Любимым местом королевской охоты был Сенарский лес с резиденцией Шуази - маленьким охотничьим домиком, перестроенным и отделанным архитектором Габриэлем. Король любил Шуази больше всех своих дворцов. Здесь он мог расслабиться в узком кругу друзей - обычно несколько друзей-мужчин и дам. Обстановка здесь была настолько раскованная, что дамы могли ходить в платьях без кринолина, а после обеда король собственноручно готовил для всех кофе.
Буржуа, конечно, не могли участвовать в королевской охоте, однако для некоторых ближайших соседей иногда делалось исключение. И мадам д'Этиоль не упустила своего шанса. Она правила фаэтоном, знала лес как свои пять пальцев и нарочно попадалась королю на пути. Обычно она появлялась в розовой пелерине на голубом фаэтоне. Естественно, это зрелище не могло остаться незамеченным. Заинтригованный король стал оказывать ей знаки внимания, присылая к обеду подбитую им дичь. Но об этом быстро стало известно его фаворитке мадам де Шатору. Почуяв в таинственной незнакомке соперницу, она постаралась изолировать ее: мадам д'Этиоль тактично предупредили держаться подальше от охоты.
Но судьба распорядилась иначе - мадам де Шатору внезапно скончалась. Все в Версале гадали - кто же станет следующей фавориткой короля?
После неожиданной смерти мадам де Шатору Людовик ХV впал в меланхолию. И Жанна Антуанетта начала действовать. Она старалась постоянно быть на виду короля: на балах, маскарадах, на королевской охоте. В театре за огромные деньги она сняла ложу, на которую открывался особенно хороший вид из ложи короля.
В конце концов произошло то, что должно было произойти. Король попросил своего камердинера познакомить его с мадам д'Этиоль.
Мещанка во дворянстве
В 1745 году дофин женился на испанской инфанте Марии-Терезе-Рафаэле. Свадьба королевского сына длилась почти месяц.
Бал по случаю свадьбы дофина был самым великолепным и роскошным в истории Версаля. Дворец сиял огнями внутри и снаружи, а дорога, соединяющая дворец со столицей, превратилась в сплошной звездный маскарад.
Ни на одном из балов не было столько людей, каждая парижанка хотела попытать счастья с королем. Попасть на бал не составляло особого труда двери в парадных залах держали открытыми, и, чтобы попасть внутрь, надо было только поприличнее одеться. Найти короля за маской тоже было несложно. В один из завершающих дней бала публика довольно долго ждала появления короля.
Людовик ХV выглядел невероятно привлекательным: высокий, поджарый, в выражении его лица всегда была какая-то сосредоточенность, которую одни называли таинственностью, другие - надменностью. В его манере держаться, в глубоком голосе с хрипотцой было столько чувственности, что перед королем не могла устоять ни одна женщина...
Отворились двери, ведущие в переднюю апартаментов короля. Толпа тут же сгрудилась, а в зал двинулась странная процессия - в ряд шли восемь тисовых деревьев. Костюмы придумал король в надежде, что хоть в этот раз его не узнают. Кстати, на гравюре Кошена с изображением сцены в Зеркальной галерее можно увидеть в толпе и тисовые деревья. Вскоре одно из "деревьев" пригласило на танец неизвестную даму в костюме Дианы, которая ни разу не сняла маску. В этот вечер король без устали танцевал только с ней. Спустя час король открыл лицо, но дама так и не сняла маску до конца вечера.
Король решил, что толпа слишком велика для приятного вечера, и вызвался проводить даму домой. На улице народу было не меньше, чем во дворце, и карету даже один раз задержала полиция. Король занервничал и сказал:
- Дайте им луидор.
- Нет-нет, ваше величество, это слишком много, - ответил кучер. - Нас тогда узнают, и наше приключение завтра попадет в полицейские донесения.
Но "эскапада" не попала в полицейские донесения, она попала на острые языки светских сплетников.
Кучер сунул полицейскому экю и хлестнул лошадей. Мадам д'Этиоль была благополучно доставлена домой, а король добрался до Версаля в девять утра, поменял камзол и проследовал к утренней мессе.
Те, кто видел короля выходящим со спутницей, решили, что они вместе отправились в Версаль. А там, в свою очередь, придворные гадали, насколько серьезно очередное увлечение короля.
Светским сплетникам удалось установить, что Дианой была мадам д'Этиоль. Платок был брошен. И имя первой претендентки на королевское сердце известно. Однако в Версале новое увлечение короля восприняли как чудовищный мезальянс. До сих пор сердце короля принадлежало родовитым аристократкам. И хотя Людовик вскоре пожаловал новой возлюбленной титул маркизы де Помпадур, для дворцовой элиты она так и осталась "парвеню", буржуазной выскочкой.
Многие были уверены, что мадам д'Этиоль - всего лишь очередная интрижка короля. Ведь фаворитка короля считалась тогда чуть ли не вторым лицом в государстве, и ею могла стать только особа, рожденная у трона. Король также был на распутье и сомневался, надо ли продолжать дальше встречи с этой очаровательной д'Этиоль или прекратить их, пока все не зашло слишком далеко.
А самой Жанне д'Этиоль оставалась самая трудная задача - укрепиться в роли фаворитки. Ведь от любви к королю она лишилась сна и аппетита. За короткое время Людовик понял, что мадам д'Этиоль не из тех женщин, с которыми можно поиграть и бросить. С ней надо идти до конца или не идти вообще.
Но ее манеры... Все-таки они отдавали средним сословием и порой шокировали Людовика. Эта женщина даже думала не так, как придворное общество. И если наедине с ней короля это забавляло, то при дворе могло быть расценено не в ее пользу. Король неоднократно жаловался своему камердинеру, что устал метаться от одной женщины к другой.
Тем временем муж ни о чем не догадывался. Господин де Турнем, из которого Реннет вила веревки, услал его подальше в Прованс. К тому времени, когда Ленорман вернулся домой, все зашло настолько далеко, что ему оставалось только отступить. Соперничать с королем было и глупо, и опасно. Он вспомнил все шутки жены, когда в порыве нежности она обещала ему вечную любовь, но всегда с маленьким "но" - если не будет рядом короля. Он не предполагал, что это было так серьезно! Тем не менее д'Этиоль написал Реннет письмо с мольбой вернуться.