- А тут прохладно, - заметил Кэмпфер, зябко потирая руки. Изо рта у него шел пар.

- Мы храним здесь тела. Все шесть.

- Как, ты еще не отправил их на родину?

- Я счел неразумным отправлять их поодиночке. Могут поползти разные слухи, а это будет нехорошо для престижа немецкой армии. Я хотел забрать их с собой, когда буду уходить с заставы. Но, как ты знаешь, моя просьба о передислокации была отклонена.

Капитан подошел к первому солдату, которого убили совсем недавно, и приподнял простыню над его головой и плечами.

- Это рядовой Ремер. Посмотри на его горло.

Кэмпфер повиновался, но выражение его лица нисколько не изменилось.

Ворманн опустил простыню и приподнял следующую, держа лампу так, чтобы майору хорошо было видно развороченное горло трупа. Потом он проделал то же самое и с остальными убитыми, оставив самую страшную жертву напоследок.

- А теперь - рядовой Лютц.

И, наконец, Кэмпфер тихонько ахнул. Но и Ворманн тоже чуть не выронил свой фонарь. Голова Лютца была перевернута. Макушку кто-то приставил к плечам, а разорванная шея уходила в темноту.

Ворманн осторожно вернул голову в нормальное положение и поклялся найти того, кто так по-свински поступил с погибшим товарищем. Он тщательно укрыл тело простыней и повернулся к Кэмпферу.

- Теперь понятно, почему заложники не помогут?

Майор ответил не сразу. Вместо этого он сплюнул на пол и молча направился к лестнице. Ворманн чувствовал, что Кэмпфер глубоко потрясен, но старается не показывать виду.

- Этих людей не просто убили, - задумчиво протянул эсэсовец. - А убили с особой жестокостью.

- Вот именно! И это говорит о полном безумии того существа, с которым мы здесь столкнулись. Поэтому жизнь десятерых крестьян не будет иметь для него абсолютно никакого значения.

- А почему ты говоришь "того существа"?

- Потому что мне еще не известно, кто это. Единственное, что я знаю наверняка, - это то, что с наступлением темноты убийца беспрепятственно приходит и уходит, когда пожелает. И никакие меры не позволяют нам поддержать безопасность.

- Меры не позволяют? - переспросил Кэмпфер, снова став смелым и решительным, как только они выбрались из подвала и вошли в комнату Ворманна. Страх - вот где главная мера, вот что является основой безопасности. А я и не знал, что ты художник, - майор остановился у мольберта. - Я думаю, если бы ты потратил на поиски убийцы столько же времени, как на этот отвратительный рисунок, то некоторые из твоих солдат были бы еще живы.

- Отвратительный? Что ты в нем нашел отвратительного?

- А силуэт трупа на веревке - это что, по-твоему, должно радовать глаз?

Ворманн вскочил и подошел к мольберту.

- О каком трупе ты говоришь?

Кэмпфер ткнул пальцем в холст:

- Вот здесь... на стене.

Ворманн уставился на полотно. Сперва он не увидел ничего, кроме серого фона стены, изображенной им несколько дней назад. Даже и намека нет ни на какой... хотя... У него перехватило дыхание. Слева от окна, за которым сияла залитая солнцем деревня, по нарисованной стене шла тонкая вертикальная линия, заканчивающаяся темным пятном, очертания которого можно было принять за силуэт повешенного. Он смутно вспомнил, как рисовал и эту линию, и эту форму, но никоим образом не хотел вложить в них столь зловещее содержание. Однако он не мог позволить Кэмпферу доказать свою правоту, а значит, не мог признать и своей досадной оплошности.

- Уродство, Эрик, как и красота, больше всего зависит от взгляда наблюдателя, - философски развел руками Ворманн.

Но Кэмпфер пропустил это мимо ушей.

- Очень хорошо, Клаус, что твоя картина уже почти готова, - сказал он. Потому что, пока я здесь, я не смогу позволить тебе приходить сюда и заниматься художеством. Хотя, когда я уеду в Плоешти, ты сможешь продолжить.

Ворманн ожидал услышать это, и ответ был готов.

- Тебе не придется беспокоиться, это мои комнаты.

- Вынужден поправить тебя: теперь это МОИ комнаты. Вы, вероятно, забыли, что я старше вас по званию, герр капитан. Но Ворманн лишь презрительно усмехнулся.

- Ты думаешь, для меня много значит твое звание в СС? Да это пустое место! И даже хуже, чем просто пустое место. Любой мой самый зеленый капрал и то в сто раз больший солдат, чем ты. И к тому же он в сто раз человечнее!

- Осторожнее, капитан! А то самой большой наградой для вас может остаться этот ржавый железный крест, полученный еще в прошлой войне. - И он злобно щелкнул зубами.

В этот момент Ворманн начал медленно приближаться к Кэмпферу. Он не сделал никаких угрожающих жестов, однако Кэмпфер при его приближении с опаской отступил назад. Капитан спокойно прошел мимо него и распахнул настежь дверь.

- Вон отсюда.

- Да как ты смеешь?!.

- Вон!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. В какой-то момент Ворманн даже подумал, что Кэмпфер вот-вот начнет драться с ним. Наконец Кэмпфер не выдержал и отвел взгляд. Схватив шинель, он пулей вылетел из комнаты капитана. Ворманн тихо закрыл за ним дверь.

Какое-то время он стоял неподвижно. На этот раз он не выдержал. А ведь раньше мог с легкостью контролировать себя. Ворманн подошел к мольберту и тупо уставился на картину. И чем пристальнее он смотрел на странную тень на стене, тем сильнее она напоминала ему висящий труп. В конце концов это начало его раздражать. Он хотел, чтобы в центре внимания была солнечная деревня, а сейчас не мог думать ни о чем, кроме этой проклятой тени.

Наконец он оторвался от картины, подошел к столу и снова взглянул на фотографию сына. Чем больше ему встречалось людей, похожих на Кэмпфера, тем сильнее он беспокоился за Фрица. Ворманн гораздо меньше волновался за Курта, своего старшего, когда в прошлом году тот участовал в боевых действиях во Франции. Курту уже девятнадцать, он капрал. И взрослый мужчина.

Но Фриц!.. Что они сделали с ним!.. Когда Ворманн последний раз приезжал домой в отпуск, ему было очень больно слышать из уст четырнадцатилетнего мальчика бред о превосходстве арийской расы и наблюдать, как его сын с восторгом и ликованием восхваляет "великого фюрера", награждая его качествами, достойными разве что Бога. Нацисты отнимали у него сына прямо на глазах, превращая мальчика в такую же змею, как Эрик Кэмпфер. И Ворманн чувствовал, что ничего не может с этим поделать.