с нашим общим другом, — я видел его всего один раз. Вы о нем хорошо отзываетесь. А сейчас он дома?

— Мистер Роксмит дома, — ответила миссис Уилфер, указывая в окно, вон он стоит у садовой калитки. Может быть, он дожидается вас?

— Может быть. — согласился мистер Боффин. — Видел, должно быть, как мы сюда входили.

Белла внимательно прислушивалась к этому краткому диалогу. Потом, провожая миссис Боффин до калитки, она так же внимательно наблюдала за всем происходящим.

— Здравствуйте, сэр, как поживаете? — сказал мистер Боффин. — Это миссис Боффин. А это мистер Роксмит, о котором я тебе рассказывал, душа моя.

Она поздоровалась с молодым человеком, который очень вежливо подсадил ее в коляску.

— До свидания пока что, мисс Белла, — сказала миссис Боффин, сердечно прощаясь с нею. — Скоро увидимся! И тогда я надеюсь показать вам моего маленького Джона Гармона.

Мистер Роксмит, который стоял у колеса, расправляя складки ее платья, вдруг оглянулся назад, посмотрел по сторонам, потом взглянул на миссис Боффин и при этом так побледнел, что миссис Боффин воскликнула:

— Боже мой! — И сейчас же вслед за этим: — Что с вами, сэр?

— Как вы можете показать ей мертвеца?

— Да нет, это приемный сын. Тот, о котором я ей рассказывала. Тот, которому я хочу дать это имя.

— Вы меня удивили, — сказал Джон Роксмит, — и мне показалось, что это дурной знак — говорить о мертвецах такой юной и цветущей девушке.

С некоторых пор Белла стала подозревать, что мистер Роксмит к ней неравнодушен. Эта ли уверенность (скорее уверенность, чем подозрение) привлекала ее к нему несколько сильнее, чем вначале. Хотелось ли ей узнать о нем побольше, чтобы оправдать свое недоверие к нему, или же найти ему оправдание — было покамест неясно ей самой.

Но почти все время он сильно занимал ее воображение, и сейчас она тоже заинтересовалась его словами.

Он отлично ее понимал, и она поняла это не хуже него, когда они остались вдвоем на садовой дорожке.

— Очень достойные люди, мисс Уилфер.

— Вы хорошо их знаете? — спросила Белла.

Он улыбнулся и взглянул на нее с упреком, а она покраснела, упрекая себя за то, что хотела поймать его на слове, когда он ответил:

— Я много слышал о них.

— Правда, он сказал, что видел вас всего один раз.

— Да, так оно и было.

Белла взволновалась и была бы рада взять свои слова обратно.

— Вам показалось странным, что, интересуясь вами, я невольно вздрогнул, услыхав, что вам хотят показать человека, который погиб от руки убийцы и лежит в могиле. Я мог бы понять, а спустя минуту и понял, что речь идет не о том. Но мое чувство не изменилось.

Глубоко задумавшись, Белла вернулась в гостиную, где неукротимая Лавиния встретила ее словами:

— Ну вот, Белла! Наконец-то все твои желания исполнятся — с помощью твоих Боффинов. Ты теперь вот как разбогатеешь — с твоими Боффинами. Можешь кокетничать сколько тебе вздумается, — у твоих Боффинов. Но только я к твоим Боффинам с тобой не поеду, прямо говорю — и тебе и твоим Боффинам!

— Мисс Белла, — мрачно изрек Джордж Самсон, извлекая затычку изо рта, — если ваш мистер Боффин опять пристанет ко мне со всякой этакой чепухой, то я дам ему понять, как мужчина мужчине, что ему не по…

Он хотел сказать "не поздоровится", но мисс Лавиния, которая держалась самого невыгодного мнения об умственных способностях мистера Джорджа Самсона и чувствуя, что его речь ни к чему прямого отношения не имеет, опять впихнула затычку ему в рот, и с такой силой, что на глазах у него выступили слезы.

Но тут достойная миссис Уилфер, только что избравшая Лавви мишенью для упреков в назидание этим Боффинам, вдруг сделалась необычайно ласкова с ней и пустила в ход последнее доказательство силы характера, остававшееся до сих пор в резерве. Она выказала недюжинную наблюдательность как знаток людей, — способность, всегда ужасавшую Р. Уилфера, поскольку она постоянно подмечала у других такие дурные и мрачные черты, каких не замечали менее проницательные психологи. Надо заметить, что так и поступила сейчас миссис Уилфер из зависти к этим Боффинам, в то же время предвкушая, как она будет хвастать этими же Боффинами и их богатством перед друзьями, лишенными такой возможности.

— Об их манерах, — начала миссис Уилфер, — я говорить не стану. Об их наружности — я говорить не стану. О бескорыстии их видов на Беллу — я говорить не стану. Но хитрость, но коварство, но скрытность, написанные на лице этой низкой интриганки миссис Боффин, — просто бросают меня в дрожь!

И в доказательство того, что все эти зловредные качества имеются у той налицо, миссис Уилфер и в самом деле вздрогнула.

ГЛАВА X

Брачный договор

В особняке Венирингов волнение. Пожилую молодую особу выдают замуж (с пудрой и со всем прочим) за пожилого молодого человека, выдают замуж из дома Венирингов, и Вениринги устраивают у себя свадебный завтрак. Химик, который из принципа не одобряет всего, что делается в доме, не одобряет, разумеется, и этого брака, но без его согласия как-то обходятся, и рессорный фургон выгружает у подъезда целый лес оранжерейных растений, для того чтобы завтрашнее торжество могло быть увенчано цветами.

У пожилой молодой особы имеется состояние. У пожилого молодого человека тоже имеется состояние. Он держит свой капитал в бумагах. Относясь к этому занятию снисходительно, по-любительски, он ездит в Сити, бывает на собраниях директоров, покупает и продает акции. Как хорошо известно мудрецам нашего времени, покупка и продажа акций — единственное, чем стоит заниматься на этом свете. Не нужно ни предков, ни доброго имени, ни образования, ни идей, ни уменья держать себя в обществе: нужно только иметь акции. Имейте довольно акций, чтобы состоять в Совете Директоров (с прописной буквы), разъезжайте по каким-то таинственным делам между Лондоном и Парижем, и вас заметят. Откуда он явился? Куда он направляется? Акции. Какие у него вкусы? Акции. Есть ли у него принципы? Акции. Кто протаскивает его в парламент? Акции. Быть может, сам он никогда и нигде не мог добиться успеха, ни в чем не проявил инициативы, ничего ровно не сделал! Достаточно одного ответа на все: Акции. О могущественные Акции! Вознести эти дутые величины на такую высоту, заставить нас, ничтожных червей, вопить день и ночь, словно объевшись белены: "Возьмите наши деньги, растратьте их за нас, покупайте и продавайте нас, разорите нас, но только, бога ради, богатейте за наш счет и займите место среди сильных мира!"

Покуда Амуры и Грации готовили факел Гименея, который предстояло возжечь завтра, мистер Твемлоу пережил немало душевных терзаний. Казалось несомненным, что и пожилая особа и пожилой молодой человек были старейшими друзьями Вениринга. Быть может, он их опекун? Однако это вряд ли возможно, потому что оба они старше Вениринга. Он с самого начала пользовался их доверием и много сделал для того, чтобы завлечь эту пару к алтарю. В разговоре с Твемлоу он сообщил, что это он посоветовал миссис Венирннг: "Анастазия, их надо поженить". Кроме того, он сообщил Твемлоу, что смотрит на Софронию Экершем (пожилую девицу) как на сестру, а на Альфреда Лэмла (пожилого молодого человека) как на брата. Твемлоу спросил у Вениринга, не учился ли он в одной школе с Альфредом? Вениринг ответил: "Это не совсем так". Не была ли Софрония воспитанницей его матери? Вениринг ответил: "Это не вполне точно". Рука Твемлоу растерянно потянулась ко лбу.