Нервы Эразмуса были напряжены до предела, он дергался, как марионетка на нити. Огненные поцелуи жгли ему губы, он уже держал в руке листочек, что протянула ему Джульетта. Но за спиной Джульетты вдруг появился, увеличившись до огромных размеров, сам доктор Дапертутто. Он протянул Эразмусу металлическое перо, и в этот момент на левой руке несчастного лопнула жилка и брызнула кровь.
- Обмакни перо... обмакни перо... пиши... пиши... - настойчиво шипел красносюртучный.
- Пиши, пиши, мой навеки единственный возлюбленный, - шептала Джульетта.
Он уже обмакнул перо в кровь и готов был начать писать расписку, как распахнулась дверь и в комнату вошла фигура в белой одежде, она уперла в Эразмуса свои неподвижные глаза привидения и глухим голосом, исполненным тоски и страданья, прогудела:
- Эразмус, Эразмус, что ты затеял... Опомнись... Во имя Спасителя...
Эразмус узнал в этой фигуре свою жену, отшвырнул перо и листочек бумаги.
Сверкающие искры посыпались из глаз Джульетты, лицо ее уродливо исказилось, а тело запылало.
- Отыди от меня, исчадье ада! Не получить тебе моей души! Во имя Спасителя нашего, отыди от меня, диявольское отродье! Адское пламя исходит от тебя!..
Так кричал Эразмус и ударом кулака отбросил от себя Джульетту, которая все еще стискивала его в своих объятиях. Комната наполнилась странным визгом и воем, запахло гарью, и что-то закружилось в воздухе, похожее на вороновы крылья. Джульетта и доктор Дапертутто исчезли в густом зловонном дыме, который, казалось, исходил от стен и гасил огонь свечей. Наконец, в окошке забрезжил рассвет. Эразмус тут же отправился к своей жене. Он застал ее в добром настроении, она была мягка и кротка. Маленький Расмус тоже проснулся и сидел у нее на постели. Она протянула своему измученному мужу руку и сказала:
- Теперь я знаю, какая ужасная история произошла с тобой в Италии, и от всего сердца жалею тебя. Власть искусителя велика, и так как он подвержен всем порокам, в том числе и воровству, то он не смог устоять от соблазна похитить у тебя самым коварным образом твое прекрасное, непревзойденное, такое похожее на тебя зеркальное отражение... Погляди-ка на себя вон в то зеркало, мой дорогой, милый муженек.
Эразмус подошел к зеркалу, дрожа всем телом, вид у него был весьма жалкий. Зеркало оставалось ясным и незамутненным, никакого Эразмуса в нем не отражалось.
- Как удачно, что на этот раз ты в нем не отразился, - сказала жена, потому что вид у тебя, мой дорогой Эразмус, сейчас на редкость дурацкий. Ты сам, наверно, понимаешь, однако, что без отражения в зеркале ты - посмешище для людей и, естественно, не можешь стать настоящим, подлинным отцом семейства, вызывающим уважение у жены и детей. Даже Расмусхен начинает над тобой смеяться и собирается нарисовать тебе углем усы, поскольку ты этого все равно не заметишь, поэтому тебе сейчас в самый раз еще немного побродить по свету и найти случай вернуть себе свое зеркальное отражение, так подло похищенное извергом рода человеческого. Как только ты его получишь - добро пожаловать домой, мы будем тебе сердечно рады. Поцелуй меня, мой милый (Шпикер так и сделал)... а теперь - счастливого пути! Посылай Расмусу время от времени новые брючки, потому что он все время ползает на коленках и быстро их протирает. А если попадешь в Нюрнберг, то добавь к подарку еще раскрашенного гусара и перечный пряник, как любящий отец. Всего тебе самого доброго, мой дорогой Эразмус!
Сказав все это, жена повернулась на бок и заснула. Шпикер схватил маленького Расмуса и прижал к своей груди, но тот заорал благим матом, и тогда Шпикер спустил его на пол и пошел бродить по белу свету. Однажды во время своих странствий он повстречал некоего Петера Шлемиля, который продал черту свою тень. Они решили было побродить вместе, чтобы Эразмус Шпикер отбрасывал на дорогу тень за обоих путников, а Петер Шлемиль обеспечивал бы отражение в зеркалах тоже за двоих, но из этого ничего не вышло.
Вот и конец истории о потерянном зеркальном отражении.
Постскриптум путешествующего энтузиаста
- Что это за отражение вон в том зеркале? Я ли это?.. О, Юлия, Джульетта! Ангел небесный... Исчадие ада... Восторг и мука... Томление и отчаяние... Ты видишь, мой дорогой Теодор Амадеус Гофман, что в мою жизнь часто врывается чужая темная сила, отнимая у меня добрые сны и все время сталкивая с какими-то странными персонажами. Весь во власти той истории, что приключилась со мной в Сочельник, я готов поверить и что тот советник юстиции сделан из марципана, и что чаепитие было не более чем кукольное украшение рождественской витрины, а прелестная Юлия была влекущим к себе живописным образом, сошедшим с полотна Рембрандта или Калло, и она обвела вокруг пальца несчастного Эразмуса Шпикера, похитив похожее на него как две капли воды его зеркальное отражение. Прости меня!
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИКЛЮЧЕНИЕ В НОЧЬ ПОД НОВЫЙ ГОД
Написано между 1 и 6 января 1815 г. в Берлине (под впечатлением "Удивительной истории Петера Шлемиля" Адальберта Шамиссо, 1813). Впервые напечатано в 4-м т. "Фантазий..." (1813).
Стр. 266. Бергер Людвиг (1777-1839) - композитор и пианист-виртуоз из круга берлинских друзей Гофмана.
...словно дева с полотна Мириса... - Имеется в виду голландский художник Франс ван Мирис Старший (1635-1681).
Стр. 267. ...как Клеменс в "Октавиане"... - Имеется в виду сцена из комедии Людвига Тика "Император Октавиан" (1804).
Стр. 269. Эйльфер - сорт старого изысканного вина.
...тех негодяев, которые не спешили поделиться эйльфером тысяча семьсот девяносто четвертого года. - Намек на безуспешную осаду французами Майнца в 1794 г.
...шекспировский Генрих... - См.: Шекспир, "Генрих IV" (II, 2).
...очень высокий худой человек. - Гофман подробно описывает титульную иллюстрацию первого издания "Удивительной истории Петера Шлемиля" А.Шамиссо, сделанную им самим.
...вид... несговорчивый и чванный. - В первом издании Фантазий..." эти слова стоят в кавычках, а значит, это прямая цитата из "Фауста" (ч. 1) слова Фроша, которые он произносит в компании веселящихся гуляк в погребке Ауэрбаха в Лейпциге при виде входящих Фауста и Мефистофеля: