Дверь Чёрного Бара открылась и впустила гостя. Бармен, вглядевшись, вскинул бровь. Красотка ведьма удивлённо присвистнула. Вошедший был Ангел. Он от порога окинул взглядом помещёние и найдя искомый объект направился прямо к нему. Всадник с капелькой рубина в сердцевине серебряной розы – застёжки на плаще, тоже заметил вошедшего. Ангел подошёл к его столику и присел напротив.

Тот кивнул ему и поднял кубок:

– Должно быть нечто чрезвычайное, что привело бы тебя ко мне.

Ангел сокрушённо кивнул. Было видно, что ему тяжело начинать разговор. Хранители отличаются от прочих Порученцев и Посланцев некоторой эмоциональностью, которой заражаются от своих подопечных. Этот был из Хранителей.

– Так что произошло? Кто-то из Всадников ошибся и лишил жизни твоего подопечного? Или ему угрожает нечто, во что ваше ведомство не может вмешаться, не нарушив Закон?

– Хуже Легат, намного хуже – Гость сделал паузу, но Всадник выжидающе молчал. Тогда вздохнув, он продолжил:

– Надо спасти одно дитя. Если этого не сделать – случится ужасное.

– Ты обратился не по адресу. Я не спасаю. Я несу Смерть.

– Это как раз тот случай, когда смерть является спасением.

Ангел с надеждой посмотрел на него. Но Легат снова молчал. Только два синих огонька едва змеились под капюшоном.

– Видишь ли, я не справился, оказался бессилен. Они смогли завладеть ребёнком раньше, чем она родилась. Да – раньше. Мать стала проводником для них. Их посланец проник в неё при зачатии и когда оно произошло, то червоточина уже была в плоде. Наши проглядели этот момент, и я к тому времени уже опоздал.

– Ты хочешь сказать, что ваши конкуренты подстроили ловушку и теперь ты вынужден быть Хранителем Тьмы?

Огоньки под капюшоном внезапно полыхнули нестерпимым плеском. Череп на рукояти меча злобно клацнул челюстью. Ангел опустил голову и скорбно отозвался:

– Они обернули Закон против нас. По долгу службы я обязан хранить дитя от всех опасностей и Зла. Да, все наши подопечные имеют право выбора и борьба с нашими соперниками – это борьба за то, кто склонит душу подопечного к себе. Но выбор то делает всё равно он! И даже для самого отверженного всегда остаётся шанс для раскаяния. До последнего мига мы обязаны бороться за него. И хранить его жизнь от опасностей до истечения срока. Но сейчас этот Закон обернулся против нас. Дитя несёт зло в самом себе от мига зачатия. Оно недоступно моему воздействию. И я же обязан хранить его. У него нет шанса.

– Понятно. Демы переиграли вас. Они подготовили почву с ядом, чтобы зерно впитало его и выросло уже ядовитым цветком. А заодно заполучили Хранителя в невольного опекуна. Ловко.

Настало гнетущее молчание. Ангел умоляюще смотрел на Всадника. Тот осушил кубок и отшвырнул в сторону. Огоньки недобро зазмеились во мраке.

– Теперь вы хотите, чтобы я исправил ваши огрехи. Пойти и убить зло в зародыше. Что ж вы раньше не обращались ко мне, когда рождались будущие злодеи? Не звали спасти мир от них? Чем этот случай отличается от других?

Его собеседник с усилием вскинул голову:

– Пойми, все они рождались просто детьми с задатками и судьбой. Они могли сами делать выбор и у каждого был шанс опомниться. У этого младенца нет ни выбора ни шанса. Она обречена изначально. Её даже судить невозможно будет. Эта душа изначально превращена в орудие и не будет ведать, что творит. А мы даже не можем обратиться к Нему. Ты ведь знаешь – Он не станет вмешиваться и изменять ход событий. Каждый должен расплачиваться за свои ошибки.

– Так пойди – и убей.

– Не могу! Хранителям не дано это. К тому же, Ангелы вообще не могут сами убивать, без Его приказа. Это ваша работа.

– Понятно – череп на рукояти скорчил кислую мину – Значит, иного пути нет?

– Нет – печально отозвался Хранитель – Иначе создастся прецедент.

– Что станется с душой, после того как я обрежу нить?

– Не знаю. Они постараются не отдать её.

Всадник помолчал, потом поманил к себе Асту. Рыжая ведьмочка моментально выросла у столика:

– Один «молот», в одинаре. И ещё… Чтобы Бармен невзначай не остался без помощницы, ни на миг не отлучаться отсюда.

– Обижаешь? – Ведьма с укором посмотрела на Легата.

– Нет Аста, просто у меня нет права на ошибки.

Рыжая с вызовом встряхнула огненной копной волос и ушла за заказом. Капюшон повернулся к гостю:

– Иди. Тебе не стоит задерживаться здесь. Продолжай исполнять свой долг. Остальное – моё дело. Я сам найду тебя.

– Только будь осторожен. Они всё время следят за ним.

Ангел кивнул ему и поспешил удалиться. Всадник обернулся в сторону стойки:

– Бармен, ты ведь всё слышал? Так вот – держи под рукой свисток. Думаю, что визиты ещё не закончены.

Аста едва успела принести ему кубок и удалиться к стойке. Дверь распахнулась. Вошедший кутался в багрово-тёмный плащ Демона высшего ранга. Он пронзительно глянул на ведьму и направился к столику Легата. Два Всадника из Избранных в это время вошли следом и заняли столик в другом конце Бара. Демон плюхнулся на стул и уставился на Легата. Бармен недобро прищурился.

– Обычно, у меня спрашивают дозволения, прежде чем сесть за МОЙ стол. – раздалось из-под капюшона. В его тьме сверкнули опасные огоньки.

– Ни к чему нам с тобой эти церемонии – отозвался пришедший – не первый день знакомы. Что ты пьёшь – «молот»?

Он оглянулся к стойке, но Бармен равнодушно отвернулся. Демон досадливо скривился.

– Только что отсюда ушёл Хранитель. Я догадываюсь, зачем он приходил.

– Он пришёл ни с чем и ни с чем ушёл.

Голос источал лёд и отчуждённость. Демон недоверчиво сверкнул глазами.

– Не знаю, что ты ему сказал, но хотелось бы быть уверенным, что ни ты, ни твои подручные не сунутся близко к одному младенцу. НАШЕМУ младенцу, Жнец.

– Ты забываешься Демон! Никто кроме Господа мне не указ.

– Мы слишком хорошо знаем тебя – Легат. Не знаю, отчего Он терпит твои выходки, но наш Князь велел передать тебе – держись подальше от младенца! Иначе…

В распахнувшуюся дверь шумно ввалилась группа вооружённых демонов. Всадники сидевшие в углу беззвучно извлекли свои мечи и положили перед собой. В тот же миг Бармен достал свисток. В ответ на беззвучный сигнал из тьмы стен в Баре возникли Всадники. Демон молниеносно схватился за меч… И замер. Серебряный клинок тускло блеснул в глаза. Лезвие едва не касалось его горла.