- Доложили начальнику? - спросил Ригс.

- Да. Шиверс говорит, что к анонимкам надо относиться осторожно.

- А помните, в прошлом году нам тоже прислали анонимный донос на хозяина бара с Норд-стрит. И оказалось, что все правда - раскрыли две опиекурильни.

Баллигант поскреб подбородок:

- Там-то понятно. Боялся мести со стороны содержателей притонов. А здесь... Почему не мог сам явиться?

- А что тут странного? - Ригс пожал плечами. - Тоже боится. Состоит в тайной шайке и опасается открыть свое лицо - вдруг мы зацапаем его и упрячем в тюрьму. И своих коллег боится: они не простят ему измены. А оставаться в шайке не хочет.

Баллигант просипел:

- Ан Гван Су до сих пор ни в чем не подозревался. Но в анонимке правильные сведения. В результате проверки выяснилось, что действительно его побратим три года тому назад ездил в Россию и прислал оттуда открытку, очевидно, с шифрованным текстом. Значит, Ан Гван Су связан с Москвой?

- Вполне вероятно, что оттуда приезжают на пароходах связные и передают задания. Пёрл-Харбор может очень интересовать красную разведку.

- Русским сейчас не до нас, - пробурчал Баллигант. - Зачем им шпионить здесь?

- Они могут передавать сведения другим разведкам, обмениваться информацией. И кроме того, они могут провести какую-нибудь диверсию, а потом свалить на других. Какие указания дал начальник?

Баллигант пожал плечами:

- Шиверс говорит, что придется заняться корейцем-аптекарем. В анонимке сказано, что в аптеке на Маунакеа-стрит по ночам появляются какие-то люди, и кореец часто ходит на пристань к прибытию пароходов. Неужели он действительно главарь русской агентуры на Гавайях?

Ригс прошептал:

- А вдруг мы раскроем здесь филиал красной разведки? Вот это будет дело!

Баллигант тихо крякнул и вытащил из кармана пиджака огрызок сигары.

16 октября

- Начало операции "Пир Лукулла" назначено на двадцать ноль-ноль, объявил Гейша. - Явиться без опозданий. Форма полупарадная, можно обойтись без орхидей в петлицах. Духи - "Милорд" или "Денди", в случае крайней бедности - герленовская амбра. Выражение физиономии - максимально праздничное.

Он успел сбегать в парикмахерскую отеля "Мэйфлауер", взять у портного новый мундир и купить новую фуражку - весь блистал, как миноносец, принявший на борт президента.

Приглашение Уилкинсона поразило всех. До сих пор начальник управления не приглашал к себе домой подчиненных. Он был всегда безупречно корректен, но не подпускал никого на близкое расстояние. Однако на этот раз изменил своему правилу из-за младшей сестры - медноволосой, длинноногой Дайаны.

Она считалась одной из лучших теннисисток столицы. В прошлом году в паре с бывшим адъютантом брата капитан-лейтенантом Пауэлом заняла второе место в состязании на первенство по морскому ведомству. Успех на корте привел к сегодняшнему торжеству - обручению. Церемония официальной капитуляции старого холостяка Томми Пауэла должна была состояться в доме Уилкинсона.

Приглашение получили некоторые подчиненные Сэффорда - дешифровщики и японоведы из Т-бюро Крамера. Короче говоря, приглашения удостоились только причастные к "магии".

Пейдж не сразу нашел дом Уилкинсона - долго колесил по узкой улице мимо уютных старомодных особнячков, двухэтажных, увитых плющом, с оконными ставнями и крохотными палисадниками.

Уилкинсон жил в темно-зеленом домике напротив молельни баптистов рядом с небольшим пустырем, где стояли легковые машины и автобусы. Здесь было очень тихо - машины проезжали редко. Можно было подумать, что это улочка какого-то захудалого городка, если бы не купол Капитолия, торчащий совсем недалеко над крышей отеля.

Звонка у входной двери не было - его заменял дверной молоток. Пейдж беззвучно рассмеялся:

- Это в его стиле.

Уайт усмехнулся. Особнячок в стиле эпохи колонизации Америки, клумбы с георгинами перед крыльцом и дверной молоток действительно гармонировали с благообразным, респектабельным Уилкинсоном, похожим скорее на пастора, чем на руководителя военно-морской разведки.

Дверь открыла толстая негритянка, весьма миловидная, в белом, туго накрахмаленном чепчике. В передней стоял запах старинных духов, отдающих мускусом.

Гости уже были в сборе - сидели в полукруглой гостиной, заставленной чиппендейлевской мебелью из красного дерева, и на застекленной веранде, выходившей во внутренний дворик с газоном и подстриженными кустами шиповника.

Среди гостей Уайт узнал высокого, щеголеватого контр-адмирала Тернера, заместителя Старка. Рядом с ним сидел худощавый, смуглый, похожий на пуэрториканца капитан третьего ранга Макколла.

Дайана - в парчовом японском троакаре, накинутом на вечернее платье, сверкая диадемой, напоминающей корону, - разносила гостям бокалы с коктейлями.

Она подошла к Уайту:

- Это дайкири, это манхэттен, а это би-энд-би. Какой вам прикажете, адмирал?

Уайт отвесил старомодный поклон:

- Вы льстите, герцогиня. Мне еще далеко до адмиральских звезд.

Дайана тряхнула головой:

- Сегодня для меня весь мир - райский сад и все люди - адмиралы.

Перед ними вынырнул и изящно изогнулся Гейша:

- И я тоже?

Дайана коснулась мизинцем его щеки:

- Нет, вы, Дик, сегодня настоящий принц.

- Монакский, - уточнил Шривер, беря бокал с подноса. - Рулеточный.

- А вам? - обратилась Дайана к Пейджу. - Хотите олд фашн?

- Я плохо разбираюсь в коктейлях, - смущенно пробормотал Пейдж. - Мне что-нибудь покрепче и поострее.

- Тогда идите в столовую. Там орудует Томми. Он подберет вам что-нибудь взрывчатое.

- Адмирал Пейдж, рекомендую замечательный коктейль, - сказал Гейша. "Соленая собака". Делается из джина, грейпфрута и соли.

- Вместо джина лучше взять московскую водку, - предложил Шривер.

К ним подошел Донахью с пустым бокалом в руке. Он сморщил нос:

- Не будем омрачать сегодняшнее торжество ничем московским. Из всех водок признаю только датскую - аальборг аквавит. Великолепное питье. Незаметно сбивает с ног.

Он взял бокал у Дайаны. Она высоко подняла поднос и прошла на веранду. Донахью сделал глоток и почмокал губами:

- Германское управление информации уже объявило, что исход войны на Востоке фактически решен. Вчера я был на коктейль-парти у германского военного атташе. Там говорили, что русские армии окружены в районе Брянска и за Смоленском. Дорога на Москву открыта.

- Ерунда, - сердито произнес Шривер. - Мне утром сказал адъютант Уилкинсона, что русские стали снимать свои войска с Дальнего Востока перебрасывают на фронт под Москвой.

- Русские, вероятно, узнали, что японцы не нападут на них, - сказал Уайт. - У русских ведь первоклассная разведка.

Донахью громко фыркнул:

- Будь у них хорошая разведка, они знали бы заранее о нападении Гитлера. Не дали бы застигнуть себя врасплох в то воскресное утро...

- Русские на этот раз, наверное, пронюхали, что японцы нападут на них, - заявил с авторитетным видом Гейша. - И поэтому заблаговременно убирают войска из Приморья. Вот-вот потеряют Москву, тут уж не до защиты Владивостока.

Уайт махнул рукой и пошел на веранду. Там Крамер спорил с дамами. Речь шла о том, как в прошлом году Америка предложила французам эскадренный миноносец самого новейшего типа в обмен на Венеру Милосскую. Сделка не состоялась - французы, несмотря на свое отчаянное положение, заартачились. Крамер заявил, что к миноносцу все-таки следовало бы добавить две подлодки. Мнения дам разделились. Одни считали такой обмен недопустимым; по мнению других, французам надо было предложить не миноносец, а съестные припасы.

В разгар спора Уилкинсон и Дайана пригласили гостей к столу. Уайт и Пейдж сели в конце стола недалеко от жениха и невесты - здесь расположилась молодежь, не старше капитан-лейтенанта. Гейша чувствовал себя в родной стихии: острил, рассказывал анекдоты, имитировал известных джазовых певцов и показывал застольные фокусы. Он сорвал аплодисменты, когда вытащил из-за воротника Пейджа кружевной бюстгальтер.