Старый Хейторп кивнул. Молодой человек всегда вызывал в нем чувство отвращения, как воплощение самодовольной посредственности нового поколения. Он был из тех скроенных на один манер чистюль, которые трижды примеряются, прежде чем взяться за что-нибудь, ничтожеств, не обладающих ни умом, ни энергией, ни даже пороками, и Хейторпу не хотелось удовлетворять любопытство этого молокососа.

- Зайдем ко мне, - сказал он. - Я напишу ему записку.

- Спасибо. Очень хотелось бы подбодрить старика. Старика! Нахальный ублюдок! Закрыв глаза, старый

Хейторп сидел неподвижно, пока трамвай, петляя, тащился в гору. Он размышлял.

Чего только он не переделал, когда ему было столько же, как этому щенку, - лет двадцать восемь, наверное, или около того! Взбирался на Везувий, правил четверкой лошадей, проигрался до нитки на скачках в Дерби и вернул все до последнего пенни в Оуксе; знал всех знаменитых тогда танцовщиц и оперных певиц; в Дьеппе дрался на дуэли с одним янки, который на редкость противным гнусавым голосом заявил, что старушка Англия больше ни на что не способна, и ранил его в руку; был уже членом правления судовладельческой компании; мог перепить полдюжины завзятых выпивох в Лондоне; чуть не свернул себе шею на скачках с препятствиями; прострелил грабителю ногу; едва не утонул, прыгнув в воду на пари; стрелял бекасов в Челси; вызывался в суд за свои грехи, мог смутить самого Чифта; путешествовал с испанкой. Этот же щенок успел, быть может, только в таких путешествиях и тем не менее воображает себя светским львом...

Кондуктор дотронулся до его рукава:

- Вам выходить, сэр.

- Благодарю.

Он сошел с подножки и двинулся в синеющих сумерках к воротам дома своей дочери. Боб Пиллин шагал рядом и думал: "Бедный старикан, еле ноги волочит". А вслух сказал:

- Мне кажется, вам лучше брать извозчика, сэр. Мой старик сразу свалился бы, прогуляйся он в такой вечер!

Сквозь туман прозвучал ответ:

- Твой отец всегда был дохлятиной.

Боб Пиллин рассмеялся тем сальным смешком, который нередко слышишь от определенного типа людей, и старый Хейторп подумал: "Смеется над отцом, попугай!"

Они подошли к подъезду. Стройная, темноволосая женщина с тонким, правильным лицом расставляла в холле цветы. Она обернулась и сказала:

- Вам, право же, не следовало бы задерживаться так поздно, папа. Это вредно в такое время года. Кто это? А-а, мистер Пиллин! Здравствуйте. Вы уже пили чай? Может быть, пройдете в гостиную или хотите поговорить с папой?

- Благодарю! Ваш отец...

Хейторп перешел холл, не обращая ни малейшего внимания на дочь. Боб Пиллин подумал: "Клянусь, старик и в самом деле чудит"; потом сказал на ходу: "Премного благодарен! Мистер Хейторп хочет кое-что передать моему отцу", - и последовал за стариком. Мисс Хейторп была совсем не в его вкусе, он даже побаивался этой худощавой женщины, у которой был такой вид, словно она никому никогда не позволит расстегнуть свой корсаж. Говорили, что она очень набожная и все такое.

Оказавшись в своем святилище, старый Хейторп направился к письменному столу, спеша, по-видимому, сесть и отдохнуть.

- Вам помочь, сэр?

Тот покачал головой, и Боб Пиллин, остановившись у камина, стал наблюдать за Хейторпом. Старикан, видно, не любит зависеть от других. И как только он садится в такое кресло! Когда доходишь до такого состояния, лучше уж загнуться сразу и уступить место молодым. И как это в его Компании терпят этакое ископаемое в качестве председателя - чудеса! Тут ископаемое заворчало и проговорило почти неслышным голосом:

- Наверное, ждешь не дождешься возможности прибрать к рукам отцовские дела.

У Боба Пиллина отвисла челюсть. Старик продолжал:

- Куча монет, и никакой ответственности! Посоветуй ему от моего имени пить портвейн. Лет на пять дольше протянет.

Боб Пиллин ответил только смешком на этот неожиданный выпад, так как в кабинет вошел слуга.

- Миссис Ларн, сэр! Вы примете ее?

Молодому человеку показалось, что, услышав это имя, старик попытался встать. Но он только кивнул и протянул ему записку. Боб Пиллин взял записку - при этом ему почудилось, что старик пробормотал что-то вроде "Ну, теперь держись!" - и пошел к двери. Мимо него, словно согревая воздух вокруг, проскользнула стройная женская фигура в меховом пальто. Лишь в холле он спохватился, что забыл в кабинете шляпу.

У камина на медвежьей шкуре стояла молоденькая хорошенькая девушка и смотрела на него круглыми наивными глазами. "Ну и хорошо! - мелькнуло у него в голове. - Я уж не стану беспокоить их из-за шляпы". - Потом, приблизившись к камину, он сказал:

- Сегодня здорово холодно, правда?

Девушка улыбнулась.

- Да, очень.

Он заметил, что у нее пышные русые волосы, короткий прямой нос, большие серо-синие глаза, веселый, открытый взгляд; на груди был приколот букет фиалок.

- М-м... - начал он. - Я оставил там свою шляпу.

- Забавно!

При звуке ее негромкого чистого смеха что-то шевельнулось вдруг в Бобе Пиллине.

- Вы хорошо знаете этот дом?

Она покачала головой.

- Чудесный дом, правда?

Боб Пиллин, который этого не находил, ответил неопределенно:

- Вполне о'кей.

Девушка откинула голову и снова рассмеялась:

- О'кей? Что это такое?

Боб Пиллин увидел ее белую округлую шею и подумал: "Какая она прелесть!" Потом, набравшись смелости, сказал:

- Моя фамилия Пиллин. А ваша - Ларн, не так ли? Вы родственница мистеру Хейторпу?

- Он наш опекун. Он славный старик, правда?

Боб Пиллин вспомнил, как старик едва слышно пробормотал что-то вроде "Ну, теперь держись!", и уклончиво ответил:

- Ну, вы-то его лучше знаете.

- Разве вы не внук ему и не родственник?

Боб Пиллин не пришел в ужас от этого предположения.

- Да нет, мой отец и он - старые знакомые. Вот и все.

- А ваш папа такой же, как он?

- Н-не совсем...

- Жалко! Если бы они были вроде двойников - вот было бы забавно!

Боб Пиллин подумал: "Ого, у нее острый язычок! Как ее зовут?" Потом спросил:

- Как ваши крестные нарекли вас?..

Девушка снова рассмеялась - казалось, все вызывало у нее смех.

- Филлис!