Солнца нет порой над головой,

Кошки нет порой на мостовой,

И жаркого тоже нет с костями.

- Хорошенький стишок, - заметил дежурный. - Я ещё ни разу его не слышал. Что-то новенькое?

- Я только что сам его сочинил, - скромно пояснил Фердинанд.

- Вы пишете стихи? - спросил с удивлением дежурный.

- Иногда.

- Стихотворение прелестное, но, по правде сказать, я не всё понял.

- Например?

- Я не понял про кошку... А потом, при чём тут кости?

- Послушайте, да ведь это ж поэзия! - воскликнул Фердинанд. - В поэзии встречается и непонятное. Порой там скрыта глубокая мысль, и надо подумать, прочитать стихотворение несколько раз подряд, прежде чем дойдёшь до сути. Это стихотворение, однако, очень простое.

- И всё-таки про кости я никак не могу понять.

- Неважно. Поэзия должна быть, как бабочка: пролетела - исчезла.

- Знаете что! - хлопнул себя по лбу дежурный. - У меня есть идея! Такая, что только держись!

- Вы её запишите, - посоветовал Фердинанд. - Если сразу не запишешь, потом ни за что не вспомнишь.

- Так ведь эта идея для вас.

- Для меня?

- Для вас! - заволновался дежурный. - Надо ж вам заработать на штраф!

- Что ж это за идея? - заинтересовался Фердинанд.

- Вы только послушайте... Был я однажды в цирке...

- Ну и что? - со скучающим видом спросил Фердинанд.

- И был там один артист...

- Тоже ничего особенного...

- Этот артист выходит на арену... Вы меня слушаете?

- Слушаю, слушаю...

- Так вот, выходит он на арену...

- Наверно, дрессировщик, - подсказал Фердинанд.

- В том-то и дело, что нет, - замахал руками дежурный. - Он выходит на арену...

- И показывает фокусы.

- Вовсе даже не фокусы. Он выходит на арену...

- Знаю! - воскликнул Фердинанд. - Акробат.

- Никакой не акробат, - начал уже сердиться дежурный. - Он выходит на арену...

- И наверно, играет на редком инструменте: на пиле или на полене!

- Ничего подобного! И он вообще не играл. Он на арене...

- Танцевал...

- Нет.

- Ну, тогда я не знаю, - сдался Фердинанд.

- Он, понимаете ли, на арене говорил стихами.

- Стихами?

- Да-да, стихами. В рифму. Было это так забавно, что все покатывались со смеху.

- Такие мастера бывают, - протянул Фердинанд.

- А что, если и вам попробовать? - предложил дежурный.

- Попробовать мне?

- Ну да. Что, если вам говорить в цирке стихами? Вам хорошо заплатят!

- Зачем мне деньги? - простодушно спросил Фердинанд.

- То есть как "зачем"? - изумился дежурный. - Вы что, забыли, что вам предстоит платить пятьдесят тысяч штрафу?

- Забыл, забыл, - признался Фердинанд.

- Ведь вы умеете говорить стихами...

- Немножко умею. Только мне кажется, для выступления в цирке я не такой уж забавный.

- Забавный, Фердинанд, вы забавный! - громко стал разубеждать его дежурный. - Забавный! Несомненно забавный! Вы даже не представляете, какой вы забавный!

Фердинанду показалось это обидным.

- А я-то думал, что серьёзный.

- Одно другому не мешает. Серьёзные часто бывают забавными, дорогой Фердинанд. Вы и сами, наверно, это замечали. Мне кажется, приятно быть забавным. Я готов дать что угодно, только б люди надо мной смеялись.

- А не смеются?

- Крайне редко. Суд не подходящее место для смеха. Другое дело - цирк!

- У меня, к сожалению, - сказал с грустью Фердинанд, - знакомств в цирке нету.

- А у меня есть, - выпалил дежурный.

- Может, вы знакомы с директором?

- Должен вам сказать, директор в цирке - не фигура.

- Тогда, может, с кассиром?

- Тоже нет.

- Тогда с дирижёром оркестра?

- Опять не угадали. Я, знаете ли, знаком с таким лицом, которое поможет всё наилучшим образом устроить.

- Сдаюсь, - ответил Фердинанд, - опять не угадал.

- Мой хороший приятель работает рассыльным в самом большом цирке. Вы пойдёте к нему...

- Ну и дальше? - спросил Фердинанд.

- Пойдёте к нему, и он велит директору с вами поговорить. Тогда вы растолкуете что и как и скажете директору, что умеете говорить стихами, что вы вообще забавный малый. Может, он и вставит вас в номер.

- А это очень больно, когда вставляют в номер? - спросил, слегка робея, Фердинанд.

- Больно? Так ведь "вставить в номер" означает включить в программу. Вы что, не знали?

- Не знал, - признался Фердинанд.

- Когда артист делает что-нибудь в цирке или на эстраде, не говорят, что он выступает, а говорят, что его вставили в номер. Звучит солиднее.

- Я люблю, когда солидно звучит, - заметил Фердинанд. - Я побежал!

- Минуточку!.. Сейчас я вам напишу записку к своему приятелю, - заявил дежурный, взяв ручку и с важным видом макая перо в чернила.

VI

Директор цирка принял Фердинанда без промедления.

- Что вы умеете? - спросил он, раскуривая трубку.

- Я умею сочинять экспромтом стихи, - сказал Фердинанд.

Директор окутался клубами табачного дыма.

- Стихи, стихи... - пробурчал директор. - Это не чудо сочинять экспромтом. Я многих знаю, которые сочиняют.

Фердинанду стало не по себе.

"Вот тебе и на! - подумал он. - Придётся, Фердинанд, познакомиться тебе с тюрьмой. Не заработаешь на стихах - угодишь за решётку, с судом шутки плохи".

- Можно, разумеется, сочинять и стишки, - послышался голос из табачного облака. - Но надо сопровождать это каким-нибудь трюком. Вы понимаете, что значит "сопровождать трюком"?

- Сопровождать - значит сопровождать, - сказал, не задумываясь, Фердинанд, - а трюком - это... - И тут он запнулся.

- Трюком в цирке называется, как бы это вам сказать... - Директор помедлил, подбирая подходящее слово. - Короче говоря, под словом "трюк" подразумевается трюк. Вы меня понимаете?

- Мне кажется, понимаю, - поспешно согласился Фердинанд, который старался произвести на директора как можно более благоприятное впечатление.

- Так вот. Дело заключается в том, чтоб номер был интересным и оригинальным. Надеюсь, Великолепный, вы знаете, что значит "оригинальный"?

- Откровенно сказать, не очень, - признался Фердинанд, который опасался всякого незнакомого слова, считая, что может попасть впросак.

- Оригинальный - это значит единственный в своём роде, такой, какого до сих пор никогда не было.

- Как вы считаете, директор, я оригинальный? Единственный ли я в своём роде? Такой ли я, какого до сих пор никогда не было? - одним духом выпалил Фердинанд.

Директор вышел на минуту из облака табачного дыма и стал разглядывать Фердинанда. Он обошёл его несколько раз вокруг, затем приблизился настолько, что Фердинанду показалось, будто он его обнюхивает.

- Несомненно, Великолепный, в своём роде вы единственный, вы такой, какого до сих пор никогда не было. Одним словом, вы оригинальный! - заявил директор, завершив осмотр.

- Урра! - закричал Фердинанд.

- Да вы особенно не радуйтесь, - охладил его пыл директор. - Вид - это ещё не всё. Вид у некоторых оригинальный, а способности к искусству весьма средние, а то и вовсе никаких.

Сказав так, директор сделал несколько шагов назад и вновь погрузился в своё облако. Фердинанду даже показалось, что он общается с таинственным духом, обитающим среди тумана, который то появляется оттуда, то исчезает.

- Итак, вы утверждаете, что можете сочинять экспромтом стихи? осведомился исчезнувший в своём облаке директор.

- Совершенно справедливо.

- Где до сих пор случалось вам выступать?

- В разных местах...

- Ну всё-таки? - настаивал директор.

- В основном в частных домах...

- У тётушки на именинах?

- И даже очень часто! - с гордостью подтвердил Фердинанд. - Вы себе не представляете, сколько у меня тётушек.

- Выходит, вы просто любитель?

- Да, да, я большой любитель этого дела.