Ровно в половине девятого Мейсон зашел в офис «Детективного агентства Дрейка», располагавшийся на том же этаже, что и офис Мейсона.

– Пол у себя? – спросил он девушку, сидевшую у коммутатора.

– У себя, – ответила та, – и ждет вас, мистер Мейсон.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – передайте ему, чтобы он зашел в мой офис. У меня назначена встреча на девять, и Делла Стрит должна подойти к половине девятого.

Мейсон прошел к своему офису и увидел, что Делла Стрит уже дожидается его.

– Привет, Делла. Давно меня ждешь?

– Минут десять.

– Тяжелый у тебя вчера выдался денек.

– У меня? Это у тебя выдался тяжелый денек, ведь это ты играл в пятнашки с гориллами. Кошмары ночью не мучили?

Мейсон усмехнулся:

– Кошмары меня не мучили, но я чертовски долго не мог заснуть. Что-то все-таки есть в этих гориллах такое... в общем, есть о чем призадуматься, когда она смотрит на тебя и начинает колотить себя в грудь.

– Да уж наверное. Пол Дрейк придет?

– Да. Проходя мимо, я заглянул к нему в контору. Посмотрим, сможем ли мы добыть сведения об убийце, Делла. Хорошо бы доставить его тепленьким лейтенанту Трэггу – поглядим тогда, что он будет делать.

Делла Стрит позвонила в Управление полиции и выяснила, что лейтенанта Трэгга на месте нет.

– Попробуй тогда дозвониться до сержанта Холкомба, – сказал Мейсон.

– Ты же знаешь, как он тебя ненавидит, – предупредила Делла Стрит.

– Ничего страшного, – ответил Мейсон. – Посмотрим, что скажет Холкомб. Мне нужна информация.

Минуту спустя Делла Стрит кивнула. Мейсон взял трубку.

– Доброе утро, – сказал Мейсон. – Я хотел бы получить информацию о моем клиенте, господин сержант.

– И что вам нужно?

– Я хочу знать, – ответил Мейсон, – писать ли мне протест по поводу незаконного ареста Джозефины Кемптон, или вы все-таки собираетесь ее отпустить.

– Мы ее уже отпустили.

– В самом деле? Но мне ничего об этом не известно.

– Ну, так теперь будет известно. Ее освободили примерно полчаса назад. Я пытался дозвониться до вас, но не смог. Номера вашей конторы нет в телефонной книге. Вы ведь у нас особа исключительная. Миссис Кемптон не знала, где можно найти ваш номер, я тоже не знал. Телефон ее второго адвоката, Джеймса Этны, в книге есть. Я позвонил ему. Он сказал, что заедет за ней.

– И вы ее освободили? – спросил Мейсон.

– Ну да.

– Значит, вы ее больше не подозреваете?

– А кто вам сказал, что мы ее в чем-то подозревали?

– Ну хорошо, – утомленно сказал Мейсон, – нет так нет.

Он повесил трубку.

Делла Стрит вопросительно посмотрела на него.

– Холкомб говорит, что ее отпустили, – доложил Мейсон.

Пол Дрейк постучал в дверь условным стуком.

Делла Стрит открыла дверь.

– Ну что, – сказал Пол Дрейк, – вы, я вижу, свеженькие, как огурчики? И похоже, прекрасно выспались. А взгляните-ка на меня. Я на ногах еле стою. Я просто накачан кофе пополам с информацией.

– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Садись. Кофе можешь оставить при себе, а информацию выкладывай.

Пол Дрейк, высокий человек с мертвенно-бледным непроницаемым лицом опытного игрока в покер, натренированного за долгие годы скрывать любые чувства, с торжественным видом уселся в огромное, невероятно пухлое кожаное кресло и принял свою любимую позу, свесив длинные ноги через одну из ручек кресла и оперевшись на вторую ручку спиной.

Он с чудовищным шумом зевнул, вытащил из кармана записную книжку и сказал:

– Я полагаю, вы хотите, чтобы я начал с самого начала.

– Это точно.

– Бенджамину Эддиксу, – заговорил Пел Дрейк, нарочито растягивая слова, – по слухам пятьдесят два года. По некоторым сведениям, у него есть младший брат, Герман Эддикс, которому сорок шесть лет. Они были в свое время неразлучны. Оба не получили хорошего образования, происходили из бедной семьи. Герман из поля зрения исчез. Бенджамин уверял, что не имеет ни малейшего представления о том, где он. Возможно, это правда. Ходили слухи, что Герман ввязался в драку, убил кого-то и...

– Кончай с этим, Пол, – резко перебил его Мейсон, – ты же детектив. Какое тебе дело до всех этих дурацких слухов? Мне нужны факты. Что тебе известно точно?

– Фактически, Перри, – сказал Дрейк, – ни черта мне точно не известно. Эддикс миллионер. У него крупный бизнес, связанный с разработкой полезных ископаемых. Здесь он живет шестнадцать лет. Что до этого с ним было, никому не известно, – ни откуда он родом, ни где и как он сколотил свое состояние.

– Ты хочешь сказать, что этого не знают даже в его банке? недоверчиво переспросил Мейсон.

– Я хочу сказать, что этого вообще никто не знает. Он всегда отказывался отвечать на какие бы то ни было вопросы. Он обычно говорил: «Я же не прошу у вас кредита. Я покупаю и продаю за наличные».

– Но, черт побери, Пол, есть же еще налоговая инспекция?

– Он сказал им, что у него амнезия. Первое, что Эддикс якобы смог вспомнить, это как он очнулся здесь в отеле с двумя тысячами долларов в кармане.

– Пол, неужели они поверили такой сомнительной байке?

– Нет, конечно. Им удалось раздобыть его отпечатки пальцев. Раньше они нигде не были зарегистрированы. У ФБР данных на него не оказалось.

– Ты можешь приблизительно прикинуть, сколько он стоит?

– Примерно два или три миллиона чистыми. У него невероятно большие доходы, а собственность находится в самых разных местах, так что довольно трудно оценить точно. Как бы то ни было, он был достаточно хорошо обеспечен, чтобы позволить себе все, что только взбредет ему в голову.

– И что же ему взбредало? – поинтересовался Мейсон.

– Вот в этом-то весь фокус, – сказал Дрейк. – Знаешь, Перри, если говорить начистоту, то речь идет о состоянии в два или три миллиона долларов, и, конечно, он оставил завещание. Так вот: его, вероятно, можно было бы оспорить на том основании, что Бенджамин Эддикс был душевнобольным.

– Потому что он экспериментировал с гориллами? – спросил Мейсон.

– Мне кажется, все гораздо глубже, – сказал Дрейк. – Похоже, Бенджамин Эддикс панически боялся самого себя. Лично я уверен, что он собирался кого-то убить, а может быть, уже убил кого-то.