— Никогда не было.

— Но, подобно сказочным королю и королеве, вам хотелось бы иметь ребенка?

— Вообще говоря, да.

Мистер Милви опять улыбнулся, заметив как бы про себя, что этим сказочным королям и королевам почему-то всегда хотелось иметь детей. Сам же он думал, что, будь эти короли приходскими священниками, у них, возможно, явилось бы желание противоположного порядка.

— Думаю, что нам лучше пригласить на совет миссис Милви. Я без нее как без рук. Если позволите, я позову ее.

Мистер Милви крикнул: "Маргарита, дорогая моя?" — И миссис Милви сошла вниз. Это была миловидная и живая маленькая женщина, уже истощенная заботами, которые успели заглушить в ней изящные вкусы и жизнерадостные фантазии юности, заменив их школами, супом, фланелью, углем, всеми будничными нуждами бедняка и воскресным кашлем малых и старых прихожан. Мистер Милви не менее мужественно отказался от многого, что было связано с прежними его занятиями и прежними товарищами-студентами, для того чтобы трудиться над черствыми крохами жизни среди бедняков и их детей.

— Это мистер и миссис Боффин, душа моя. Ты ведь слышала, какое счастье выпало на их долю?

Миссис Милви как нельзя более просто и сердечно поздравила Боффинов, сказав при этом, что очень рада их видеть. Однако по ее приветливому лицу, открытому и впечатлительному, скользнула та же неприметная улыбка, что и у мужа.

— Миссис Боффин желает усыновить мальчика, душа моя.

Миссис Милви заметно встревожилась, а потому ее супруг поспешил добавить:

— Сиротку, душа моя.

— Ах, вот как! — произнесла миссис Милви, несколько успокоившись за собственных своих детей.

— Я подумал, Маргарита, что внук старой миссис Гуди, может быть, подойдет им.

— Что ты, Фрэнк! Не думаю, чтобы он подошел.

— Нет?

— Конечно нет!

Миссис Боффин, которая сияла улыбками, очарованная живостью маленькой женщины и ее сочувствием, поняла, что тут следует вмешаться в разговор, и, выразив свою благодарность, спросила, почему же этот мальчик не подойдет!

— Мне кажется, — сказала миссис Милви, взглянув на его преподобие Фрэнка, — и мой муж, верно, согласится со мной, если подумает хорошенько, что вам трудно будет уберечь его от нюхательного табаку. Его бабушка ужасно много нюхает и совсем засыпала внучка табаком.

— Но ведь бабушка не будет жить с ним, Маргарита, — заметил мистер Милви.

— Да, Фрэнк, но она повадится ходить к миссис Боффин, и чем лучше будут ее угощать, тем чаще она будет наведываться. И с ней очень нелегко иметь дело. Надеюсь, вы не сочтете меня злопамятной, но я не могу забыть, что в прошлый сочельник она выпила у нас одиннадцать чашек чаю и при этом все время ворчала. И она неблагодарная, Фрэнк. Помнишь, как она собрала целую толпу под нашими окнами, поздно вечером, когда мы уже легли, и жаловалась, что ее обидели, показывая всем любопытным подаренную ей новую фланелевую юбку, будто бы слишком короткую.

— Это верно, — сказал мистер Милви. — Пожалуй, ее внук не годится, а вот маленький Гаррисон…

— Что ты, Фрэнк! — энергично запротестовала жена.

— Бабушки у него ведь нет, душа моя?

— Да, но не думаю, чтобы миссис Боффин понравился сиротка, который так страшно косит.

— Опять-таки верно, — сказал мистер Милви, совсем запутавшись. — Если бы их устроила девочка…

— Но, милый мой Фрэнк, миссис Боффин хочет мальчика.

— Опять-таки верно, — задумчиво сказал мистер Мил-ви. — Том Бокер хороший мальчик.

— Сомневаюсь, милый Фрэнк, — после некоторого колебания начала миссис Милви, — захочет ли миссис Боффин взять сироту, которому уже исполнилось девятнадцать лет и который ездит на бочке, поливая улицы.

Мистер Милви вопросительно взглянул на миссис Боффин, и когда та, улыбаясь, закивала всеми перьями на черной бархатной шляпе, он заметил, несколько приуныв:

— Это тоже правда.

— Конечно, если б я знала, что вам будет столько хлопот, сударь, и вам тоже, сударыня, я бы, может, и не пришла к вам, — сказала миссис Боффин.

— Пожалуйста, не говорите этого, — остановила ее миссис Милви.

— Да, прошу вас, — повторил за ней мистер Милви, — мы очень вам обязаны, что вы обратились именно к нам.

Миссис Милви поддержала его; и право, эти добрые, совестливые люди говорили так, будто у них в распоряжении имелся целый склад сироток, а покровительство оказывали им самим.

— Это очень ответственное поручение и очень трудное. Но все-таки нам не хотелось бы от него отказываться, — сказал мистер Милви. — Поэтому не будете ли вы так добры дать нам два дня сроку. Знаешь, Маргарита, мы могли бы поискать в работном доме, в начальной школе и у нас в приходе.

— Ну, разумеется! — подтвердила энергичная маленькая женщина.

— У нас, конечно, имеются сиротки, — продолжал мистер Милви с таким выражением лица, словно он собирался прибавить "в запасе", и так озабоченно, словно боялся упустить выгодный заказ, — но они работают на кирпичных заводах для своих родных, и я боюсь, что их не отдадут даром! И если даже вы получите ребенка в обмен на одеяла, книги или уголь, то эти вещи пропьют наверняка, чему помешать очень трудно.

Наконец решили, что супруги Милви станут искать сироту для Боффинов и сообщат им, когда найдут что-нибудь подходящее. После этого мистер Боффин обратился к его преподобию Фрэнку с просьбой располагать по своему усмотрению небольшой суммой "этак фунтов в двадцать пять", так сказать, стать его банкиром, и тратить эти деньги на бедных, за что мистер Боффин будет премного ему обязан. Супруги Милви приняли эту просьбу с такой радостью, словно сами никогда не знали нужды и только сочувствовали чужой бедности, и, таким образом, обе стороны расстались, вынеся из разговора самое приятное впечатление друг от друга.

— А теперь, старушка, — сказал мистер Боффин, когда они снова уселись в экипаж за спиной головастых кучера и лошади, — после такого приятного визита попробуем побывать у Уилферов.

Но когда они подъехали к калитке семейного особняка, оказалось, что побывать у Уилферов не так-то легко, наоборот, проникнуть в дом было невозможно: они звонили в колокольчик три раза без всякого результата, хотя каждый раз после звонка за дверью слышались топот и беготня.

На четвертый раз, после того как за ручку звонка мстительно дернул головастый молодой человек, в дверях как бы случайно появилась мисс Лавиния с зонтиком и в шляпке, будто собиралась на прогулку. Эта молодая особа удивилась, увидев перед калиткой гостей, и выразила свое удивление соответствующим жестом.

— Мистер и миссис Боффин! — проворчал головастый юнец, тряся решетчатую калитку, словно зверь, засаженный для обозрения в зверинец. Они дожидаются уже полчаса!

— Кто, вы говорите? — переспросила мисс Лавиния.

— Мистер и миссис Боффин! — ответил молодой человек, возвышая голос до рева.

Мисс Лавиния, снова поднявшись на крыльцо, подошла к парадной двери, взяла ключ, спустилась по ступенькам в палисадник, пересекла его и отперла калитку.

— Войдите, пожалуйста, — надменно пригласила их мисс Лавиния. — Нашей прислуги нет дома.

Мистер и миссис Боффин приняли приглашение и, остановившись в маленькой прихожей, в ожидании, пока мисс Лавиния поведет их дальше, увидели вверху на лестничной площадке три пары подслушивающих ног: ноги миссис Уилфер, ноги мисс Беллы, ноги мистера Джорджа Самсона.

— Мистер и миссис Боффин, если не ошибаюсь? — предостерегающим тоном возвестила мисс Лавиния.

Настороженное внимание со стороны ног миссис Уилфер, ног мисс Беллы, ног мистера Джорджа Самсона.

— Да, мисс, совершенно верно.

— Пройдите, пожалуйста, сюда, вниз по лестнице, я доложу маме.

Поспешное бегство ног миссис Уилфер, ног мисс Беллы, ног мистера Джорджа Самсона.

Прождав с четверть часа в общей семейной комнате, являвшей следы такой поспешной уборки после обеда, что было не совсем ясно, что тут происходило, — прибирали комнату для гостей или же играли в жмурки, мистер и миссис Боффин удостоились, наконец, лицезреть миссис Уилфер, которая вплыла в комнату величественно-томно, снисходительно склонив голову набок — ее обычная манера встречать гостей.