20.

Франк вжался лицом в стекло — сомнений быть не могло. Сусанна Штайн в длинном белом платье жертвы, с цветами, вплетенными в светло-русые волосы, сидела в глубоком кресле. Вокруг горели свечи. Больше ничего не было. И Франк знал почему.

Цегенвейский король барабанил в стекло и кричал, но его не видели и не слышали. Тогда он выхватил меч, и с силой обрушился на гладь стекла — не последовало грохота рассыпающихся осколков, не раздалось даже малейшего скрежета. Еще и еще раз ударял Франк по заколдованной поверхности, и снова и снова это не принесло никаких результатов. И только сейчас он понял, что может оказаться бессильным. «Но почему Сусанна оказалась здесь? Как это получилось?» — в отчаянии задавал он себе одни и те же вопросы.

И тут раздался голос… Он был хорошо различим по обе стороны стекла.

— Как тебя зовут? — спрашивали из глубин замка:

— Изольда, — Сусанна храбро озиралась по сторонам.

— Ложш-ш-шь, — прошипел голос. — Но мне все равно. А для тебя даже лучш-ш-ше. Прямо завтра мо-же-еш-ш-шь потребовать себе принцессу. И дня драконом не промучаеш-ш-шься. Умреш-ш-шь…

— Я не понимаю тебя!

— А понимать ничего и не надо. Загляни в свое сердце — там давно живет дракон!

Сусанна пыталась что-то возразить, но шипение становилось все громче:

— В твоей душе хаос и мрак! Сначала ты позволила себе любить человека больше, чем жизнь. Потом ты решила свести счеты с ними обоими. Но ты проиграла! Потому что сейчас, перед лицом неизбежной гибели, больше любишь жизнь, чем короля цегенвейцев. Но и ее тебе не добиться! Отсюда нет возврата! — торжествовал голос. — Тебе жутко! И ты ненавидишь Франка! За то, что он такой добрый обделил тебя своей добротой. За то, что он такой податливый, поддался не тебе. Ты ненавидиш-ш-шь его… Ненавидидиш-ш-шь…

Последняя фраза доконала Сусанну. Она закрыла лицо руками. И, несмотря на грохот, Франк услышал ее тихий шепот:

— Да, я — дракон…

И тут же ее тело подбросило вверх и стало крутить как юлу. Все члены начали дико искажаться и вытягиваться. Тело прямо поверх белого платья затягивалось металлической чешуей. Лопатки сначала уродливо вытянулись из спины, а потом с шелестом развернулись в перепончатые крылья. Последним деформировалось лицо. И, видимо, это приносило наибольшие страдания. Сусанна закричала, но скоро ее крик перешел в чудовищный рев.

Прежний голос продолжал змеиться:

— И последнее. Не думай, что спасла Изольду. Ты сделала все, чтобы убить ее! Потому что твой единственный шанс умереть человеком и снова включиться в цепочку перевоплощений — это умереть в человеческом теле. Если ты умрешь драконом, то попадешь в драконий загробный мир и проведешь оставшуюся бесконечность среди смрада и черных теней…

Драконье тело Сусанны бросало от стены к стене.

— …Когда боль в теле перейдет все мыслимые пределы, — голос становился глуше, — ты вызовешь сюда Изольду и сожрешь ее. И не думай, что сможешь противостоять этому. Это слишком страшно быть фандорским драконом…

21.

В дальнем зале из тела девушки со старушечьим лицом беззвучно вылетала черная драконья душа. Перед гигантским окном продолжал метаться молодой дракон. Наконец, он увидел короля Франка. И новый страшный рев потряс землю. Дракон ринулся к окну и ударился в стекло с могучей силой. Тысячи осколков ливнем обрушились вниз. Ни один не задел короля. Дракон успел загородить его своими крылами.

22.

Была глубокая ночь, но никто не спал. Тысячи людей с факелами и оружием шли к подножью горы. Фандорцы решили во что бы то ни стало покончить с наследником Раскола. В черном небе плыла белая луна. Дракон сделал круг над людьми, и его тень на мгновенье накрыла каждого.

Тварь полетела к морю. Огненная процессия потекла следом. Франк торопливо спускался с горы по северному склону, надеясь первым добраться до берега. Карина и Кристофер с трудом пробивались сквозь плотные ряды фандорцев.

И вдруг все увидели, как дракон бросился вниз на острые скалы. Каменные ножи проткнули его в нескольких местах. Но дракон не умер — слишком живучи были эти древние существа. Нахохлившись, сидел он на выступе, мокром от собственной крови, и смотрел на суетящихся на берегу людей. Те уже устанавливали пушки.

Раздались первые выстрелы. Снаряды шлепнулись в воду недалеко от берега.

— Не стреляйте!!! — кричал Франк, бегая от одного орудия к другому. — Это Сусанна!!!

— Откуда вам известно имя дракона?

— Не стреляйте!!! Это человек!!!

— Таких людей и надо расстреливать!

Снаряды уже взрывались на соседних от дракона выступах. Град из камней и металла сыпался на израненное чешуйчатое тело. С берега доносилось:

— Чуть левее!

— Сейчас мы его!

— Не стреляйте!!!

— Уберите этого сумасшедшего!

— Арестуйте!

— Я был на горе!!! Я все видел!!! Это не дракон!!! Это человек!!! Это Сусанна!!!

— Залп!

— Ура!

Времени не оставалось. Франк забежал в воду и поплыл вперед. Пролетевший над головой короля снаряд раздробил хребет фандорскому дракону и разметал его внутренности.

23.

Все было кончено с рассветом. Утреннее солнце выжгло с камней черную драконью кровь. Накатывающие волны смыли отпечатки тысячи ног. О замке дракона теперь напоминала только груда битого стекла.

Карина и Кристофер сидели в бордовом зале вместе с фандорским королем Эдуардом, его женой Терезой и их дочерью Изольдой. Франк не принимал участие в беседе, хотя и сидел рядом.

— И вот приезжает в наше королевство иноземка, худенькая светленькая девочка, — рассказывает правитель Фандории. — Прослышав про нашу беду, добивается аудиенции и предлагает себя в качестве жертвы. Говорит, что покинула родное королевство единственно в поисках гибели.

— Она была такая одинокая, такая несчастная, — вступает королева. — Мы, конечно, отказались от подобной услуги. Всем нам бывает тоскливо и хочется умереть. Но стоит прожить всего на день дольше, чтобы понять, что жизнь — великое благо… Но Сусанне удалось переговорить с нашей дочерью.

— Я и слушать ее не захотела, — вступает в разговор принцесса. — А она как воскликнет: «Милая Изольда, позволь мне умереть вместо тебя. Я больше не могу жить… Я любила одного человека, но он выбрал другую. И теперь вся моя звенящая радость обрушилась внутрь, и маленькими осколками разбитого вдребезги счастья режет и режет мое сердце. Посмотри на меня — в моем лице ни кровинки. Я умираю. Так, позволь мне закончить дни ради чего-то хорошего, светлого, нужного! Умоляю тебя!» Доктор, — голубые глаза принцессы наполнились слезами, — она поправится?

Все посмотрели на Криса, но он молчал. В соседней комнате на кровати под белым пологом лежало бездыханное тело Сусанны.

24.

Два голоса плыли над золотым садом.

— Ты не хочешь вернуться? — спрашивал голос, пожилой и мудрый.

— Нет! — отвечал голос, молодой и звонкий.

— Ты больше не любишь его?

— Нельзя любить источник вечной боли!

— Странно, — сказал тогда первый. — Любовь задумывалась как источник вечной радости…

— Наверно, я слишком сильно любила.

— Нельзя любить слишком! Но вполне возможно, любить явно не достаточно. Даже Бог наш, который есть Любовь, любит нас в самую полную меру, но не слишком.

И теперь только один голос летит по залитому солнцем саду…