В полдень 5 июня полковник Эрл Радцер, командир отряда рейнджеров (2-й и 5-й батальоны), побывал в ротах «А», «Б» и «С» 2-го батальона на транспорте «Принц Чарлз». Ему предстояло повести роты «Д», «Е» и «Эф» на штурм Пуант-дю-О, отвесный 40-метровый утес, расположенный в 7 км к западу от правого фланга «Омахи». Роты «А», «Б» и «С» должны были высаживаться в секторе «Чарли» справа от роты «Е» 116-го полка[73] .

Раддер в 1932 г. окончил «Эй энд Эм» в Техасе, где ему присвоили звание офицера в запасе. Он тренировал футбольную команду колледжа, прежде чем поступить в 1941 г. на срочную службу. Полковник знал, какими словами вдохновить перед боем солдат. Он сказал десантникам рот «А», «Б» и «Q»:

– Ребята, вы первыми из этого батальона ступите на землю Франции. Не беспокойтесь, вы будете не одни. Когда роты «Д», «Е» и «Эф» захватят Пуант-дю-О, мы спустимся и поддержим вас. Удачи! Да поможет вам Бог!

В ходе сражения все сложилось иначе – и для рот «А», «Б», «С», и для рот «Д», «Е», «Эф». От намеченных планов пришлось отказаться еще до начала боев. Рота «С» сошла на берег отдельно от других и практически весь день действовала в полной изоляции. Роты «Д», «Е» и «Эф» высадились у Пуант-дю-О не в назначенное время и не с того направления. Большая часть альпинистского снаряжения была утеряна, а то, что уцелело, оказалось непригодным. Когда роты все-таки поднялись на вершину скалы, они не обнаружили в казематах пяти 155-мм орудий, которые, как предполагалось, должны были обстреливать оба участка побережья – и «Юту», и «Омаху». Получается, что элитные и натренированные подразделения рейнджеров, осуществив одну из самых прославленных и героических операций дня «Д», рисковали своими жизнями впустую. Тем не менее то, что они овладели высотами у Пуант-дю-О, стало решающим фактором успешного продвижения американцев на материк.

Через 10 лет полковник Раддер посетил Пуант-дю-О с 14-летним сыном и репортером из «Колльер'с» У. С. Хейнцем. Глядя на утес, он произнес:

– Скажите, как нам это удалось? Это было безумием тогда, и это безумие сейчас.

Планировалось, что рота «С» высадится на крайнем правом фланге «Омахи» и вслед за ротой «А» 116-го полка выдвинется к выезду у Вьервиля, минует деревню, повернет вправо и овладеет плацдармом между взморьем и прибрежной дорогой, ведущей от Вьервиля в Пуант-дю-О. В этом районе немцы установили около двадцати ДОСов, соорудили бункеры, «тобруки», открытые орудийные позиции, радиолокационную станцию. Рота «С» должна была выполнить поставленную перед ней задачу за два часа, то есть к 8.30. Ротам «А» и «Б» предстояло сойти в 7.30 у Пуант-дю-О, если Раддер подаст им сигнал, что они нужны ему как подкрепления. Если такого знака не будет (в случае провала операции Раддера), тогда они высаживаются у Вьервиля, поднимаются на плоскогорье, поворачивают направо и по прибрежной дороге выходят на штурм Пуант-дю-О со стороны материка.

Успех действий рот «А», «Б» и «С» во многом зависел от того, сможет ли рота «А» 116-го полка овладеть выездом и деревней Вьервиль. Но ее немцы разбили еще на берегу. Рейнджеры роты «С» высадились на несколько минут позже, чем планировалось, в 6.45, на крайнем западном фланге «Омахи», за выездом у Вьервиля. Ближайшие американские войска находились в 2 км к востоку, в секторе «Дог-Ред».

Высаживаясь сразу же после корабельной артподготовки и не встретив вначале никакого сопротивления, рейнджеры чувствовали себя превосходно.

– Наше дело – верняк, – сказал один из них. – Вряд ли немцы знают, что мы уже здесь.

Сержант Доналд Скрибнер помнит, как десантники на его корабле хором желали счастья сержанту Уолтеру Гелдону, который 6 июня отмечал третью годовщину свадьбы. Они с восторгом наблюдали за залпами ДСТ(Р), но приуныли, увидев, что реактивные снаряды не долетают до берега и падают в воду. Их разочарование еще больше усилилось, когда рейнджеры поняли, как заметил лейтенант Джералд Хини, что «на пляжах никого нет и в нашем секторе не высадился ни один американский солдат».

Когда ДСА Хини наскочило на мель, рулевой-старшина крикнул:

– Янки, дальше мне ходу нет! – и опустил рампу.

По судну ударили автоматные очереди. Первого же десантника, ступившего на трап, сразили пули. Увидев, что его ожидает на рампе, Хини прыгнул через борт.

«Вокруг меня плавали тела убитых и раненых солдат. Я изо всех сил ринулся к прибою. Добравшись до берега, я почувствовал себя настолько уставшим, что упал на песок и не мог встать».

Командир роты «С» капитан Ралф Горансон вспоминает: «Все происходило как во сне. Я шел по воде, как сомнамбула, не ощущая собственного тела». Дойдя до берега, Горансон укрылся под навесом скалистого утеса. Преодоление нескольких метров пляжа сержанту Марвину Луцу также показалось «кошмарным сном». И он, подобно своему командиру, «передвигался как робот, автоматически переставляя ноги».

Скала высотой 30 м поднималась над пляжами чуть западнее выезда у Вьервиля. Немецкие пулеметчики не могли достать десантников, укрывшихся у ее основания. Поэтому они забрасывали рейнджеров минометными снарядами и гранатами, которые американцы называли «картофелемялками» из-за их своеобразной формы. Каждый раз, когда появлялась такая граната, сержант Майкл Гаргас предупреждал:

– Внимание, парни! Сейчас у вас будет картофельное пюре!

Немецкие артиллеристы трижды попали в судно сержанта Скрибнера. Первым снарядом оторвало рампу и убило сразу несколько человек. Второй снаряд ударил в левый борт. Скрибнер попытался перелезть через правый борт, но заметил на днище 60-мм миномет. Он остановился, чтобы его подобрать, и в этот момент третьим снарядом вырвало и правый борт. Сержант спрыгнул в воду.

«На мне были рация, винтовка, гранаты, вся амуниция, скатка с постелью, – рассказывает Скрибнер. – И я стал тонуть».

Сержант не помнит, как ему удалось спастись и доплыть до берега: «Я трижды падал, и каждый раз передо мной пули взметали песок. Я долго не лежал, потому что знал, чем это может обернуться. А падал, потому что смертельно устал». Когда Скрибнер добрался до подножия скалы, он посмотрел назад: «Я увидел Уолтера Гелдона, лежащего у прибоя с поднятой рукой и взывавшего о помощи. Мы не успели его подобрать. Уолтер умер в день третьей годовщины своей свадьбы».