Это и есть то, что я называю свободой от самого себя, Манифестом дзен. Это исчезновение в горах, это исчезновение в океане, это исчезновение в небе. Основой является исчезновение личности. Тогда вас больше не увидят снова. Этот старик и маленький мальчик — они оба оказались точными.

Как-то Танка Теннен улегся на мосту Теншин. Господин Тейко, который отвечал за мост, вышел и предупредил Танку, что ему лучше уйти, но Танка не вставал.

Никто не может приказывать человеку дзен. Вы можете убить его, но не можете приказывать ему. Вы можете убить его, но вы не можете командовать им.

Человек дзен не беспокоится о смерти, потому что он знает свое бессмертие. Для него безразлично, кто вы: властитель, губернатор или император, это не имеет значения. Вы просто созданы из пяти элементов: земли, воды, огня, воздуха, неба. Вы созданы из пяти элементов, как и любой нищий — «Не беспокой меня».

Поэтому Танка даже не отвечал, а продолжал лежать на мосту, на котором не разрешалось лежать,

Правитель сказал ему, что лучше ему уйти, но Танка Теннен не вставал и не отвечал.

Тейко спросил, отчего тот не слушает его. Спустя несколько мгновений Танка промолвил:

«Я монах от Ничто».

«Кому слушать? Я искал достаточно, я не нашел никого, кто мог бы слушать, я обнаружил только ничто. Я — человек ничто; не тревожь меня. Внутри меня нет никого, чтобы слушать тебя или следовать твоим приказаниям. Я смотрел достаточно, искал достаточно, в каждом углу и закоулке. Это чистое ничто. Меня нигде не найти, так с кем же ты говоришь?

И что означают слова: «Отчего ты не слушаешь меня?» Нет ни меня, ни тебя. Никто не говорил, никто не слушал. Я монах от ничто».

Он говорит «Я человек дзен».

Господин Тейко был поражен. Это был очень странный человек. Но то было не философское утверждение;

Теннен сиял. Поскольку он нашел, его больше нет; лишь существование выражает себя. Его больше нет, поэтому существование завладело им. Его покой, его безмолвие, его величие, его грация исходят от существования, потому что он позволил. Обнаружив, что внутри нет никого, он раскрыл все двери. Свежее дуновение и солнечные лучи... а порой в окна заглядывает луна. Дом совершенно свободен от всякого эго, от всякой личности.

Однако человек такого ничто обладает потрясающим присутствием. У него нет личного, у него нет персональности, у  него нет личности, но он излучает свет, он излучает радость, он излучает вокруг себя танец неуловимых энергий.

Господин Тейко был поражен ответом Танки Теннена и с той поры обеспечивал того одеждой и ежедневной пищей — и не просил его передвинуться с моста.

Танка Теннен жил всю свою жизнь на том мосту. В конце концов, господину Тейко пришлось построить для него хижину, потому что шел дождь, было лишком много солнца, а он так и лежал обнаженным. Ему пришлось обеспечивать его одеждой, готовить для него пищу. Наконец он отбросил мысль о том, чтобы владеть мостом и выстроил хижину посреди моста. Этот человек оказал такое влияние на Тейко, что благодаря нему, весь город, в котором он был правителем, начал почитать Танку.

Он стал известен как очень странный человек, но человек истины, искренности, необъятного блаженства. Самая высокая милость изливалась на всякого, кто был восприимчивым. Таков смысл почитания. Оно не должно быть формальным, в противном случае вы будете не в состоянии понять человека дзен.

Ваше почитание должно быть настоящим. Это означает, вы должны быть восприимчивы ко всему тому, что он предлагает — не просит чего-нибудь, но просто предлагает. Вы должны предоставить ему свое внутреннее существо, свое внутреннее пространство, наполниться его светом, наполниться его танцем и песней. Таково настоящее почитание.

И не только в столице... скоро Танку узнали по всей Японии. Он был очень естественным, вот почему Ма-цзы дал ему имя Теннен. Фактически, он и не давал ему имени, но Танка сидел на статуе Манжушри, который был известен как одно из самых естественных существ в истории будд.

Увидев Танку сидящим на статуе Манжушри, монахи не могли поверить своим глазам: «Что он за монах? Он непочтителен к одному из великих будд». Они попросили своего мастера, Ма-цзы, пойти и посмотреть: «Какой-то незнакомец уселся верхом на статую Манжушри».

Ма-цзы подошел, увидал Танку и сказал: «Мой сын — Теннен. Мой сын очень естественный».

Он восседал там с такой естественной грацией. Танка сразу же слез со статуи и сказал: «Это имя моего посвящения. Теперь меня будут звать Танка Теннен». Так по-детски, так естественно.

У него не было поучений... Люди обычно подходили к нему, садились вокруг него. Иногда он смеялся, иногда плакал. И люди спрашивали: «В чем дело? Иногда ты радуешься, иногда — плачешь». А он всегда давал один и тот же ответ. «Я плачу о вас, я радуюсь самому себе».

И он был прав, абсолютно прав.

Известны ли вам мои слезы? Я никогда не плачу перед вами, мне приходится плакать под одеялом. Я наслаждаюсь вашим смехом, но я знаю, что он все еще не естественен. Он вызван шуткой.

Я бы очень хотел, чтобы вы смеялись без всякой причины, просто ради чистого смеха. Зачем вам нужна какая-то причина? Зачем вам нужен какой-нибудь предлог? Смех есть просто выражение вашего здоровья, вашего ничто. Смех приходит прямо из самих истоков существования.

Все существование наполнено смехом, но вы не слышите его. На разные лады оно смеется, на разные лады оно танцует, на разные лады оно поет песни экстаза.

Но я чувствую в точности то же, что и Танка Теннен:

печаль из-за вас, поскольку вы еще не превратились в ничто! Его слезы были плачем о других, его смех исходил от его ничто.

И не усматривайте никакого противоречия — тут нет противоречия. Слезы о других, потому что они способны стать буддами и откладывают это. Смех о самом себе — «Как странно! В этом мире безумия я стал буддой. Можно ли найти величайшую шутку?»

В этом сумасшедшем доме, называемом земля, кто-то становится Гаутамой Буддой, кто-то становится Танкой Тенненом или Ма-цзы... разве это не полный абсурд? Этому нет причины.

Вот он и смеется над странностью, мистичностью существования, — что к некоторым приходит расцвет, а к некоторым только горечь и страдание.

Поэтому его слезы были настоящими — исходящими из сострадания. И его смех был тоже настоящим — от сущей радости, видя, что он прибыл, в то время, как остальные, так и ходят кругами.

В южной Африке есть особая гусеница. Она очень похожа на человека, ее поведение очень человеческое. Она всегда следует за лидером. Вы обнаружите тысячи гусениц в ряд, каждая из которых следует за предыдущей.

Один ученый исследовал это странное поведение: следование за лидером. У него был круглый стеклянный стол с приподнятыми краями, наподобие тарелки, на который он поместил лидера. И он продолжал подкладывать новых гусениц до тех пор, пока круг не был завершен. Они начали двигаться по кругу — поскольку теперь идти было некуда. И не было способа остановиться, так как впереди двигалась другая гусеница — и так продолжалось, пока все они не умерли от полного истощения. Но они не останавливались до последнего вздоха. Они все продолжали и продолжали, и, в конце концов, умерли все, одна за другой. Старшие умерли первыми, потом старшими стали те, кто помоложе — и они умерли, потом старшими стали дети — и они тоже умерли.

Через семь дней весь стол был заполнен мертвыми гусеницами. И ученый, который работал с ними, сказал, что это очень по-человечески — вот так и ведут себя человеческие существа.

Кто-то следует Иисусу Христу — не зная, кто такой этот парень. В здравом ли он уме? Задумывались ли вы об этом? Все его поведение выглядит эксцентричным, его заявления — фанатичными. Только безумец может делать такие заявления — но миллионы и миллионы людей следовали ему на протяжении столетий. Двадцать столетий минуло; сколько миллионов человек умерло, следуя ему? Они не знают, куда он идет, кто он. Это и есть путь верующих.