Сержант осторожно откинул краешек одеяла, открыв посиневшую, с выпученными глазами физиономию маркаинового босса. Белл несколько секунд пристально вглядывался в лицо задушенного, потом жестом велел сержанту прикрыть его снова.
- Как это случилось? - хриплым голосом спросил комиссар, обращаясь к Хеллману.
- Будет лучше, если на этот вопрос вам ответит независимый свидетель,ответил тот.- Я имею в виду Дугласа Грэхэма. Он все видел собственными глазами.
Тони первым вошел в палату. За ним следовал сержант, а осторожный Белл замыкал шествие. Увидав комиссара, Грэхэм приветственно помахал рукой:
- Явился навестить мертвого спонсора, а, Звонарь?
Белл переменился в лице, но сдержался и заговорил официальным тоном:
- Я нахожусь здесь в качестве полномочного представителя Администрации и веду расследование уголовного дела по факту убийства мистера Хьюго Бреннера. К сожалению, я не могу доверять показаниям присутствующих, так как они - лица заинтересованные. В связи с этим ваша трактовка событий, мистер Грэхэм, как очевидца и известного своей беспристрастностью журналиста, приобретает для следствия первоочередное значение. Вы ведь присутствовали при убийстве, не так ли?
- Еще как присутствовал! - откликнулся Грэхэм.- В одном вы правы, комиссар: лучшего свидетеля вам точно не найти, что с готовностью подтвердят миллиарды моих читателей и зрителей во всех уголках Земли.- Сделав титаническое усилие, репортер приподнялся на локтях и сел.- Полагаю, вы не забыли, мистер Белл, те дружеские беседы, которые мы с вами вели в свое время в Вашингтоне?
На лбу комиссара выступили крупные капли пота.
- А теперь слушайте, как встретил свою смерть Хьюго Бреннер, и решайте, можноли квалифицировать это как убийство,- продолжал журналист.- Начну с того, что покойный первым вытащил пистолет и начал угрожать одному из здешних колонистов по фамилии Кендро, с которым у него возникла небольшая дискуссия. При этом Бреннер оскорблял мистера Кендро, открыто называя его наркоманом, и похвалялся своим автоматическим оружием. Он говорил, дай Бог памяти, что патронов в обойме хватит, чтобы "изрешетить всех", кто присутствовал в тот момент в этой комнате. Между прочим, здесь находился еще и маленький ребенок! Подумай об этом, Звонарь! Хоть ты и чудовище, но я уверен, что даже у тебя не поднялась бы рука на младенца пяти дней от роду. Тогда молодой Редклифф кинулся на этого мерзавца и получил весь магазин в живот. Судя по калибру - тридцать восьмой, если не ошибаюсь,- и отсутствию выходных отверстий, пули были разрывные. Насколько мне известно, применение таких пуль строжайше запрещено законом. Естественно, молодой, человек был убит на месте, но перед смертью успел-таки сломать мистеру Бреннеру его поганую шею. Аналогичный случай я наблюдал во время Азиатской кампании...
Воспоминания Грэхэма комиссара не интересовали, и он поспешил прервать излияния репортера новым вопросом:
- Скажите, Бреннер умер сразу? Я имею в виду, он ничего не сказал перед смертью?
- Признание умирающего? Вот что вас интересует! - протянул журналист.Увы, вынужден вас разочаровать - он остался нем как рыба.
Услышав это признание, комиссар заметно расслабился.
- Однако,- выдержав драматическую паузу, добавил Грэхэм,- кое-что он все-таки поведал - еще до того, как начал размахивать своей смертоносной железякой. Меня с моей разбитой рожей он не узнал, а остальных считал тупыми колонистами-идеалистами, перед которыми можно не стесняться и которым, в случае чего, все равно никто не поверит. Надо сказать, вел он себя довольно неосторожно и позволил себе несколько излишне откровенных высказываний о своих связях с...
- Сержант! - прервал Грэхэма комиссар.- Вы мне больше не нужны. Ступайте в соседнюю комнату, закройте за собой дверь и проследите, чтобы никто не прикасался к трупам.
Сержант щелкнул каблуками и вышел, а журналист откровенно рассмеялся.
- Не любишь ты правды, Звонарь! - сказал он с издевкой.- И то верно негоже честному солдату знать, что Бреннер в порыве откровенности пару раз назвал тебя своим "верным псом". Да-да, так и сказал: Белл, дескать, мой верный пес и сделает с вами все, что я ему прикажу.
В глазах комиссара появилось затравленное выражение.
- Приказываю всем посторонним очистить помещение,- прохрипел он севшим голосом.- Убирайтесь, живо! Оставьте нас одних. Я должен снять показания со свидетеля по всей форме.
- Ни хрена у тебя не выйдет, Звонарь, - лениво возразил Грэхэм.- Никто отсюда не уйдет, потому что я сейчас не в форме и буду очень огорчен, если в отсутствие свидетелей со мной произойдет несчастный случай, который не позволит донести до жаждущих почитателей моего таланта избранные высказывания покойного о здешней Администрации.
Белл выглядел совершенно убитым. Тони заметил, как на губах Ника появилась ехидная, саркастическая усмешка, и тоже скривился в гримасе презрения.
- Чего ты хочешь, Грэхэм? - глухо спросил комиссар.- Куда ты все время клонишь?
- С чего ты взял, что я чего-то хочу? - удивился репортер.- Кстати, когда я буду давать показания, следует ли мне включить в них высказывания Бреннера относительно вашей персоны? Он упоминал еще какие-то финансовые делишки. Полагаю, для следствия это может оказаться небезынтересным.
Мими попыталась вспомнить, какие финансовые вопросы, помимо продажи недвижимого имущества колонии, всплывали в ходе ее переговоров с покойником, но так ничего и не припомнила. Впрочем, от Грэхэма можно было ожидать любой подтасовки фактов, если это играло ему на руку.
Комиссар предпринял последнюю отчаянную попытку к сопротивлению.
- Тебе не удастся очернить меня, писака! - заговорил он угрожающим тоном.- Я тоже могу кусаться, когда меня к этому вынуждают. Плевать я хотел, что там трепал обо мне Бреннер. На данный момент я чист, и тебе ничего не удастся доказать!
- Ну конечно! - с издевкой подхватил репортер.- Твой выход на сцену намечался лишь в следующем действии.
Белл съежился и увял, как проколотый воздушный шарик.
- Все еще собираешься кусаться? - поддразнил его Грэхэм.- Что ж, рискни. Но я гарантирую, что со следующим кораблем тебя в наручниках отправят на Землю, где придется держать ответ за злоупотребление служебным положением, превышение власти, взяточничество и нарушение правил производства и транспортировки наркотических веществ. И еще обещаю, что приложу все свое влияние, чтобы засадить тебя за решетку пожизненно. Так что не пытайся тут вешать мне лапшу на уши, дешевка ты паршивая! И не такие люди пробовали, да только ничего не получалось.
- Я не потерплю...- начал Белл, выпятив грудь и надув щеки, но на большее его уже не хватило.- Бога ради, Грэхэм, прекрати это издевательство! Ну что я тебе такого сделал? Давай договоримся. Чего ты хочешь? Ты только скажи, что тебе нужно?
Журналист откинулся на подушку и прикрыл глаза.
- В настоящее время - ничего,- холодно произнес он.- Как только мне потребуются твои услуги, я дам тебе знать.
Комиссар попытался что-то сказать и не смог. Вены у него на лбу вздулись. Доктор заметил, как передернулось в гримасе отвращения лицо Анны.
Один Грэхэм чувствовал себя как рыба в воде. Казалось, эта ситуация его забавляла. Он открыл глаза и уставился на Белла.
- Впрочем, одну услугу ты можешь оказать мне прямо сейчас, Звонарь,заметил репортер.- Тем более это входит в пределы твоей юрисдикции. Когда будешь убираться отсюда, прикажи своим солдатикам прихватить трупы из соседней комнаты. Ты даже не представляешь, какой я чувствительный, когда дело касается мертвецов!
Он снова закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока за представителем Администрации не захлопнулась дверь. Только тогда лицо Грэхэма покинуло выражение наглой самоуверенности и оно исказилось болезненной гримасой.
- Скорее, док! - простонал он.- Вколите мне что-нибудь! Когда я приподнимался, что-то лопнуло внутри. Господи, как же мнебольно!