Между тем из 57-го армейского корпуса пришел приказ, что моя дивизия должна внезапно выйти на Генераловский, стоящий на реке Аксай-Есауловский, и захватить там плацдарм, с тем чтобы ослабить давление на 6-ю танковую дивизию, ведущую бои восточнее этого участка. Как сообщалось, противник должен был отвести по крайней мере часть своих сил от Верхнекурмоярской и Нижнеяблочного и перебросить их на северо-запад, предположительно для того, чтобы атаковать с фланга и с тыла плацдарм в Саливском, который уже испытывал сильное давление с фронта.

Наступающая танковая группа не смогла установить местонахождение сил противника на Дону. Накануне его части переместились севернее Нагавской. Районы Верхнеяблочного, Нижнеяблочного и Верхнекурмоярской, по имеющимся сведениям, были не заняты противником, но сильно заминированы. В последнем районе мост на север находился в руках противника. Теперь немецкие танки не могли выдвинуться из того места, до которого они дошли. Не было горючего, все дороги развезло в результате оттепели. Дорога вдоль Дона, согласно донесениям, была непроходимой, как и дорога через Похлебин, по которой командир корпуса намеревался направить мою дивизию.

В тот вечер установился долгожданный мороз. В течение дня дивизия закончила разведку дорог, пригодных при любых погодных условиях, чтобы 17-го двинуть свои колесные части, а то и танки в направлении Генераловского. Я надеялся, что смогу перебросить танковую группу с ее нынешних позиций в Верхнеяблочный, где она смогла бы присоединиться к дивизии.

17 декабря 1942 г. (карта 1). Покинув район сосредоточения в 5 часов утра, я повел группу Зейца, состоящую из 63-го гренадерского полка, усиленного 27-м егерским взводом, штаба полка, 3-го взвода 27-го артиллерийского полка и одной роты 27-го разведывательного батальона, по заранее разведанному маршруту через пункты Майорский, Котельниково, Верхнеяблочный (где мы сделали остановку с 10.15 до 11.00) в направлении Генераловского, который мы захватили, а к 14.15 при слабом сопротивлении противника организовали плацдарм на противоположном берегу. Единственное противодействие со стороны противника исходило от реактивных установок и атак с самолетов на бреющем полете.

Внезапный ввод в бой моторизованной группы без танков имел следующие результаты:

1. Подтвердилось, что район к западу от боевой группы до участка Аксай-Есауловский свободен от противника.

2. Все коммуникации между частями 65-й танковой бригады, 81-й кавалерийской дивизией (оставшейся на Дону) и переместившимися на северо-восток основными силами, которые противник еще мог задействовать, отрезаны.

3. Создан трамплин для завтрашнего броска с целью атаковать русских с правого фланга севернее Аксая-Есауловского, где немецкая 4-я танковая армия не могла продвинуться ни на шаг. Там потерпели неудачу наши атаки против организованной противником линии танковой обороны, имелись значительные потери.

4. Предупреждена аналогичная операция со стороны противника, который, как нам стало известно из радиоперехвата, намеревался силами только моторизованных частей перекрыть вдоль берега пути снабжения нашей 6-й танковой дивизии.

18 декабря 1942 г. (карта 2). В ночь на 17-е я постарался направить как можно больше подкрепления на новый плацдарм, который мы удерживали малыми силами полковой группы. Но оно не успевало прийти вовремя, чтобы его можно было задействовать для танковой поддержки дальнейшего наступления 18-го числа. Тем не менее, я решил атаковать имеющимися силами, поскольку это создавало эффект внезапности. Для этого наступления 63-му гренадерскому полку были приданы две артиллерийские батареи. Танковый полк перебрасывался на плацдарм постепенно по одному взводу. Мороз дал возможность заправить танки горючим. Замысел состоял в том, чтобы удерживать этот плацдарм, пока не подойдут остальные подразделения полка, после чего возобновить атаку.

Первой целью был колхоз «8 Марта», один из ключевых пунктов всей русской оборонительной системы. Затем планировалось прорвать фронт русских атакой на Верхнекумский и обеспечить таким образом наступление 6-й танковой дивизии по всему фронту, которое в данный момент остановилось на левом фланге 4-й танковой армии.

Выдвижение первого танкового взвода задержалось, потому что его командир выбрал неверный маршрут: они вышли на склон, по которому танки, особенно Т-4, рисковали скатиться по ледяной корке вниз. До тех пор, пока я не добрался до них и не перенаправил взвод по дороге, идущей севернее, невозможно было начать согласованную атаку трех основных подразделений. Целый час продолжался вокруг этого колхоза ожесточенный танковый бой, пока противник наконец не отступил. Это произошло около 11.00, было уничтожено 15 вражеских танков, большая часть которых оказалась обездвижена, и их использовали в качестве неподвижных огневых точек. Непонятно, то ли подобная тактика была вызвана нехваткой горючего, то ли решением стоять насмерть. Маневренный танковый бой шел против танков противника, пришедших с севера. Наши танки отошли на запад, а затем атаковали в северо-восточном направлении, вынудив противника отступить. К счастью, русские не избрали более эффективную тактику атаковать танками с северо-запада, что вызвало бы замешательство в моей дивизии. В ходе этого боя усиленная группа 40-го гренадерского полка, развивая успех танковой группы, взяла под свою защиту открытый левый фланг.

Из штаба корпуса сообщили, что противник, уверенный в том, что атака развивается в сторону его правого фланга, занимает новую линию обороны вдоль высот севернее Верхнекумского. Поэтому мы отказались от первоначального плана, предусматривавшего такой поворот событий и фронтальную атаку в этом случае силами 6-й танковой дивизии. Вместо этого мы возобновили атаку на высоты, расположенные северо-восточнее. Но уже в 15.00 стемнело, и завершить атаку мы не смогли.

Дальнейшие попытки противника атаковать танками с севера отражались в этот день без особого труда.

6-я танковая дивизия тоже не смогла в этот день значительно продвинуться к северу и захватить Верхнекумский, так как сопротивление все еще было сильным. Еще одной причиной этому могло послужить то, что танки русской 85-й танковой бригады, которая, по имевшимся сведениям, выдвинулась в направлении пункта Дорофеев, под натиском немецкой дивизии оставили южный берег реки. Во время атаки немецких частей на колхоз «8 Марта» русские танки были замечены южнее этого пункта, они отходили в сторону Верхнекумского. Таким образом, 6-й танковой дивизии снова удалось занять Дорофеев.

В этот день оказалось возможным не только отразить на плацдарме угрозу для 6-й танковой дивизии, но и самим создать угрозу в глубь правого фланга противника. Все поменялось местами. Моя дивизия не просто хорошо сражалась, но в ходе этого гибко проведенного наступления – впервые за длительный период времени – быстро приспособилась к моим методам. Поэтому, направив передовую боевую группу в бой, я смог добиться эффективной поддержки всех трех боевых групп дивизии – результат удовлетворительный.

Дивизия моя потеряла 50 человек убитыми, тогда как противник потерял один танк и 150 человек пленными. Его потери убитыми не были установлены.

19 декабря 1942 г. (карта 3). В этот день и в последующую ночь бои не прерывались. Это был кульминационный момент всей операции, поскольку в попытке спасти 6-ю армию удалось достичь самой северной точки, после чего началось отступление. Сражение происходило в несколько этапов. В 5 утра штурмовые подразделения возобновили атаку с целью захватить опорный пункт в Верхнекумском, который все еще упорно оборонялся. Приказ по корпусу предписывал 17-й танковой дивизии наступать в восточном направлении, северо-восточнее этого населенного пункта, и занять высоты, расположенные севернее его. Нельзя было позволить противнику, вынужденному оставить Верхнекумский, закрепиться на этих высотах. Одновременно в ходе этой атаки 6-я танковая дивизия должна была соединиться с моей и завершить таким образом окружение Верхнекумского.