Дзен для того, кто разумен, зрел, кто больше не ребенок. Он требует отваги, он требует отбрасывания всех видов рабства. А все религии есть ни что иное, как очень хитрые способы низвести человечество к унижению и рабству. Сейчас христианство упорно старается как-то выжить.

Утверждение Томаса Мертона — это просто желание кое-как сохранить в живых Бога и ориентированную на Бога религию в будущем. Он видит путь: если оба эти опыта — опыт дзен и опыт христианского мистика — могут быть сопоставлены, они просто одно и то же, только их язык отличается, тогда для христианства и Бога есть возможность доминировать по-прежнему. Но их нельзя сопоставить. Они не только различны, они противоположны друг другу. Один есть ложь, другой — истина.

Бог — это вымысел, Шуньята есть окончательное переживание.

Для христианства нет пути выжить. Это безусловно показывает, что христиане осознают свою смерть, которая подходит все ближе и ближе с каждым мгновением. Они знают, что их Бог умер, и они поддерживают этого Бога искусственным дыханием. Они выискивают по всему миру подпорки, с тем, чтобы Бог мог выглядеть, как будто он по-прежнему жив.

Индуисты не заботятся об этом, потому что они не так изощренны и не так бдительны. И джайны тоже не ведут такого неистового поиска, потому что они не так искусны и не настолько заинтересованы. Они намного более заинтересованы в деньгах.

Одна японская газета только что написала статью обо мне, и удивлялась вот чему: почему индийцы едут в Японию изучать технологию, особенно новейшие открытия в электронике? Япония становится сейчас самой технологически изощренной страной, богатейшей страной в мире; даже Америка теперь беднее. Япония в четыре раза богаче, чем Америка, и в четыре раза меньше, чем Америка. Поэтому то, что сделала Япония, просто чудо. После разрухи Второй мировой войны, внезапно — чудовищный всплеск энергии.

Поэтому индийцы едут в Токио, а статья упоминает, что японцы едут в Пуну. Все вы приезжаете из западных стран, из восточных стран, которые стали достаточно богатыми. Из Японии, Тайваня... скоро люди из Кореи будут здесь.

Индийцы мечутся по всему свету — Америка, Британия, Германия — изучая новую технологию, становясь более учеными. А Индия по-прежнему продолжает заявлять, что она одна из самых духовных стран. — Как же! Это самая бездуховная страна в мире. Миновали те дни, когда она была духовной — двадцать пять столетий прошло — но прежний туман остается вокруг ума. Индия более привязана к вещам, к деньгам, к власти, более устремлена к преобладанию, престижу, респектабельности, чем любая другая страна.

Вы и есть доказательство.

Когда я говорю что-нибудь, у меня есть доказательства. Вы здесь, потому что знаете — деньги не помогают, не приносят вам окончательного расцвета. На них можно купить все, но на них нельзя купить природу будды. На них можно купить все, включая человеческие существа, но на них нельзя купить медитацию.

Вы сами должны идти по пути.

Более богатые страны в расстройстве, полном расстройстве, потому что они обрели деньги, и они обрели респектабельность. Они образованны, они изощренны, интеллектуальны, они гораздо более развиты, чем отсталые страны.

Естественно, христианство это единственная религия в мире, которая начинает осознавать, что ее конгрегация исчезает — все едут в Пуну!

Вы увидите здесь мало индусов — очень мало. Очень немногие достаточно разумны. Но это действительно грустно. Страна Гаутамы Будды больше не интересуется медитацией;

ее интересует, как добыть больше технологий, больше богатства. А большинство людей, которые выехали изучать технологию, никогда не возвращаются — вам бы тоже не захотелось возвращаться — ведь там они получают больше денег.

Доктор зарабатывает больше в Германии или Японии. В Америке профессор может заработать больше, ученые больше нужны в этих странах. В Индии он будет, самое большее, представителем среднего класса, он не может рассчитывать стать миллионером. Но в Японии, Германии или Америке он может осуществить амбицию стать миллионером. Поэтому те, кто едет, едут навсегда.

Несколько месяцев назад была другая статья в немецком журнале, вопрошающая: «Что происходит? Молодые немцы просто едут в Пуну, и потом их никогда уже не видят». Только благодаря сложностям, вызванным национальными барьерами, вы не можете оставаться больше трех, от силы шести месяцев, поэтому вам приходится уезжать и возвращаться снова. Если эти барьеры исчезнут, Пуна обязательно станет страной сама по себе. Но она будет иностранной для Индии; она будет сама по себе, она будет одним из наиболее космополитических миров.

Христианство более бдительно, и оно старается выжить. Индуисты крепко спят, несмотря на то, что они тонут — они в той же лодке, что и христианство. В той же тонущей лодке спят индуисты, в той же лодке спят джайны, в той же лодке спят мусульмане — но они все спят. По крайней мере, христианин оглядывается вокруг. Лодка погружается — и он старается как-то спасти свою теологию.

Но ее нельзя спасти, она уже отжила свое время. Ей следовало бы позволить себе исчезнуть. Она сейчас уродлива, и становится все более и более уродливой. Она пытается отстаивать себя и притворяется: «Мы живы». Если ваш Бог умер, вы не можете быть живыми. Вы умерли со своим Богом.

Я предлагаю вам воскресение.

Однако по воскресении вы не будете христианами, вы не будете индуистами, вы не будете мусульманами, По воскресении вы будете людьми дзен. Отсюда Манифест дзен. Мир нуждается в нем немедленно, безотлагательно.

Теперь включите свет! Время Сардара Гурудаяла Сингха. Пусть христианский корабль тонет. Вы обрели нечто живое; вы можете смеяться, можете плясать и можете праздновать.

Однажды мисс Пинки Дикки, библиотекарь, заходит в приемную доктора Чопова с небольшим наростом на щеке. Доктор Чопов тщательно исследует маленькое пятно, а потом прописывает какие-то зеленые пилюли.

— Вот вам, мисс Дикки, — говорит Чопов. — Если это то, что я думаю, это должно помочь.

Однако через две недели Пинки возвращается в приемную доктора. За это время небольшой побег вырос из нароста на ее щеке.

— Гм-м-м, интересно, — говорит доктор Чопов. — Если это то, что я думаю, вот эти должны помочь! — и он дает ей пузырек с голубыми пилюлями.

Но через две недели Пинки возвращается. Тем временем побег разросся до ветви с листьями и цветами. Доктор очень тщательно исследует это, и затем говорит:

— Гм-м-м-м-м, интересно. Если это то, что я думаю, тогда вот эти помогут наверняка! — и он дает Пинки пузырек с красными пилюлями.

Но месяц спустя мисс Пинки Дикки возвращается в приемную доктора Чопова.

— Доктор, — рыдает она. — Посмотрите на меня теперь!

Доктор ошарашенно взирает на Пинки, которая едва вписывается в двери, поскольку теперь у нее на голове растет небольшое деревце.

— Гм-м-м-м, — бормочет Чопов. — Редкостный и интересный случай. Если это то, что я думаю, это безусловно должно помочь! — И он вручает ей какие-то зелено-фиолетовые пятнистые пилюли.

Шесть месяцев доктор Чопов не слышит ничего от Мисс Дикки. Потом однажды дверь его приемной срывается петель, и Пинки Дикки, пошатываясь, входит. Доктор не в силах поверить своим глазам. Он отчетливо видит Пинки под огромной яблоней, а рядом цветущие кусты, большие скалы и бурлящий водопад, выходящий из ее головы.

— Помогите мне, доктор! — рыдает она. — Что же это?

— Ага! — восклицает доктор Чопов. — Теперь я знаю, что это такое! Это же прелестное местечко! (англ. beauty spot, - может также значить - «родимое пятно»).

В десять утра звонит телефон в приемной доктора Флосса, дантиста.

— Алло! — отзывается Флосс.

— Алло! — говорит китаец By. — Когда мне назначили лицить зуб?

— В начале третьего, — отвечает Флосс. — Устроит?

— Да, да, — говорит By. — Я узе нацял тиреть иво. А когда вы полеците?