– Мосье Жерар, как же вы узнали, что со мной случилось?

– Я ничего не знал. Это чистая случайность, – ответил старик. – Я возвращался домой... Видите ли, я не любитель долгих праздников – повеселился немного, и будет. Так вот, иду я домой по Королевской улице и, только повернул за угол, слышу – кто-то плачет. Смотрю – это моя маленькая леди, а какой-то хулиган дергает ее за волосы!.. Ну уж и задал же я ему трепку, будет меня помнить мальчишка! – мосье Жерар залился веселым смехом, самодовольно потирая руки.

Когда они вышли на улицу, девочка, забыв все свои беды, уже весело скакала возле своего друга и рассказывала ему о том, как она неожиданно оказалась одна в толпе чужих людей. Но вот старик остановился перед аккуратным ресторанчиком, в окнах которого было выставлено много вкусных вещей, и, указывая на витрину, с добродушно-лукавой улыбкой обратился к своей спутнице:

– Я подозреваю, что маленькая моя леди голодна. Уже пятый час. И я хотел бы угостить ее обедом.

– Ах, как это вы чудесно придумали, мосье Жерар! – воскликнула обрадованная девочка, глаза которой разгорелись при виде помещенных на витрине лакомств. – Я страшно голодна! Так голодна, что не знаю, как бы я дотерпела до дому.

– Вот и прекрасно! Мы с вами зайдем в этот ресторанчик – чистенький и, главное, вполне приличный... И вы увидите, что старик Жерар умеет не только учить танцам, но и заказывать обеды.

Когда старомодный человечек в своей допотопной, но бережно хранимой с лучших времен черной паре вошел в зал, ведя за руку прелестную девочку с роскошными золотистыми волосами и в немного помятом, но изящном платье, взгляды всех присутствующих обратились к ним и бывший танцмейстер ощутил прилив давно забытой гордости. Он торжественно придвинул стул ближе к столу и усадил на него девочку, потом достал и надел очки, с достоинством принял от официанта меню и наконец с любезным поклоном обратился к своей спутнице:

– Теперь, маленькая моя леди, будьте добры, скажите, что вы хотели бы съесть.

Леди Джейн задумалась, даже лоб наморщила и закусила нижнюю губу: заказать обед – дело нешуточное! Но вот лицо ее осветилось прелестной улыбкой – она придумала обед!

– Мне бы хотелось мороженого, мосье Жерар, – сказала девочка.

– Конечно, конечно, – серьезно откликнулся мосье Жерар, – но прежде надо съесть что-нибудь, так сказать, существенное: тарелку супа, какой-нибудь рыбки. Или кусочек птицы с горошком. Может, немного салата?

– А мороженое?.. – протянула разочарованная леди Джейн и подалась вперед от волнения.

– А потом съедим и мороженое – это само собой. И торт закажем, и веточку винограда, – успокоил девочку мосье Жерар, старательно записывая заказ дрожащей старческой рукой. – Ну вот, это наш обед, – заключил он с сияющей улыбкой, передавая заказ слуге.

Леди Джейн одобрительно кивнула. Пока они ждали обеда, она с любопытством осматривала ресторан, потом посмотрела на мосье Жерара, и в ее взгляде читалось безграничное восхищение. Девочка неожиданно нагнулась к старику и шепнула:

– Какой вы сегодня красивый, мосье Жерар, просто прелесть! Пожалуйста, никогда больше не надевайте фартук!

– Ну что ж, и не надену! Если моя маленькая леди хочет, не надену, – проговорил старик, вновь расцветая счастливой улыбкой. И добавил с гордостью: – Погодите, я еще, быть может, опять сделаюсь настоящим джентльменом, каким был прежде, когда учил танцевать.

После карнавала

Почти смеркалось. Пепси весь день просидела у окошка, так как Мадлон должна была до самого вечера оставаться на Бурбон-стрит, и день показался Пепси необыкновенно долгим. Праздники, особенно Масленица, – это были дни, когда Мадлон могла хорошо заработать, и она старалась воспользоваться случаем. Пепси с возрастающим беспокойством поглядывала на улицу, ожидая возвращения веселой компании. Девочка помнила, как, уезжая, тетя Моди говорила, что не станет дожидаться вечерней процессии, и Пепси недоумевала, что могло их задержать? А тут, как нарочно, и Мышка не возвращается... И ведь знает, негодная, что без нее и обеда некому приготовить. Пепси ничего не ела с самого утра; утром за хлопотами да за сборами она забыла поесть и теперь сильно проголодалась. Да и ждать уж очень скучно. Цапле – и той надоело ждать: она хлопала крыльями, вспархивала, натягивая свою бечевку, и сердито долбила пол клювом.

Мадам Жозен недавно вернулась домой и с удобствами расположилась обедать в своей комнате. Пепси окликнула ее через улицу и спросила, не видала ли она тетушку Моди с детьми и леди Джейн. На что креолка сухо ответила, что она провела день со своими друзьями, подразумевая тем самым, что была в слишком хорошем обществе, чтобы обращать внимание на какие-то там повозки.

– Должно быть, мадам Пэшу решила остаться до вечера, чтобы посмотреть на вечернюю процессию, – добавила она равнодушным тоном.

Пепси постаралась было успокоиться на этом, но вскоре растревожилась по новому поводу: ей подумалось, что леди Джейн тоже голодна. Тетушка Моди не взяла с собой еды, – Пепси это знала. А при таком стечении народа, как сегодня, попасть в ресторан было затруднительно. Да тетушка Моди, наверно, и не поведет свою ораву в ресторан... Перебирая в голове все причины, какие могли задержать компанию, и вероятные способы поесть, Пепси вновь вспомнила о своем собственном голоде и о непозволительно долгом отсутствии Мышки. Это окончательно испортило ей настроение. «Надо будет хорошенько отчитать ее», – сказала себе Пепси и вдруг увидела, как маленькая негритянка бежит через улицу. Пепси еще издали заметила, что Мышка расстроена. Ее разорванное в клочья домино развевалось на ветру, а забавная рожица выражала полную растерянность.

– О, мисс Пип! – завопила Мышка, ураганом влетая в комнату. – Мадам Пэшу послала меня вперед сказать вам, что наша мисс леди пропала.

– Как пропала? – вскрикнула Пепси, всплеснув руками и разражаясь потоком слез. – Как же могла она пропасть? И где?..

– Да там, на Ченл-стрит. Мы нигде не могли ее найти.

Глаза Пепси гневно сверкнули.

– Значит, вы бросили ее одну?

– Видит Бог, мисс Пип, ничего нельзя было поделать в этой давке... Нас как-то оттерли друг от друга, а мисс леди такая маленькая, ручка ее и выскользнула из моей... Уж я так старалась держать ее, так старалась, видит Бог.

– А где был Тибурций? Неужели и он ее бросил?

– Все мы были вместе, и он с нами, да ничего не помогло: народу уж очень много было на эту Масленицу.

– Мышка, слушай: если ты не найдешь леди Джейн сейчас же, я тебя возненавижу... выгоню, так и знай! – Пепси даже зубы стиснула от злости.

– Ах, Боже милостивый! Да ведь там все ее ищут!.. Цела будет, что ей сделается?

– Ступай ищи ее, слышишь? Чтобы ты сейчас же привела ее, или... – Не находя слов от волнения, Пепси откинулась на спинку стула и заломила руки. – Одна на улице!.. Ночь на дворе... Бедняжечка моя!.. А я сижу тут и ничем не могу помочь!.. Чего ты тут стоишь и таращишь на меня глаза? – накинулась она опять на Мышку. – Ступай! Ищи ее! – И Пепси даже замахнулась на негритянку щипчиками.

– Не сердитесь, мисс Пип, я сейчас... я приведу ее! – крикнула Мышка, отражая воображаемый удар, и вылетела из комнаты.

Когда Пепси осталась одна, на душе у нее сделалось еще тяжелее. Она напряженно всматривалась в сгущающиеся сумерки и плакала.

В комнате мадам Жозен виднелся свет, но входная дверь была уже заперта. Вечер выдался холодный, улица опустела. И бедная Пепси ни с кем не могла поделиться своим горем. Одинокая, сидела она в темной комнате; только цапля шевелилась в углу, будто призрак, и жалобно тянула свое «тон-н! тон-н!»

Вдруг Пепси услышала стук колес и, быстро взглянув в окно, увидела знакомую повозку. Сердце у нее бешено заколотилось.

– Слава Богу, – проговорила она, – вернулись! Какая я глупая – так испугалась!.. Ее нашли и везут целой и невредимой.