Тут меня осеняет.

– Яш, – говорю, – надо бы коробку конфет купить. Или хоть шоколадку.

– Зачем? Ты голодная? Потерпи, мы тут закончим и пойдем ко мне ужинать.

– Да не мне, я по дороге что-то ела. В загс. Теткам. Может пригодиться.

Приличной коробки конфет мы в коммерческом ларьке не находим, покупаем пару шоколадок. Идем.

В загсе мы, как порядочные, получаем на руки бланки заявлений, заполняем их. И тут же выясняется, что надо опять платить госпошлину, то есть идти в сберкассу и приносить оттуда квитанцию. Черт, черт.

Но что делать, бежим в сберкассу. Там, как назло, очередь, а загс до пяти. Этак можно и не успеть. Яша уже готов плюнуть – придем лучше завтра с утра, но мне почему-то кажется, что отступать никак нельзя. Взялись – надо до победного.

– Граждане! – говорю я громко. – Пропустите нас, пожалуйста, без очереди! У нас загс закрывается, а мы очень пожениться хотим!

Народ в очереди смеется – и пропускает. С квитанциями рысью несемся в загс. Времени – без четверти пять. Успели.

Но теперь начинается самое трудное. Мы со своими бумажками идем в кабинет – пред светлы очи начальницы, которая все и решает. Входим. Стол. Над ним герб. За ним – такая тетища, воплощение советской власти. Ой, нет, она же год назад кончилась. Значит – российской государственности. Берет наши бумажки, читает.

– Паспорта, – говорит, – пожалуйста. Берет паспорта. Но пока в них не смотрит.

– Сейчас, – говорит, – назначим день. И открывает какой-то свой гроссбух.

– Извините, – это Яша. – Но нам, видите ли, нужно пожениться как можно скорее.

– Сейчас увидим, когда есть место. – И ищет, ищет в гроссбухе.

– Нет, – это уже я влезаю. – Нам нужно – завтра. Тут тетка роняет гроссбух на стол и смотрит на нас, кажется, первый раз за все время.

– Это невозможно, – лепечет она каким-то даже человеческим голосом. – Там время полагается, на раздумье. Хотя бы две недели. А вдруг вы передумаете...

– Мы – не передумаем, – говорит Яша. – Нам некогда передумывать, я в воскресенье улетаю в длительную загранкомандировку.

– Но я не могу вам ничем помочь, – тетка уже справилась с собой и вновь обрела металл в голосе. – Это противоречит закону. Что же вы раньше-то думали... Командировка тоже не в один день оформляется.

И тут – наверное, знакомые слова подействовали – меня в какой уж раз за сегодня снова осеняет. Я лезу в сумку, вынимаю папку и достаю из нее документ – письмо, которое мне Марья утром напечатала.

– Вот. – И протягиваю тетке через стол. – У меня тут письмо.

Тетка берет документ, читает, читает...

– Ну так это же совсем другое дело, – изрекает она наконец. – С этого бы и начинали. Обстоятельства, конечно, необычные, но раз бумага... Я могу вас расписать в ближайшую субботу. Это вас устроит?

Мы оба только киваем.

– Где ваши паспорта? И принесите мне в субботу ксерокопию билета. Билет-то у вас есть, я надеюсь?

Мы снова вместе киваем.

Она начинает заполнять какие-то свои формы, снова берет наши паспорта, перелистывает...

– А это что такое? – вдруг вопит она, тыча пальцем в мой паспорт.

– А что? – невинно осведомляюсь я, будто и не знаю, в чем дело.

– Каким числом у вас тут развод стоит?

– Сегодняшним, – лепечу я, потупив глаза. – Но ведь тут нет срока давности?

Тетка смотрит на меня почти с ненавистью.

– Вы... Вы... – она явно не знает, что сказать. – Повезло вам, что я уже гербовую форму заполнила, а то не стала бы вас расписывать ни за что. Только время тратить – вы же через год опять тут будете. В субботу в десять часов! – рявкает она, швыряя нам наши паспорта через стол.

Мы берем их, вежливо прощаемся, выходим и слышим вслед:

– И со служебного входа – там, за углом!

Ф-фу! Это надо же – победили! Мы бежим, взявшись за руки, и смеемся, как дети, вспоминая подробности пережитого. У нас уже даже воспоминания общие есть. У метро Яша тормозит:

– Постой, я бутылку вина какого-нибудь куплю.

– Зачем? – сдуру спрашиваю я.

– Ну как? Нам есть, что отметить. И потом – я ж тебя с родителями сейчас буду знакомить.

Ой, этого-то я и не ожидала. Хотя почему – это как раз нормально. Просто быстро так все случилось, сообразить было некогда.

– А ты им вообще хоть что-то говорил? Ну, про нас. Что женишься, и все такое.

– Говорил, – вздыхает он. – Сегодня днем, по телефону.

– И что они?

– А что они? Вздыхают. Да ты не волнуйся, – заторопился Яша, взглянув на мое застывшее лицо. – Я же не первый раз женюсь, и потом – все равно я давно живу отдельно и довольно далеко. Так что вряд ли они будут серьезно возражать. Мама точно будет рада, – добавляет он оптимистично.

Но я остаюсь в сомнении. Вернее, даже в страхе, насколько это возможно на фоне прочих эмоций. И дело даже не в Яшиных родителях. А в моих. Они-то у меня тоже есть. И вовсе не так далеко. И, наверное, найдут, что возразить, – если, конечно, успеют узнать обо всем до свадьбы. И вообще свинство. Им тоже надо сказать. И еще Костька... Правда, мне некогда было, все и началось-то... Мамочки... Только сегодня утром...

Мы пришли. Яша позвонил, дверь открылась. Мама. Нормальная мама, постарше моей, пожалуй, седоватая. Мы вошли, Яша меня представил:

– Мам, это вот Ася. Я тебе говорил. Аська, это моя мама.

– Да я уж догадалась...

И обнимает меня. И, кажется, плачет. Ну ничего, вроде все не так страшно... Отпустила меня, обняла Яшу.

– Сыночек, я так рада... Ну что ж мы стоим, пойдемте на кухню.

Идем на кухню. Господи, я ведь уже была здесь сегодня, хотя совсем в другом качестве. Жизнь понеслась куда-то с такой скоростью, я за ней не успеваю.

На кухне папа. Такой нестарый, очень бодрый. Сидит за столом, гонит соковыжималкой сок из яблок.

– Здравствуйте, – говорю я.

– Пап, – говорит Яша, – познакомься. Это Ася. Моя жена.

– Очень приятно. Да вы садитесь, садитесь. Сажусь.

– А вы, Ася, чем занимаетесь?

– Я работаю переводчиком. В Институте Всех Проблем.

Вижу, как-то он хмурится. Что-то ему, похоже, не нравится.

– А образование у вас высшее? Вы какой институт заканчивали?

– Институт стали и сплавов, – говорю.

– А почему ж тогда работаете не по специальности? И что тут ответишь?

– Мне моя работа нравится, – начала я, но тут, к счастью, Яша вмешался.

– Пап, да ладно тебе. Что ты ее допрашиваешь? У Аськи отличная работа. И вон, мама за стол зовет.

Папа встал, выключил соковыжималку, слил остатки сока в бутылку.

– Подержи тут, – Яше говорит. Ну вот и познакомились.

Потом все сидели за столом в комнате, очень торжественно. Пили вино, говорили, что полагается в подобных случаях. Я кивала и улыбалась.

А потом, когда мы с мамой Яшиной стали посуду убирать, ушли на кухню, она села на стульчик, закурила сигарету – так странно, не смотрится она с сигаретой, а вот поди же – и говорит мне:

– Он у меня очень хороший, Андрюша. У меня два мальчика, и оба хорошие ребята.

– Правда, – говорю, – хороший. Мне, по крайней мере, очень нравится. Честно.

– Ну я и рада.

И я поняла, что с мамой мне больших сложностей явно не предстоит.

А потом я как-то сразу стала выключаться. Смотрю на часы – вроде и времени еще немного, девяти нет, а я ну просто засыпаю, даже стоя. Потом сообразила – предыдущую-то ночь я не спала. Поймала Андрея в коридоре.

– Слушай, – говорю, – я домой поеду, спать хочется, прямо сил нет.

– Подожди, – он даже растерялся. – Куда ты поедешь, зачем?

– Я же говорю – засыпаю.

– Ну и в чем проблема? Сейчас постелю у меня в комнате – и ложись.

Я подумала, подумала. Нет. Неправильно это. Мы, конечно, уже почти женаты, а все-таки неправильно. Спать я, конечно, хочу, но я ж не маленькая – только этим же не обойдется, а тут родители, и вообще. Время еще детское. Нет, надо домой.

– Нет, – говорю, – я поеду.

– А как же я?

Я на него посмотрела – все-таки муж.