Предстояло оспорить выводы Анакостии, отвергавшей птиц любой породы хотя бы потому, что никакая птица не способна отражать, тем более изучать свет, как его изучают объекты. Но главное – их скорости превосходили скорости любого самолета, не говоря уж о птицах. В рассекреченных бумагах можно прочесть о планах ВВС отправить фотографов во Флориду, единственный солнечный штат в конце года, и там попытаться отснять похожий сюжет с чайками, дабы было что противопоставить ВМС. В качестве запасного варианта рассматривалось и такое предложение: устроить спектакль с помощью компании «Дженерал Миллз», специализирующейся на запуске зондов и шаров. Смысл этого архисложного плана состоял в том, чтобы запустить в небо надувные баллоны в том порядке и последовательности, как запечатлено на пленке, а затем козырнуть той бутафорией: вот вам объяснение дисков из Тремонтона!
Не будем вдаваться в анализ анализов специалистов из Анакостии и Райт-Паттерсона. Проделанная ими работа сравнима с игрою в бисер. Чего стоят величины, которыми оперируют знатоки, – 0,0004 радиана (центральный угол, опирающийся на дугу, длина которой равна ее радиусу. Единица измерения плоских углов.) Техника доказательства настолько филигранна, терминология так изощренна, что неспециалисту трудно уследить за переливами мысли.
Зато когда читаешь документы разведчиков, разбирающих создавшуюся ситуацию, тут все предельно ясно: их беспокоит не столько то, что видел и заснял Ньюхауз, а как замазать противоречия между выводами двух разно-ведомственных лабораторий. И еще – как быть с фильмом? Слухи о нем просочились в прессу, кое-кто из журналистов уже наводил справки в пресс-центре. Больше всего ВВС боялись обвинений в сокрытии информации.
Ситуация и впрямь была необычна. Прежде ВВС единолично владели материалом и по любому наблюдению выносили угодные им приговоры. Теперь эту привилегию оспаривало, не имея законного права, морское ведомство, точнее, морской министр. Единственно, о чем удалось договориться с Кимбаллом, – повременить с публикацией результатов анализа, пока не закончат работу эксперты ВВС. Но отсрочка ничего не решала. Назревал скандал, последствия его были непредсказуемы. И тут в разгоравшийся конфликт вмешалось третье ведомство. Вот как рисует обстановку Дональд Кихо:
«Длительное время ЦРУ зорко следило за всем, что имело отношение к НЛО, а также и за действиями ВВС (как признался мне адмирал Хилленкоттер, началось это с 1948 года, когда он был директором ЦРУ).
А в 1952 году, хотя о том не ведали ни ВВС, ни морское министерство, ЦРУ безоговорочно стояло за сохранение секретности. И когда в разведуправлении узнали о выводах относительно тремонтонского фильма, там решили, что Кимбалла пора остановить. Шаг был рискованный, Кимбалл мог воспротивиться и обнародовать результаты анализа вместе с другими подкрепляющими свидетельствами от морского ведомства. Не лучше ли было попытаться убедить президента Трумэна в том, что Кимбалл должен молчать. Правда, и тут таилась опасность – никто не брался предсказать реакцию Трумэна.»
Но все решилось проще. В ноябре демократы проиграли президентские выборы. Белый дом достался республиканцу Дуайту Эйзенхауэру. А это означало, что демократ Дэниел Кимбалл вскоре покинет министерский пост. Времени на демарш против ВВС практически не оставалось. В декабре стало известно, что ЦРУ собирает закрытую ученую комиссию, которой предстоит рассмотреть вопрос об НЛО.
…Дэлберт Ньюхауз, снявший тремонтонский фильм, стоял в стороне от споров и распрей, пожалуй, и не подозревал о них. Но сам он прекрасно знал, что снимал не самолеты, не зонды, не чаек, а неопознанные летающие объекты.
Когда он с женой и детьми вышел из машины, диски были близко, так близко, что невооруженным глазом была различима их фигура – тусклого отлива вороненая сталь.
Но кинокамера была в чемодане. Чемодан – в багажнике автомобиля. Пока снял чехол, пока вставил кассету. Все делалось быстро, профессионально, но время ушло, объекты отдалились.
Эдварду Руппельту довелось встретиться с Ньюхаузом, когда страсти улеглись. Проговорили два часа. Руппельт: «Я беседовал со многими очевидцами НЛО, но мало кто произвел на меня такое впечатление, как Ньюхауз». – Отчего ж вы сразу не сообщили, что видели их настолько близко, что различали фактуру вороненой стали? – спросил Руппельт.
Ньюхауз ответил, что он говорил об этом офицеру-дознавателю. Почему же такой важный факт не нашел отражения в донесении?
И Руппельт вспомнил: он сам составил список вопросов, которые офицердознаватель должен был задать Дэлберту Ньюхаузу в далеком штате Орегон. Вопроса первостепенной важности – как выглядели НЛО? – в том списке не было. Вопрос Руппельту показался излишним – к чему спрашивать о том, что станет ясно из самого фильма? Ньюхауз рассказал, как выглядели диски, но дознаватель не счел нужным внести это в протокол.
При последующих анализах тремонтонского фильма, в 1955 и 1968 годах, факт этот был известен, но аналитики предпочли его объяснить самовнушением Ньюхауза под влиянием поднятой вокруг ленты шумихи.
Завершался пятьдесят второй. Под занавес год большой волны подивил еще одним наблюдением.
Случилось это незадолго до рассвета б декабря. С ночного тренировочного полета на базу в Техас возвращался бомбардировщик «летающая крепость» В-29 с пятью членами экипажа. Ночь была ясная, лунная.
В 5.24 лейтенант-радиометрист по просьбе командира включил вспомогательный радар, а всего их на борту было три. В-29 летел над Мексиканским заливом, до суши оставалось сто миль, пилот попросил включить радар, чтобы видеть на экране очертания близкого берега.
Минутой позже радиометрист вернулся к главному радару и на периферии экрана обнаружил светящуюся точку. Любой неизвестный, идущий встречным курсом, внушает тревогу. Но лейтенант обомлел, когда «светлячок» за один оборот луча-индикатора буквально прыгнул навстречу бомбардировщику. Вслед за тем на экране появились две новые точки с такими же бешеными скоростями. Лейтенант засек секундомером время и крикнул сержанту, чтобы тот вычислил скорость неизвестных на компьютере.
5240 миль в час! – Капитан, – крикнул радиометрист в микрофон, – прямо по курсу неизвестный, скорость свыше пяти тысяч! – Не может быть, – ответил командир, – проверьте радар!
Тут подал голос сержант: на экране появилась еще одна группа эхо-сигналов. Штурман, следивший за третьим радаром, подтвердил: четыре неизвестных по курсу четыре часа.
Проверили главный радар – исправен. Показания всех трех радаров совпадали. Пилот в кабине и без радара видел, как светящиеся точки разрастаются в огненные пятна. В-29 разминулся с ними милях в пятнадцати-двадцати, неизвестные проследовали на юго-восток. Сержант, припав к иллюминатору блистерного отсека, под правым крылом различил бело-голубое свечение. Ничего иного при таких скоростях рассмотреть не удалось.
Шесть минут держались на экранах эхо-сигналы. О чем думал командир корабля, остальные члены экипажа? Больше о том, как бы разминуться. Радарно-визуальное наблюдение исключало возможность галлюцинаций, обмана зрения. Но происшедшее еще можно было объяснить метеоритным дождем, болидами или какой-то другой небесной движимостью. Минуту спустя отпала и эта возможность.
В 5.32 бортовые радары засекли третью группу НЛО – скорости те же, и опять справа по борту.
Пять неизвестных, шедших курсом четыре часа, должны были пересечь трассу самолета позади него. Но вдруг эта пятерка, сделав плавный разворот, направилась к бомбардировщику и, сбросив скорость, в продолжение десяти секунд летела милях в сорока позади.
Это было не похоже на болиды, метеоры.
Пилот не успел принять никакого решения. На экранах трех радаров вспыхнула уже не точка, вспыхнул кругляшёк размером в полдюйма, что говорило о появлении крупного объекта. Сидевшая на хвосте В-29 пятерка вильнула в сторону и устремилась к нему.
На экранах было видно, как объекты сблизились, затем на экранах произошло то, что авиадиспетчерам снится в кошмарных снах: одна за другой светящиеся точки слились с полудюймовым пятном, что означало неминуемую катастрофу. Но тут, видимо, ничего страшного не произошло. В мгновение ока светящееся пятно почти удвоило скорость – девять тысяч миль в час! – и сгинуло с экрана.