Причем расценка солдатского достояния по этой фронтовой шкале двойная. Скажем, дело не только и не столько в том, что кисет удобный, красиво вышит. Главное, что он подарочный. Перочинный ножик с несколькими лезвиями и прочими приспособлениями сам по себе незаменимая вещь во фронтовом быту. Еще важнее то, что солдат с этим ножиком провоевал два или три года. Вместе с ним выходил из окружения, воевал на трех фронтах и побывал в нескольких госпиталях.

Лишь пройдя суровую школу войны, я смог понять поступок Тараса Бульбы, который с большим риском для жизни искал потерянную в бою люльку. Было время, когда этот эпизод казался мне сентиментальным, мелодраматичным. А когда сам побывал в тех местах, откуда "до смерти четыре шага", понял наконец, насколько старому вояке была дорога неразлучная спутница во многих походах и кровавых сечах.

Прежде всего, в солдатском спартанском быту необходим походный котелок. Обладателем этого произведения штамповального искусства я впервые стал в 280-м. Тот уральский котелок явился первенцем в целой серии себе подобных.

Дорогие мои фронтовые спутники! Сколько килограммов пшенных, гороховых и гречневых концентратов я сварил при вашей помощи на огне походных костров! Сколько порций щей, борща и супа - бывало, даже с добавкой - получил из походных кухонь! Со сколькими однополчанами на пару хлебал из вас в землянке, в окопе, в лесу под деревом! Сколько раз подогревал на земляночной печурке! Из каких озер и рек, ручьев и воронок черпал воду!

Хорошие вы друзья, но канители с вами немало. Матрос драит палубу с одной стороны, сверху, а солдатам приходится драить вас с двух сторон: изнутри очищая от остатков пищи, снаружи - от копоти. А ведь у солдат под рукой крана с теплой водой нет. Бывает и так, что даже холодную воду приходится добывать под пулями.

Мой первый, уральский, котелок я по неопытности поначалу переоценил. Он поразил меня простотой конструкции. Идеально правильный цилиндр, дно, проволочная дужка-ручка - и все. Крышка конструкторами не предусмотрена.

Говорят: что гениально, то и просто. К сожалению, обратный тезис справедлив далеко не всегда. Чаще бывает так: очень уж простое, точнее сказать - примитивное, это не изобретение гения, а плод ленивого ума, результат небрежного отношения к нуждам других людей. В этой истине меня лишний раз убедил мой первый солдатский котелок.

В запасном котелками мы пользовались редко, только во время тренировочных походов. Не обратили внимания на их недостатки и в эшелоне. Наши добрые отношения с этими котелками стали у нас портиться с первых же дней пребывания на фронте.

Первая проблема: куда его пристроить? Засунуть в вещмешок? Нет, не годится. И места много займет, и сажей все перепачкает. Приторочить к тому же вещмешку или к поясному ремню? Очень плохо: здорово бокастый, он сильно выпирает в сторону, в лесу цепляется за кусты и стволы деревьев.

Без крышки пища скоро остывает. А ведь далеко не каждый боец имеет возможность поесть у походной кухни. Частенько котелки с едой несут своим товарищам за сотни метров, за километр и более - в окоп, в дозор, в боевое охранение.

В котелок без крышки попадает всякий сор. Идет солдат лесом - сверху падает хвоя. Припадет солдат к земле во время внезапного минометного наа половину супа расплескает. В землянке во время артобстрелов и бомбежек в котелки сверху сыпся песок.

И еще одна беда: пустой котелок без крышки очень звучен. Он подобен боталу - колокольчику, который навешивают на шею пасущейся скотине. Вблизи противника бренчание таких "музыкальных" котелков демаскирует наших солдат.

На фронте мы быстро разобрались в этих недостатках и обнаружили, что имеются котелки более совершенной конструкции: с плотно закрывающейся крышкой, плоские, выпукло-вогнутой конфигурации. Их поперечное сечение имеет форму почки человека или животных. Оказывается, природа давным-давно изобрела то, до чего не смогли додуматься некоторые горе-конструкторы. Она рассчитала, какой формы должны быть эти органы, чтобы их можно было наиболее удобным образом "приторочить" по обе стороны позвоночника.

Наши лыжники стали охотиться за такими усовершенствованными котелками. Выменивали у солдат из других частей и родов войск, подбирали на поле боя.

Но пока что, в запасном, мы рады и нашим, этим аляповатым посудинам. Ставим на них свои метки. Особым шиком считается выгравировать свою фамилию или инициалы острием гвоздя. Лучше всего это получается у Вахони. Он и на своем котелке поставил метку с искусством кубачинского гравера, и другим охотно помогает.

Я, гражданин Советского Союза...

Канун XXIV годовщины Октября. Принимаем военную присягу.

Наша третья рота выстроилась в виде буквы "П" в празднично убранном полковом клубе. Для принятия присяги выходим из строя повзводно. В руках у нас не учебные винтовки, а боевые. Комиссар Емельянов четко зачитывает отдельные предложения, слишком длинные разбивает на части. Взвод хором повторяет за ним.

"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии..."

Низкие мужские голоса придают торжественной церемонии особый впечатляющий оттенок. Тенорок Гриши Пьянкова и немногие баритоны тонут в гуле густых басов.

"Я, гражданин..."

Крепче сжимаешь рукой приставленную к ноге винтовку и чувствуешь, как тебя всего охватывает волнение, всем своим существом осознаешь значимость происходящего.

Вспоминается церемония военной присяги, описанная Валентином Катаевым в его известной повести "Я, сын трудового народа":

"И вот ежегодно, весной, едва только на Спасской башне окончат играть куранты, на Красную площадь выезжает принимать первомайский парад народный комиссар обороны, маршал Советского Союза Клим Ворошилов. На изящном коне золотистой масти объезжает он войско и здоровается с частями, неподвижно застывшими, точно вырубленными из серого гранита. Потом он слезает с коня, отдает ординарцам поводья и поднимается на левое крыло Мавзолея.

Оттуда, в потрясающей тишине, раздается его сильный, отчетливый и неторопливый голос:

- Я, сын трудового народа...

И молодые бойцы повторяют за ним слова присяги - неторопливо, отчетливо и сильно:

- Я, сын трудового народа..."

Как много вмещает одна неполная страница текста! В нескольких десятках строчек изложены все обязанности и обязательства советского воина перед своей Родиной, предельно ясно выражена мера его ответственности перед своим народом.

"...Торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников".

"...Всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть Меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".

Присяга принята. Уступаем место следующему взводу и становимся в общий строй.

Чапаевцы и буденовцы, воины Ворошилова и Котовского, герои повести Валентина Катаева принимали военную присягу, утвержденную ВЦИК в 1918 году. В клубе 280-го запасного лыжно-стрелкового полка сегодня звучат слова присяги, сменившей первую в 1939 году. Изменений внесено совсем немного. Они сделаны в соответствии с новой Конституцией Советского Союза, принятой в 1936 году.

Пройдут десятиия... Мне, ветерану Великой Отечественной войны, доведется не раз бывать почетным гостем в воинских частях. И я услышу, как молодые воины, родившиеся уже в мирные годы, будут принимать присягу, утвержденную Президиумом Верховного Совета СССР в 1947 году. Церемония станет еще более торжественной, каждый молодой солдат будет сам зачитывать текст перед строем товарищей. На груди у него будет висеть автомат незнакомой мне конструкции.